Как только заорал, ногами и руками брыкаясь, врачи радостно кричат: «Живой, мамаша, принимайте.»
Оказывается ты родился, глаза открыл и с интересом, страхом, перемешанным с радостью, пытаешься познать окружающий тебя мир. С каждым днём познания идут сопутствующие счастливые моменты и негативные мелочи жизни, которые ты не замечаешь, а точней ты просто этого не понимаешь. Тебя всегда вовремя пожалеют, поцелуют, по спинке погладят, покачают, и ты успокоишься, к материнской груди прижавшись.
Так продолжается несколько лет, примерно до пяти. Из пелёнок вырастешь и вроде как не жил до этого времени. После пяти ещё не кинолента, но случайные кадры отпечатываются как бы замирают, и остаются с тобой на всю жизнь. В школу пойдёшь, уже можно кое-где монтаж сделать, кое – какие короткометражки в памяти останутся. Так постепенно на жизненных примерах характер вырастает и отношение к жизни людям.
Первая такая серьёзная короткометражка, запечатлённая в памяти у Сергея, осталась в восемь лет.
Он летом отдыхал у деда с бабкой в деревне под Витебском в Белоруссии, вместе с ним был двоюродный брат Женька. Женькина мать, тётя Вера, не очень это приветствовала, считала, что Сергей оказывает плохое влияние на Женьку – это в восемь-то лет, но им вдвоём было хорошо они, что в жизни есть главное, друг друга понимали.
Перед Сергеем стояла задача отдыхать с пользой для дела заготовить как минимум ведро малинового варенья до приезда матери, но пока малина не поспела, они ходили за черникой. Бабушка пекла пирожки и начиняла черничным вареньем, которого было немного, но для начинки хватало, также она делала булку с маком. В то далёкое время никто не знал, что мак – это наркотик.
За черникой они ходили не одни, а вместе с деревенскими ребятами. Во главе всей компании был самый взрослый среди них Колька Шариков, ему было в то время четырнадцать лет. Колька был сиротой и воспитывала его бабушка. Где его родители и что с ними Сергей тогда не знал и до сих пор не знает.
Вот как – то раз, как обычно это бывает, никто заранее к этому не готовился собрали немного черники и усталые шли домой. Все ребята разбрелись и остались они втроём: Серёга с Женькой и Колька. Проходя мимо железнодорожной станции, подобрали несколько хабариков, что мужики не докурили обычное дело, когда денег нет – курнули, перед друг другом делая вид что без курева прямо уж жизнь такая тяжёлая становится невмоготу и что важно заметить никакой брезгливости не испытывали.
Колька научил их дым из носа пускать, так что они чувствовали себя настоящими взрослыми пацанами и были очень собой довольны, а то частенько приходилось сухие листья ольхи перетирать и крутить самокрутку или козью ножку, а тут такие жирные хабарики попались «шик, блеск, красота».
Неожиданно Колька предложил:
- Пацаны я тут одного мужика знаю он когда -то давно моего батю знал сам в лес не ходит и баба у него ленивая, но может у нас ягоды купить. Вам не надо будет у деда на кино просить.
Билет в кино до денежной реформы 1961 года в сельском клубе стоил пятьдесят копеек.
Серёга с Женькой переглянулись: предложение им понравилось. Сергей второй класс закончил, а Женька третий, взрослыми себя считали и опытными.
- Замётано, – ответили в один голос. Колька довольно улыбнулся, что уговаривать не пришлось.
-Он здесь рядышком живёт, – сказал он, – через пять минут докандёхаем. За мной пацаны.
Он встал и быстрым шагом двинулся по утоптанной тропинке, которая начиналась прямо от станции рядом с неглубокой канавой заросшей травой, тянулась она вдоль огородов, засеянных картошкой. Они шли за Колькой ногу в ногу не отставая ни на шаг.
Колька не соврал, через пять минут открывали калитку во двор, где Колькин знакомый проживал. Мужика звали Степан, он в окно увидел их и сразу вышел из хаты.
