в попутчице изъян.
- А ты вроде выпускница академии…- не скрывая иронии, заметила Марина.
- Я-то хоть и ПТУ, а закончила, и диплом имею помощника повара.
Марина решила не отвечать, да и с лицом было справиться трудно. Как еще дочка не захохотала в голос.
Смешливая Лялька на верхней полке корчилась от беззвучного хохота: «Да, мы с матерью ни на какие коврижки не променяем эти три дня в поезде. Такие характеры, такие типажи! А вот папик это развлекалово вряд ли одобрил бы. Хотя, кто знает. Они с мамой – это еще та коробочка с сюрпризами».
…К утру вагон был полон. На полке над Катей оказался мальчишка - студент.
- Я Васёк, - представился он.
Васек с Лялькой мигом нашли общий язык. Он уже что-то показывал ей в своем смартфоне, она зачем-то протягивала ему свои наушники.
А тем временем Катя, обнаружив соседей сбоку, со свойственной ей непосредственностью пыталась завести знакомство с женщиной, лежавшей на нижней боковой полке.
- Привет, соседка. До конечной едешь?
- Нет. До Ростова –на-Дону, - подчеркнуто равнодушно ответила новая попутчица, явно не собиравшаяся общаться с Катей.
- Родом что ль оттудова?
- Оттудова, - ухмыльнулась женщина.
- А звать тебя как?
- Зови Татьяной, а могу и на Зину откликаться…
- Это как так? – воскликнула сбитая с толку Катя.
- А на кой тебе мое имя? Дружить я с тобой не собираюсь, а через день выйду из поезда и забуду, как пустой сон.
- Раз имя не говоришь, значит, тебе есть что скрывать, - раздумчиво произнесла Катя, но не отступилась. – Ты работаешь-то кем?
- Я в отпуске.
- В вечном, как эта молодая недоучка, - кивнула Катя на Марину.
На верхней полке над Таней-Зиной зашевелился мужчина. Он повернул голову, смерил Катю недобрым взглядом и сказал негромко, но жестко:
- Слышь, лярва, отвали от моей жены, а то в милицию сдам на ближайшей станции.
- Да ты кто такой? – на визгливой ноте зашлась Катя.
- А вот там тебе это и объяснят.
Толстуха фыркнула, схватила сумку, полотенце, мешочек с мылом и зубной щеткой, запахнула посильнее халат и отправилась в сторону туалета.
Таня-Зина внимательно посмотрела на Марину, которая, давно умывшись и причесавшись, опять ковырялась в своем вязании.
- А почему она вас недоучкой обозвала?
- Я вчера ей рассказала, что не закончила «Кооперативный техникум».
- Правда? – удивилась Таня-Зина.
- А чего мне скрывать…
- А мне кажется, что я вас на курсах повышения квалификации в Питере этой зимой видела. Вы же из Мурманска?
- Вы обознались. Я домохозяйка.
- Может и обозналась, - легко согласилась попутчица и повернулась на другой бок.
Воспользовавшись паузой в общении с Катей, а курить та выходила всегда надолго, Марина и Лялька решили позавтракать. Пригласили и Васю: вместе ведь веселей. Марина достала бумажный пакет с пирожками, которые было необходимо доесть, пока они не испортились, растворимый кофе, сухие сливки для кофе. Вася сбегал за горячей водой. Они дружно и сытно позавтракали. Детвора опять забралась на свой «второй этаж». Марина прогулялась по вагону к туалету, сполоснула кружки… А Кати все не было. Прошло еще больше получаса, когда наконец-то все поняли причину столь долгого отсутствия докучливой особы.
Возле Тани-Зины остановился мужчина в форме и попросил предъявить документы. Опять ожил мужчина на верхней полке, достал из-под подушки бумажник, извлек какой-то документ. Мужчина в форме отдал честь, извинился за беспокойство и исчез.
Прошло еще полчаса, и вернулась Катя. Лицо ее выражало растерянность, она будто стала даже ниже ростом. Молча сходила за кипятком, бросила в него пакетик чая, достала половину жареной курицы, четыре яйца, два помидора, два огурца. Ела она жадно, с каким-то остервенением, видимо, заедая полученный стресс. До обеда самоуверенная вахтерша мэрии ни с кем не разговаривала, видимо, ей строго- настрого запретили приставать к попутчикам. Но на очередной станции Катя пошепталась с проводником, а затем собрала свои вещи и перебралась в конец вагона.
