Кто-то теряет, а кто-то находит

Я сидела на поваленном бревне, недалеко от дороги. Склон сопки в этом месте после крутого подъёма становился пологим, но упрямо уходил вверх, надеясь стать настоящей горой. Я сидела и мучилась одним вопросом: «Какого чёрта???».
Я никогда до этого не ездила с коллегами собирать грибы. Ни-ког-да! Я вообще не люблю что-то делать хором. И вот на тебе!!!
Наш начальник обожал приказом создавать творческие группы, а потом мучительно разбирался со склоками серпентария единомышленников. Я в нашем архитектурном бюро занимала свою нишу. Поскольку ландшафтный дизайн был удовольствием хоть и новомодным, но отнюдь не дешёвым, у меня как у дипломированного специалиста и художника конкурентов не было, зато было достаточно работоспособных помощников. Хотите получить чудовищную эклектику – наймите двух дизайнеров, а лучше трёх. И вам очень повезёт, если они рассорятся на уровне проектирования, а не реализации своих взаимоисключающих идей.
И чего я вдруг «рассуропилась», откуда эта блажь, это желание поближе узнать коллектив в неформальной обстановке? Общения не хватало? Вот сиди теперь и общайся с корявым бревном и со своей ногой, которую подвернула так неудачно. Сети на этом участке трассы не было, да и звонить мне было некому.
Арендованный профсоюзом автобус должен был забрать всех только вечером, а как мне потом добираться до травмпункта и до квартиры было совершенно непонятно. Моя единственная моторизированная подруга укатила с сыном на моря. Тётка, обожаемая Симочка, развеселить, пожалуй, могла, но не в этом случае. Разволнуется, раскричится, что я совсем не берегу себя, расплачется… И придётся, чего доброго, вызывать ей скорую, и ухаживать за нею, забыв о своей ноге.
Ладно, до приёмного покоя больницы я могу доехать на такси. А там, как карта ляжет: в крайнем случае поеду к Симе, она хоть накормит и напоит.
Нет, ты скажи, дура малахольная, чего ты не знала о своих коллегах за десять лет работы? Ты их на корпоративах не видела? Ты чего-то такого о них не понимала, без чего жить не могла? Не знала, что главной непроходимой дурой считается секретарша Люся, которая всё понимает буквально? Тоже мне открытие!
Накануне Никита, водитель нашего шефа, «врун, болтун и хохотун» в одном флаконе, доверительно поведал Люсе, что в лес лучше всего идти в зелёном длинном плаще или камуфляжной накидке. Тогда, по версии Никиты, грибы не видят в тебе человека и не прячутся. Скажите, какой нормальный человек в это поверит? Только наша Люсинда! Она не только плащ зелёный надела, она тени зелёные щедро наложила на верхние веки, и ногти выкрасила в цвет газонной травки. Её бледная кожа истинной блондинки тут же приобрела нездоровый зелёный оттенок, будто она уже отравилась ещё не собранными грибами. А шнурки, которые она «познакомила с зелёнкой» в «профилактических целях»? Шутка так себе, но для Люси это просто интеллектуальный прорыв. Или у неё появилась ироничная подруга, что вряд ли.

Машины по шоссе мчались почти непрерывно. Смятая газета, подхваченная потоком ветра из-под колёс, втягивалась в невидимую воздушную воронку, поднимаясь вверх, стремясь в зенит, потом планировала какое-то время в свободном полёте и, едва коснувшись земли, опять, кружась, взмывала ввысь.
Вот так и я, подхваченная очередным мужем, взмываю на вершину семейного счастья, думая, что обрела того самого, единственного. Затем неизбежно следует разочарование и расставание. Правда, в свободном полёте я нахожусь между замужествами всё дольше и дольше. Умнею, наверное. За спиной три брака, а кроме головокружения и вспомнить нечего.