- Привет, Колёк, какими судьбами занесло? – спросил и протянул руку Кольке для приветствия, на Сергея и Женьку даже не взглянул, – как бабушка поживает?
- В порядке, – ответил Колька, – дядя Степан, мы к вам по делу. Хотим ягоды, чернику, вам предложить. Вы как – то давно мне говорили, если лишка ягод будет, то заходи не стесняйся.
- Помнишь, шельмец. Ну показывайте свой товар, —усмехнувшись сказал Степан. У Кольки был неполный двухлитровый бидон, а у Серёги с Женькой двухлитровый, но полный.
- Дядя Степан несите посуду, пересыпем, – сказал Колька. Степан зашёл в дом и через минуту вышел с небольшим медным тазиком литров на пять.
— Вот тазик под варенье весь ваш сбор уместится, – сказал Степан и, взяв у них бидоны, пересыпал ягоды в тазик, – что сразу рассчитаемся. Что желаем?
Сергей с Женькой молчали, они не знали, что ответить Колька, переминаясь с ноги на ногу выдавил из себя: - Дядя Степан как решите мы вам верим.
- Я с вами по-честному, – ответил Степан, – не обижу толковых пацанов. Вот вам по две беломоринки на брата, – он достал портсигар и каждому дал по две папироски, – и денег дам, – достал две помятые трёшки из кармана протянул их Кольке, – поделите между собой. Вы довольны?
Сергей и Женька опять промолчали, а Колька промямлил:
- Спасибо дядя Степан.
- Ну пока пацаны, если чего нужно приходите я вас всегда выручу – Степан говорил и в спину подталкивал их к калитке. Негде не задерживаясь той же дорогой мимо огородов, они вышли на станцию.
- Тормозим - сказал Колька – курнём пшеничных парни вы только посмотрите Беломор-то Ленинградский. Они сели недалеко от железнодорожных путей рядом с забором из штакетника. Колька достал спички, прикурили. Женька закашлялся, оправдываясь сказал:
- Не в то горло попало.
Все молча курили, продолжая делать вид, что им обалденно приятно. Пустив дым их носа, Колька прервал молчание:
- Ну что, пацаны, надо капусту поделить.
- А что тут делить, – ответил Сергей – шесть разделить на три по два рваных на рыло.
Жаргонные слова схватывались на лету и при случае каждый пацан старался их применить очень взрослыми хотелось быть. Колька молчал, задумавшись затянулся пустил колечко из дыма Серёга с Женькой от удивления рты разинули впервые у Кольки они увидели этот «фокус», а тот сделал вид, что всё само собой ничего особенного и по-взрослому ответил:
- Я думаю по-другому.
Женька молчун только удивлённо посмотрел на Кольку, а Сергей встрепенулся:
- Как по-другому?
- По-честному – ответил Колька – сами подумайте, ягод у вас было на двоих всего то на стакан больше, чем у меня, идею продать я подал, дядя Степан мой знакомый и, если бы не я, он бы фигу дал вам Беломора, курили бы ольху, а так вот сидите дым из ушей пускаете и кайфуете. Так или не так? Сергей и Женька молчали всё со стороны Кольки было очень убедительно и как ответить они не знали.
- Женька, ты как? – спросил Сергей.
- Шарик прав мы же не знали Степана и Беломор курим. Колька вздохнул, с облегчением достал помятую трёшку и протянул её Сергею.
- Держи, Серёга, мы по-честному в расчёте. Согласен?
- Да, всё правильно, – ответил Сергей.
- Тогда разбегаемся, я за хлебом в сельпо зайду, а вы до хаты не забудьте папиросы спрятать, а то дед вам всыплет. Да чуть было не забыл, завтра машина должна прийти из Вторчермета, железо, что у меня во дворе погрузим и неплохо заработаем.
Железом Колька называл всё, что они вместе собирали в лесу, и на холмах около реки в сохранившихся окопах после войны. Улов был немаленький… только лафета от пушки не хватало, но пару стволов было
– Всё, парни, до завтра.
Они расстались Колька пошёл в сельпо, а Сергей с Женькой, не торопясь по большаку, потопали до хаты от станции километра полтора.