- Плохие соседи попались, - объясняла она по пути всем пассажирам, перенося свои сумки.
На место Кати перебралась женщина с трагическим лицом профессиональной плакальщицы. Во время длинной остановки в Петрозаводске, прогуливаясь по перрону и с наслаждением поглощая мороженое, Лялька сокрушалась:
- Следующие сутки будем слушать жалобы и истории, достойные бразильских сериалов, но с плохим концом.
- Кто знает, кто знает, - философски отвечала Марина.
…Женщину с печальным лицом звали Валентиной или просто Валей. Она пастель не брала, видно ехать недалеко было, достала бутылку воды, выложила несколько блистеров с таблетками и уставилась в окно невидящими глазами.
- Красиво вы вяжете и ловко так, - сделала Валя комплимент.
- Я люблю вязать, - ответила Марина. - И дешево получается, и красиво, и второй такой вещи ни у кого точно не будет.
- А у меня руки от вязания болят и пальцы немеют, - трагически вздохнув, сообщила странная попутчица.
- Почему? – удивилась Марина.
- И от возраста, мне уже сорок шесть лет, да и болезни разные. Десять лет назад и я вязала, - медленно, с неизбывной печалью в голосе, словно жить осталось считанные часы, выговорила Валентина.
Марина посмотрела на руки женщины, на посадку головы, обратила внимание на манеру сидеть расслаблено с прямой спиной. Было непонятно, от чего у нее могут болеть руки и при этом неметь. На столике Марина увидела только валерьянку в таблетках, валидол и нош-пу. «Набор ни о чем», - как говорила подруга, врач-психиатр.
- Вы напрасно разрешаете дочке общаться с мужчиной.
- С кем? – не поняла Марина.
- С молодым мужчиной на второй полке.
- Не вижу в этом ничего плохого. Они студенты, масса общих интересов. Пусть болтают…
- Молодая вы, легкомысленная. Уснете, а он к ней на полку перелезет да снасильничает, - голос Валентины задрожал, как от подступивших рыданий.
- На вагонной полке? Ой, не смешите меня. Милый интеллигентный мальчик, глазки ясные. Почему вы так плохо думаете о ребенке?
- Жизнь я, девонька, прожила, много плохого видела. Ты, видно, по гладкой дорожке в жизни шагаешь пока, да она рано или поздно закончится… У меня ведь муж алкоголик. Утром ребенка в детский сад отведу и бегом в школу. Гардеробщица я. В раздевалке пока всю одежду приму, да развешу – считай, уже ни рук ни ног не чувствуешь. А урок первый начинается, я скорей за швабру и тряпку: полы-то нужно подтереть от порога к раздевалке, а это - коридор метров двадцать квадратных. Опять же в раздевалке надо полы протереть, чтобы пылью не дышать целый день. Полы мою, а сама на часы поглядываю: я ведь еще звонки даю с урока и на урок. Это дело ответственное. После четвертого урока малышам одежду раздаю, а потом и после пятого урока, а после шестого так еще целый час тянутся. После полы опять намываю в коридоре и раздевалке. И бегом по магазинам, да в детский сад, а дома надо и приготовить, и убрать, и постирать…
- У вас такой маленький ребенок? Сколько ему?- поинтересовалась Марина.
- Сейчас-то он уже техникум заканчивает после армии.
- В школе и каникулы бывают, и отпуск всегда летом…- Марина решила обратить внимание на положительные стороны места работы попутчицы.
- Это у детей каникулы, а нам завхоз и в каникулы работу находит: без дела не сидим.
- В школе зато тепло всегда, - включилась в разговор Таня-Зина. – В домах еще холодно, а школы и больницы с первого сентября подключают к теплу.
- И такая духота порой.. А как дети орут. С ума сойти можно.
- Шли бы в больницу нянечкой. Там тихо.