Мои сослуживцы продолжали добросовестно прочёсывать три ближайшие сопки. Но грибы два часа назад перестали быть главной целью их слаженных поисков. Причина была уважительная. Грузная главбухша с такой же корпулентной заместительницей поначалу отстали от отряда грибников, а потом и вовсе исчезли. Кто всполошился первым, история умалчивает, но наш профсоюзный лидер и в рабочее время профессиональный бездельник, Дмитрий Константинович, неожиданно проявил чудеса в области организации поисков, разделив всех на три команды (по числу сопок, на которых могли оказаться наши дамы). Он подробно проинструктировал, как, по его мнению, нужно прочёсывать пересечённую местность, чтобы найти заблудившегося человека.
- Гертруда Павловна-а-а-а!
- Мария Львовна-а-а-а!
«Спасатели» кричали то с трёх сторон сразу, то наступала блаженная тишина, наполненная шорохом листвы и пением птиц, тишина, согретая августовским ласковым солнцем. Чистый от туч и облаков горизонт обещал хорошую погоду, что не могло не радовать в последние деньки короткого северного лета. Вот только моя нога ныла всё сильнее…
Нужно заметить, что изначально место для сбора грибов выбрали грамотно. Три сопки с одной стороны имели довольно удобный выход на дорогу, а со всех остальных сторон упирались в болотную топь и открытые окна чёрной воды. Вроде и деться некуда, но тётки никак не желали находиться. Хотя, если они оказались в низине между сопками, то крики с разных сторон только сбивали их с толку, и они могли метаться на небольшом пяточке, реагирую то на зов одного отряда, то на крики другого.
Судя по обследуемой площади, все три группы должны были встретиться в середине не сегодня. Конечно, разумнее было бы вызвать специально обученных людей, вот только связи в этом месте не было, а снарядить кого-нибудь с телефоном в сторону города наш профсоюзный тактик и стратег пока не догадался.
Солнце поднялось высоко, и мне стало припекать спину. Я сняла свитер, который надела утром под ветровку, передвинулась в тень, а ногу уложила, на импровизированный шерстяной валик, который получился из этого самого свитера. Обустроив таким образом свой «пункт ожидания», я стала хуже видеть дорогу, но зато можно было облокотится на толстый ствол старой берёзы, за которую собственно и зацепилось моё бревно-скамейка. Из рюкзачка, поставленного рядом с корзинкой, я извлекла бутылку минеральной воды и сделала небольшой глоток.  Воду следовало поберечь. Мало ли что. Я оглянулась, надеясь увидеть какие-нибудь ягоды.
Один из моих бывших мужей, страстный любитель отдыха «на зелёнке», как он называл наши вылазки в лес, научил меня утолять жажду в лесу вороникой. Потом я вычитала, что эта ягода оказывает положительное влияние на нервную систему. Собственно, поэтому я и не убила Игорёшу, хотя было за что. Но, о бывших мужьях, как о покойниках, или хорошо, или ничего. Так вот об этом любителе «зелёнки», нечего даже подумать, не то что сказать, дай Бог здоровья его печени.
Воронику я не обнаружила, зато прямо за берёзой сверкнули влажные и блестящие шляпки маслят. Целая семейка только и ждала, когда я её замечу. Вот это везуха.  Забыв про ногу, я схватилась было за нож. Попробовала подняться, но на отёкшую ногу опираться не стоило, а скакать на одной ножке среди корней деревьев и камней, прячущихся в траве, было опасно. Я сползла с бревна, встала на колени и поползла.
Рядом с первой семейкой оказалась вторая. Облазив все проплешины и кустики вокруг берёзы, я за полчаса набрала полную корзинку отборных, с крепкими бело-жёлтыми ножками масляток.  «Малюсенькие я замариную целиком и буду подавать только на самые-самые праздники, как деликатес», - мечтала я, не обращая внимание на позеленевшие на коленках джинсы и жёлтые кроссовки, ставшие жёлто-зелёными. Я бережно накрыла свою добычу цветастым ситцевым платком, закрепив его под плетёным ободком корзины, чтобы не возбуждать зависть коллег. Поставила это богатство в тенёчек на холодную землю и вытянула разболевшуюся ногу с чувством выполненного долга!
