- Мы с мамой и папой едем в однодневный дом отдыха, - с гордостью объявил я ребятам - Это здорово.
- А чем вас там кормить будут? - по-деловому спросил Славка.
- Питание трехразовое: чай...
- Что, трехразовое питание чаем?! Это плохой дом отдыха. Я бы туда ни за что не поехал.
- Да не знаю я...
- Я понял, - объяснил Сережка. - В первый раз дают чай, во второй - кофе, в третий - на выбор: либо чай, либо кофе.
- Я бы выбрал молоко, - сказал Ленька. - Оно питательное.
- Шустрый какой! Молоко ему подавай. Может, тебе еще квасу принести? Сказали тебе: чай или кофе. И баста!
- А что, квас освежает, - со знанием дела заметил Вовка. - Я бы пил квас.
- Когда питаешься одним квасом, надо думать о подкреплении сил, - сказал Игоряха Сабельников. - Кофе подкрепляет... до следующего чая. После чая начинаешь слабеть. Тебе надо захватить с собой термос с кофе. Попил чаю, и тут же кофеем запил. Тогда не ослабеешь.
- Подкрепить силы может только котлета с гарниром, - категорически высказался Славка. - Большая котлета! Нет, лучше три больших котлеты! И гарнира должно быть много. А уже потом, хоть залейся этим чаем с кофе.
Немного обескураженный, я попрощался с друзьями.
Ко мне подошел Витька Меднис и признался, что он предпочитает кефир, потому что он очень полезный.
- Я не люблю кефир, - ответил я, и пошел заливать в термос кофе.
И вот мы в доме отдыха. Пока мама с папой устраивались в отведенном нам помещении, я вышел наружу, но ничего замечательного не обнаружил. Ровесников не видно. Пара малышей да переросток с книжкой. Я так полагаю, что для того, чтобы читать книжку, совсем не обязательно ехать в однодневный дом отдыха.
Как мне показалось, окружающие флора и фауна довольно довольно бедные и не разнообразят глаз яркими впечатлениями. Так, где-то насекомое пролетит, где-то муравей пробежит, в стороне тявкает собака, а прямо перед входом в дом отдыха развалился жирный кот и задумчиво щурился на приезжих.
В качестве юного натуралиста я пребывал в недоумении - и исследовать-то нечего.
Но папа сказал, что исследовать можно до бесконечности и каплю воды.
- Пусть другие капли исследуют, - ответил я сухо. - А мне море подавай, или океан.
Папа лишь усмехнулся.
Я опять вышел. Снаружи произошли незначительные изменения. Переросток исчез. Возможно уехал домой дочитывать книжку, или за новой пошел. Около собачьей будки вертелась малышня.
- Красивый домик, здесь Полкан живет, - пояснил мне карапуз и полез в конуру. - Ирка, залезай! - скомандовал он оттуда.
Иркин голос из конуры проинформировал меня, что там темно, тесно и пахнет псиной.
- Это Полканом пахнет, - объяснил ей карапуз.
- А не боитесь, что Полкан вернется? - спросил я у них.
- Полкан добрый, он даже с мухами не дерется, - заверил меня малыш. - Если чего, я с ним договорюсь.
"Ну что за славная мелюзга, - растроганно подумал я. - Вот будет Полкану потеха".
- Тебя как зовут? - спросил я храбреца.
- Федькой.
- Ну что же, Федор, останешься в конуре за старшего, - сказал я и пошел на обед.
Есть не очень хотелось, я скучал и давился котлетой; одну осилил, другую незаметно завернул в салфетку и сунул в карман.
Папу, как всегда, не устраивало качество пищи. Он ругался, мама молча краснела. Но ругался не только папа.
На крики вышел повар, а так как громче всех выражал недовольство папа, то именно к нашему столику он и подошел.
- В чем дело? - спросил он. - Сколько лет здесь работаю, а такого шумного отдыхающего вижу в первый раз.
- Вы лучше скажите, сколько лет этой рыбе! - негодующе воскликнул папа, тыкая пальцем в тарелку.