- Там полы надо мыть с химией всякой, так недолго и самой заболеть. А дома сидеть нельзя. Мой-то пьет, я его зарплату, считай, не вижу. Начинаю его пьяного ругать, так он еще меня оскорбляет.
- Разведитесь.
- А как же сына без отца воспитывать? Сыну я все время говорю: видишь, как папка пьет до свинского состояния. Не хочешь быть таким уродом вонючим, не пей.
Таня-Зина не выдержала:
- Сын у вас уже большой. Зачем ему такой пример перед глазами? Зачем видеть ваши взаимные оскорбления? Разведитесь и дело с концом.
- Разведенкой-то быть неприлично, а я женщина порядочная.
- А вы когда замуж выходили, он не пил? – поинтересовалась Марина.
- Как не пил? Пил! Молодые парни ведь все пьют, - еще один трагический вздох и скорбно поджатые губы Валентины, как подтверждения ее горьких слов.
- Никогда я таких женщин не понимала и не пойму, - решительно произнесла Таня-Зина. – Вы сразу выбрали себе в мужья человека пьющего, так что сами вы во всех своих бедах виноваты.
- Вам другая судьба досталась, вам легко по жизни идти, легко и рассуждать. А я свой крест несу…
- Это вы выбрали легкую дорогу. Когда я над учебниками ночей не спала, училась и конспектировала, вы на танцы бегали, да любовь крутили… С такой работой, как ваша, можно было легко заочно выучиться. Вот и увидели бы вы, что не все парни пьют, есть у людей и другие интересы. Сами вы себе свой крест придумали и наслаждаетесь своими придуманными страданиями и болезнями, - выговорила Таня-Зина в ответ.
- Не понимаете вы меня, ох, не понимаете, - трагически закончила разговор Валентина, легла на жесткую полку и отвернулась к стене.
Через несколько часов она незаметно, по- английски, из поезда исчезла, сошла на каком-то полустанке.
….Задремавшая было Марина проснулась от того, что напротив нее располагался мужчина, дышавший с характерным астматическим посвистыванием в бронхах. Отдышавшись и осмотревшись, старичок - боровичок со всеми поздоровался и представился:
- Петром меня величают. Еду морским воздухом дышать. Повезло мне с соседками: редко такие веселые и умные глаза встретишь разом в таком количестве!
- А вы мастер комплименты говорить,- отозвался, спускаясь со своей верхней полки, муж Тани-Зины. Он протянул старику руку и широко улыбнулся. – А я Виктор.
- Разбудил я тебя, красавица, - обратился Петр к Марине.
- И правильно сделали, что ж я потом ночью делать буду…
Марина вышла в туалет, где умылась, причесала непослушные жесткие волосы, убрала их в привычный пучок на затылке. Вернувшись, застала всех за общей доброй беседой.
- А вы, стало быть, Марина? Морская? И море любите?
- Очень люблю!
- Мама может часами в воде плескаться и плавает хорошо! – хвасталась Лялька.
- Что-то дочка-то на вас не очень похожа. В папу?
- В папу. Точная копия!
- Вот ведь как вы мужа любите, - удовлетворенно констатировал Петр.
- А нашего папу нельзя не любить, - вмешалась опять Лялька.
- Это хорошо, когда в семье лад. Вот и Татьяна с Виктором ладная пара… А давайте за вечерей разговоры продолжим. Мне моя старуха столько картохи молодой наварила, что одному все равно не съесть, а до утра пропадет эта вкуснота.
Всем идея понравилась. Татьяна порезала огурцы и помидоры, старик выложил в центр стола картошку, ловко упакованную в фольгу и потому еще теплую, Марина достала большую банку финской ветчины, а у Васи нашлась молодая хрустящая редиска. Общий веселый разговор случайных попутчиков заставлял проходящих мимо смотреть с завистью.
- Марина, - не выдержала Татьяна, - признавайтесь, ведь вы хирург?
- Да, только об этом никому…
- Я уж поняла, что если бы не ваша осторожность, замучили бы вас в дороге жалобами на здоровье и врачей.
- А я тебе всегда говорю, - подхватил Виктор, - представляйся в дороге маникюршей…
- Я про современные лаки и