Облокотившись на берёзу, я, видимо, задремала под монотонный гул проносящихся мимо сопки машин.
- Снежана Алексеевна, - крик почти над самым ухом не только разбудил меня, но и напугал.
- А? Что? Нашли Гертруду-то?
- Гертруду Павловну пока не нашли, - укоризненным тоном поправил меня ДэКа (именно так звали в коллективе за глаза нашего лидера пассивного профсоюзного движения). – Вы же как никто должны знать, что фамильярность у нас не поощряется.
- Почему это «я, как никто» и зачем вы меня разбудили, господин хороший? – чуть охрипшим голосом спросила я.
- Вы же руководите отдельной креативной группой, а значит являетесь административной единицей.
- Во-первых, мы не на работе, а в лесу, где политесы неуместны. Во-вторых, я нахожусь в законном отпуске, а потому имею право чувствовать себя не «единицей», а вполне себе живым человеком, которого бесцеремонно разбудили зачем-то. Чего вы молчите? Была веская причина меня будить?
- Я подумал, что вы тоже потерялись.
- Ушла с вывихнутой ногой? Уползла как Маресьев, по-пластунски? В мирное-то время? Я ногу повредила, если вы заметили, а не голову, Дмитрий Константинович.
- Я хотел сказать, что на поляне, тут недалеко, женщины кашеварят, так может вам помочь дойти, проголодались небось? – существенно изменив тон, запел ДэКа, карманный «авангард движения рабочих и служащих за свои права».
- Нет. На крайний случай у меня есть шоколадка. Не стоит беспокоить ногу, она и так болит.
- Вольному воля, Снежана Сергеевна, - закивал головой и поспешил было ретироваться он, но мой вопрос догнал его, как камень из рогатки хулигана:
- Не пора ли уже вызвать МЧС, а не заниматься самодеятельностью?
- Тут же телефоны не работают. И потом, куда им деваться, найдём, сами непременно найдём наших коллег, - заученной скороговоркой ответил мой собеседник и не ушёл, а буквально убежал…
- Ну-ну, - пробормотала я, чувствуя во всей этой истории какой-то подвох.
Мне вдруг показалось, что ситуация эта, когда все подчиняются, очень уж нравилась Диме, от которого в конторе никогда ничего не зависело. О нём вспоминали перед праздниками и при получении сотрудниками редких и незначительных травм на производстве. Он вечно ко всем приставал, собирал кому-то на что-то деньги, составлял какие-то списки… «Димка-невидимка», «ДеКа», «пиво только членам профсоюза», - как только не называли этого по-бабьи суетливого перед начальством человечка, имевшего вполне себе очевидные внешние признаки самца. Тут он вдруг обрёл командирский голос, он контролировал перемещение поисковых групп, он отвечал за жизни людей и лавры победителя должны были достаться тоже ему. Впрочем, с лаврами он явно не спешил, он хотел бесконечно длить эту ситуацию, где он командир на белом коне.
Да, я могла, конечно, ошибаться, но…
Следующий час я провела в полудрёме, убаюканная шуршанием листвы и опьянённая кислородным коктейлем смешанного леса.
Бравый отряд ищущих и непременно обрящущих коллег, спаянных «одной цепью и целью» приближался к моему логову. Вялое выкрикивание имён, громкие пререкания между собой, хруст сухих веток под ногами, хихиканье и лёгкий матерок надвигались шумной волной. Но отряд протопал от меня в метре и не заметил моего присутствия.
- Нет, они так никого не найдут, - проговорила я вслух, глядя в спины отважным искателям. – Интересно, на сколько их ещё хватит?
Беленькая «Нива», притормозив, съехала на обочину. Водитель, молодой мужчина, выскочил, забыв закрыть дверцу и у ближайшего куста решился облегчить свой мочевой пузырь. Мои