- Как ты думаешь, дед ругаться будет? – спросил Женька. – мы здорово задержались.
- Не знаю, может он на рыбалке, – ответил Сергей. Хата деда была уже близко, огород и сад огораживал забор из жердей, всё было видно насквозь.
- Вона, смотри, нас уже бабка пасёт – сказал Сергей. Бабка увидела их и бросилась к ним на встречу.
- Внучатки, вы мои дорогие, где же вас черти носят, я вся извелась, и дед уж собирался на поиски идти, – причитая, она их обняла и прижала к себе. Увидела пустой бидон и удивлённо, – ой детки, а где же ягоды?
- Продали, вот и задержались – ответил Сергей.
- Господи помилуй, торговцы вы мои.
- Продали, чтоб у дедушки денег не брать на кино. – уточнил Женька. Сергей отдал бабушке три рубля.
— Это всё? – удивлённо спросила бабушка.
- Нормально, – ответил Сергей, – ягод было немного
- Пойдёмте в хату, голодные небойсь. Так, прижавшись к бабушке, они все вместе зашли в хату. Дед сидел за столом около окна, строго взглянул на них спросил:
- Где так долго шлялись?
- Торговлей они занялись, хотели тебе, старому, помочь – ответила бабушка.
- А тебя не спрашивают. Сергей рассказывай, но только правду, а то смотри у меня.
Сергей поёжился, деда они с Женькой побаивались: не бил, но очень строгий был. Слегка волнуясь, он рассказал всё как было, за исключением поиска и курения хабариков и конечно доплатой за ягоды Беломором. Он понимал, что деду врать нельзя, но промолчать иногда можно. Дед слушал, внимательно глядя в окно, когда Сергей закончил, он тяжело вздохнул отвернулся от окна и сказал как серпом прошёлся:
- Вы два дурачка, а Колька молодец.
Бабушка после этих слов вся закипела:
- Иваныч, как ты можешь, это твои внуки.
Дед, не отвечая, встал из-за стола и пошёл в свою комнату, около двери остановился и, не оборачиваясь, подытожил:
- Дурачки! А ты, старая дура, лучше молчи.
Сказал и закрыл за собой дверь. Бабушка от неожиданности онемела. только крепче прижимала их к себе. Не сразу пришла после этих слов в себя и стала их целовать, приговаривая:
- Не слушайте деда, он сгоряча, вы самые лучшие, вы лучше всех, самые любимые…
- Ну хватит, баб. Мы пойдём, крыжовник поедим – говорили они ей, пытаясь освободиться от объятий.
- Идите, детки, и на деда внимания не обращайте. Он вас любит, но сперва перекусите. Я вам супчик молочный сварила и куханы испекла (бабушка так называла деревенское печение), с супчиком вместо хлеба очень вкусно. Наперебой стали бабу благодарить и расцеловывать: куханы они любили. Бывали дни и покруче, когда дед пенсию получал Он покупал белый хлеб и масло настоящее не то, что нынешнее га**о. Бабушка делала «пирожные» отрезала по куску белого хлеба намазывала его маслом и присыпала сахаром пальчики оближешь и так три дня ели бабкины «пирожные», пока белый хлеб не кончится. Это был праздник живота.
Суп был вкуснейший в русской печи приготовлен, натомившись, имел неописуемый вкус.
Русская печь, если с ней умеешь обращаться – это вам не газовая плита, и чугунок не кастрюля эмалированная. Она поможет придать пище особый неповторимый вкус ничто с этим не может сравниться, а бабуся в этом деле была виртуозом, умела на открытом огне из простых продуктов создавать кулинарные шедевры.
Насытившись, они пошли в сад в самый дальний угол, чтоб из окна их не было видно. Походу в сенях, чтоб бабка не заметила, Сергей достал из заначки спрятанные спички. Поудобней расположившись, около куста крыжовника Сергей предложил:
-Жека, давай курнём одну на двоих, а другую на вечер оставим. Ты как, согласен?
- После обеда можно курнуть, – бывалым тоном заядлого курильщика