- На вид - год-полтора. Молодая еще, борода не выросла.
- Нет, нет, вы заблуждаетесь! Она родилась в мезозойскую эру и каким-то образом очутилась в моей тарелке.
- Не понимаю, о чем вы, - холодно сказал повар.
И тут я обратил внимание на его руки - очень мощные и обильно поросшие волосами. Окорока, а не руки! Я даже немного испугался... за папу.
- А вот этот... в томате, - скривился папа, теперь уже указывая на мамину тарелку. - Почему он такой маленький, и где остальные бычки?
- Извините, остался только один, так что вам повезло, - с достоинством проговорил повар. - А если вас интересует его возраст, то ему лет пять-шесть, и он совсем не маленький, а даже крупный
- Но бычки не живут больше двух лет.
- Я, конечно, не ихтиолог, но одно могу сказать: в томате они живут значительно дольше.
- А это что такое! - совсем расстроился папа, вылавливая из супа муху. - Какой ужас! Она утонула в моем супе!
- Мне очень жаль, - скорбно сказал повар.
- Жаль? Вам жаль? И это все, что вы можете сказать?!
- Пожалуй, вы правы. Могу добавить: утопленница очень страдала в этой жизни.
- Что?!!
- Ее повсюду преследовали, бедняжку. И вот это случилось... Не повезло. - Повар сделал еще одну паузу. - Жизнь ее трагически оборвалась в грибном супе.
- В моем супе, прошу заметить!
- Я вижу, - спокойно произнес повар. - Она очень любила супы. Но грибной был ее любимым.
- Может, мне еще и похороны организовать! - взвился папа.
- Это был бы безусловно достойный поступок.
- Но это возмутительно!
Повар печально посмотрел на папу.
- Я в вас ошибся. Вы человек без сердца.
Но ошибся повар, потому что, после этих слов папа схватился именно за сердце. Хорошо, что у женщины за соседним столиком оказался при себе валидол.
Покинув столовую, я обнаружил, что рядом с конурой уже лежит Полкан, а над ней роятся тучи мух.
Федька оказался прав. Мух Полкан не обижал, скорее они его донимали. Не обижал Полкан и ребят. Он просто лежал рядом с конурой и не давал им выйти. Похоже, что Федька с ним не договорился.
Из будки доносился зубовный скрежет и приглушенные вскрики, перемежающиеся дребезжащим плачем.
- Полкаша, Полканчик, хороший мальчик, - раздался из домика плаксивый голос, и показалась нашаривающая пса Иркина рука.
Полкан привстал, напрягся и коротко, но серьезно тявкнул, давая понять, что шутить не намерен.
Рука мгновенно втянулась обратно, и опять послышались злобные крики и жалобные подвывания.
- Полкан, к ноге! - приказал я, но псина и ухом не повела.
- Я что сказал, Полкан! Пиль! К ноге!
Пес не пошевелился, только посмотрел на меня скучающим взглядом.
Так как этот зверь, несмотря на мои приказания, не обращал на меня никакого внимания, пришлось пожертвовать обеденной котлетой, чтобы вызволить узников собачьей конуры.
Ирка держалась достойно. Она кивнула мне, погладила довольно урчащего Полкана, обозвала Федьку дураком и сказала, что их дружбе пришел конец в собачьей конуре.
Федька же возразил, что это она дура - совсем не обязательно было бросать в Полкана камушки. И добавил, что таких как Ирка, в однодневном дом отдыхе - сто штук, но только с девчонками он больше дружить не хочет, а мне доверительно сообщил, что сейчас позвонит в больницу на предмет госпитализации, поскольку очень у него нервы Полканом расшатаны.
- Береги себя, - сказал я ему на прощание.
У папы тоже были расшатаны нервы, но в госпиталь он звонить не стал, а решил немного рассеяться, прогуляться со мной по окрестностям и осмотреть местные достопримечательности, если таковые окажутся. Мама же решила никуда не ходить, чтобы наконец-то отдохнуть от нас.
