К СОЖЖЁННОМУ МОСТУ НЕ ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ.
«Ку-да е-дешь за-чем е-дешь ку-да е-дешь»,- мерно перестукивали вагонные колёса в такт её мыслям. И действительно, куда еду? Зачем еду?- задумалась Мария, провожая взглядом пробегающие за окном осенние пасторали.
Вчера в Воркуте слепило глаза от снежного покрова, а здесь, на Архангельских просторах, редкие снежинки боязливо прикасались к неостывшей ещё земле. Как будто вчера, хотя прошло уже полгода, такой же поезд увозил её в Воркуту. И так же прощально, вслед уходящему поезду, махали голыми ветками деревья, стыдясь неприкрытой своей наготы.
Хоронили добрейшую тётю Дусю ярким апрельским днём. И хотя работала она простой санитарочкой, но проводить её пришло очень много людей. Больные не могли дождаться Дусиного дежурства, врачи считались с её замечаниями, а уж для всех медсестёр Евдокия Петровна –бальзам на сердце и личный психотерапевт.
-Мужа ни постелью, ни красотой не удержишь, -поучала она одну, что постоянно жаловалась на своего гулящего супруга. Мужик –он та ещё скотина, закармливай его, как на убой, тогда и не убежит со двора, -поясняла она под общий хохот.
-Калитку в огород не закрываете, а потом жалуетесь, что одни козлы забредают,- ворчала тётя Дуся на другую медсестру, которой постоянно не везло на мужиков.
Тётя Дуся особенно гордилась своим младшеньким. Из её рассказов Мария знала, что одноклассник Саша Тихонов дослужился до полковника, его дети тоже стали военными в ракетных войсках, и о том, как часто приходилось ему с семьёй менять место службы. А вот сейчас, через 30 лет после окончания школы, Мария вглядывалась в родственников усопшей, пытаясь определить среди них школьного друга Сашку. Неужели вон тот, седой, с военной выправкой и почерневшим лицом, неужели это тот, прежний заводила и балагур Санька? Где –то в девятом классе, или в восьмом, нет, всё-таки в девятом, в школьном драмкружке ставили спектакль ДУБРОВСКИЙ. Роль Маши Троекуровой досталась ей, Маше Михайловой. Роль Дубровского исполнял Саша Тихонов, самый красивый мальчик из их параллели. Спектакль шёл при полном аншлаге. И что нашло на Сашку уже в самом финале? Толи созорничать захотел, толи обратиться к однокласснице по имени в то время, было равносильно признанию в любви? Но вот и последняя сцена. Красивый разбойник должен подбежать к карете и объявить Маше, что она свободна. Санька, вместо этого, подошёл вразвалочку и, под общий хохот зала, объявил: ,,Слазь, Машка, я-Дубровский,, И долго ещё эта фраза служила не только приветствием, но и своего рода паролем при встрече одноклассников. Только после поминок, когда все уже начали расходиться, Маша осмелилась подойти к нему в вестибюле и тихонько сказать: «Слазь, Машка, я - Дубровский!». Саша резко обернулся, лицо его на миг оживилось и просветлело.
-Миха, ты что ли?- по школьной привычке назвал её Саша, вглядываясь в лицо.
-Я, Тихий, я,- в тон ему ответила Маша. Что, так сильно изменилась? Хотя я тебя тоже не сразу узнала.
-Да я вот жену месяц назад похоронил, а тут мама…,-заглотил он ртом воздух, но тут же взял себя в руки. Да и ты, Миха, гляжу, не в шоколаде кувыркалась,-по привычке рубить сплеча продолжил Саша, на что Мария только грустно улыбнулась.
-Завтра в девять едем на кладбище, а потом и продолжим наш разговор,- негромко, но твёрдо закончил он беседу.
А на следующий день Александр, как о давно уже решённом, своим командным голосом отчеканил: ,,Через пять дней уезжаем с тобой в Воркуту. Устрою тебя в гарнизонную больничку, свободная комната в общежитии как раз есть. Оглядишься, отдышишься. Не понравится –ты свободна, по крайней мере, подзаработаешь прибавку к пенсии,,.
Скорее всего, Сашка знал о её несладкой жизни с пьющим психопатом из писем матери. Тётя Дуся работала с одноклассницей сына в одну смену и жалела Машу, как родную дочь. Маша, привыкшая по жизни принимать решения и разруливать ситуации самостоятельно, испытала незнакомое чувство удовольствия быть ведомой. А почему бы и нет, -недолго размышляла Мария. Замужняя дочь счастлива в своём браке и живёт заграницей, а больше ни родни, ни надёжного плеча у неё нет и не предвидится. Я ЖИТЬ ТАК БОЛЬШЕ НЕ МОГУ. ТЫ СВОБОДЕН.РАЗВОД ОФОРМЛЮ ПОЗЖЕ. ПРОСТИ И ПРОЩАЙ – оставляет она записку супругу. Ни прощаться или чего-то объяснять остальным, лишь пообещав близкой подруге вскоре написать, она не посчитала нужным. И уже через неделю Мария оказывается в Заполярном военном городке.