Совсем рядом с домом отдыха находился поселок Лопатино, и у первого же встречного лопатинца папа поинтересовался, нет ли в поселке каких-либо музейных редкостей и достопримечательностей. На что встречные ответил ему, что все музейные редкости давно в музее, а те, что не в музее, давно растащили, а из достопримечательностей есть пивная, небольшая правда, но местные обитатели довольны, поскольку народу в поселке не так много, как в городе.
- Есть ли другие места достойные внимания? - спросил папа.
- Есть, - ответил первый встречный. - Но с пивной их сравнить трудно.
- Не сомневаюсь, - пробурчал папа.
- Есть еще кафе-палатка "На краю света". Там тоже пиво дают, но не разливное, а в бутылках.
- Больше ничего?
- Почему ничего... Магазин есть. И там...
- ...тоже дают пиво, но в банках, - закончил за него папа.
- Откуда вы знаете? - удивился встречный лопатинец.
- Догадался.
- Папа, пошли в магазин, - потянул я его за рукав. - Может, там пряники печатные есть, или леденцовые петушки на палочках.
На листке, прикрепленном кнопками к двери, сообщалось, что магазин закрыт на обед до завтра, и просьба продавца Глафиру в ее родной хате не беспокоить; в противном случае, ее супруг, Тимофей, так начистит рыло беспокоящим, что и умываться целый год не надо будет.
- Пойдем обратно, - вздохнул папа.
Мы не спеша прошли до окраины поселка, как вдруг нас окликнул старичок, сидевший на скамейке возле калитки.
- Чай, из дома отдыха? Здравствуйте! - вежливо проговорил дедушка.
- Оттуда, - солидно произнес я, и мы тоже поздоровались.
- Небось в школе учишься, - сказал дедуля.
Я согласно кивнул.
- Учусь. В институт мне еще рано.
- Почему в институт? Может, на завод пойдешь, или на стройку поступишь.
- Нет, дедушка, я ученым стану.
- Ишь ты, ученым станет! Ну а здесь, чего изучаешь?
- Сюда я отдыхать приехал. Но если успею, то изучу повадки и характер животных. Мы ведь, юные натуралисты, их друзья.
- Что ж, изучай на здоровье, дело это хорошее. Вон хоть корову изучи. Только близко не подходи, не любит корова чужих, не подпустит. такой вот у нее характер. Ну и повадки тоже не сахар. Изучай на расстоянии. Так для вас обоих лучше будет. А еще лучше - птиц изучай: щеглов да воробьев. Да... Но у щегла характер наглый: чуть что - сразу клеваться. Скверного поведения птица. А как нахохлится - и на картах гадать не надо - точно долбанет. Так что к щеглу зря не лезь.
- А я и не полезу. Лучше корову издалека изучу. А у вас, дедушка, есть корова?
- Есть. Как не быть.
- А молоко она дает?
- Дает, голубушка, обязательно дает. Всякая корова молоко дает. Вот бык, тот не дает.
- Он что, жадный?
- Да не то, чтобы жадный, просто у него молока нет.
- А-а... Я бы молока выпил, - вздохнул я. - С ватрушкой...
Папа толкнул меня в бок.
- Ай-яй-яй! Вот ватрушки-то у меня и нет, - огорчился старичок. - Зато есть пряники.
- Печатные? - с восторгом закричал я.
- Вкусные пряники, - сказал дедушка, и вскоре мы с папой уже пили молоко из больших кружек и закусывали пряниками. А пряники действительно были очень вкусными.
- А смородину любишь? - спросил дедушка.
- Очень, - ответил я, запихивая в рот очередной пряник.
- А какую больше - черную или красную?
- Любую, главное, чтобы малины побольше было.
Мало того, что я объелся, дедушка еще большой кулек насыпал нашей маме. Папа его очень благодарил, а я обещал навестить дедулю, когда в следующий раз приеду в однодневный дом отдыха.
Старичок сделал вид, что не расслышал.
По возвращении, я наконец-то познакомился с ровесниками, двумя нормальными барбосами. Обоих звали Мишками, только один по фамилии Горкин, а другой - Сенюшкин.
Не медля, они показали мне таинственные следы,