Городок, расположенный прямо посреди тундры, был застроен однотипными коттеджами. В их домике две комнаты занимал полковник Тихонов, ещё в одной жил майор с женой, а третья, самая маленькая с спартанским набором-кровать, стол, шкаф для одежды, пустовала. Вот сюда и определил её Александр, показав свой холодильник и посуду, которой она может пользоваться на общей кухне.
-Моя землячка и одноклассница, приехала зарабатывать пенсию,-коротко представил её Александр соседям, впервые назвав по имени отчеству.
-Любить не обязательно, а вот обижать не советую,- добавил он в своей манере и Маша узнала в нём прежнего Сашку.
Сказать, что то время пролетело одним днём? Нет, время, проведённое в Заполярье, пролетело в одно мгновение. Соседка Оксана, приняв поначалу Машу за невесту, встретила её с поджатыми губами, но уже через несколько дней оттаяла. Александр не мог находиться в опустевшей квартире и всё также сутками пропадал на работе, но с приездом гостьи начал вечерами появляться на общей кухне. Видимо, заботиться о других было его потребностью, поэтому оленина или другие местные деликатесы готовились большими сковородами в расчёте на всех.
-Ешь, Михайлова, и не отлынивай, иначе влетишь на три наряда вне очереди, - в шутливо-грозном тоне приказывал Сашка, подкладывая очередную порцию, и упрямо обращаясь к ней по девичьей фамилии.
-Наряды мы уважаем, главное с размером не ошибитесь и, желательно, европейского качества,- вступалась за соседку хохотушка Оксана.
Как часто вспоминала потом Мария эти вечерние посиделки! Она даже представить не могла, что можно петь ,,насухо,, просто от хорошего настроения. Начинала, как всегда, певунья Оксана. Вторым голосом подхватывала Мария. Бросив свои умные разговоры, включался майор. И только полковник Тихонов был грустным слушателем, видно не пелось у него на душе, а всё ещё плакалось. Маша тоже словно восстанавливалась после тяжёлой болезни. Не надо было ночами висеть на форточке, вслушиваясь в редкие шаги, или в тревожном ожидании ждать окончания работы, чтобы узнать в каком состоянии и настроении будет сегодня супруг. Да и служба в военной медсанчасти, после прежней работы на гражданке, казалась отдыхом в профилактории. Армейская дисциплина и порядок во всём, сердечное отношение окружающих, удивительно красивая тундра- всё это располагало к восстановлению душевного равновесия. Но, как известно, всё хорошее быстро кончается.
В начале октября майора срочно переводят на Дальний Восток, а в их комнату заселяют вновь прибывшего молоденького лейтенанта с семьёй. Его жена целыми днями рыдает в телефонную трубку и просит маму забрать её назад в Москву, вечерами выговаривает супругу за испорченную жизнь, и завершает картину вечно орущий, капризный ребёнок. Теперь и Мария начала допоздна задерживаться на работе, а кухонные посиделки сменились на вечерние чаепития в её комнате. Она нарядила окно в весёленькие занавески, соорудила из цветной бумаги оригинальный абажур, и в комнате стало сразу уютно и, как будто, теплее. Тихонов был интересным рассказчиком, с ним даже молчать было удивительно спокойно, но вот рассказывать о своей семейной жизни избегали оба. Видимо, одному было больно, а другой неприятно вспоминать о прошлом.
В этот вечер Александр пришёл озадаченный и даже несколько растерянный.
-Маша,- начал он без всяких вступлений и не дожидаясь чая. Ещё полгода назад, в надежде спасти жену от онкологии, я подавал рапорт об увольнении. И вот сейчас только пришёл приказ об увольнении меня в запас. Словом, на днях я уезжаю к сыновьям в Подмосковье, они в одной части служат. Там на месте порешаем –быть мне военным пенсионером и в каком городе приобрести жильё на сертификат, или же перейти на преподавательскую работу. Маша,- второй раз назвал он её по имени,- ты свободна в своём выборе. Как вариант, ты могла бы пожить некоторое время у моих знакомых в Москве, а там видно будет. Нам обоим нужно время.
Собрав в несколько коробок лишь книги, портреты и рисунки жены, альбомы- Тихонов, как все военные, не заморачивался таскать за собой мебель, таким же маршрутом они двинулись в обратный путь.
Мария, несмотря на жаркое купе, даже поёжилась, глядя, как промозглый ветер стаями гоняет осенние листья. Она засмотрелась на жёлтый листочек, который осень штемпелем припечатала в уголок вагонного окна. Вот и я, словно этот листик, приклеилась к проходящему поезду и не известно куда и зачем еду,- подумалось ей. За окном проплывали знакомые места. Вот на этот полустанок она ездила с подругами за клюквой… Да где же Санька застрял со своим чаем? Уж при нём то она точно не стала бы пялиться в это окно! Опять вспомнилось, как права была покойная тётя Дуся.
-Сожгла мосты –уходи, не оглядывайся и не возвращайся. Нечего потом среди пепла угольки отыскивать,- поучала она одну из разведёнок.
Маша тоже уже не раз пожалела о том, что сообщила свой адрес подруге. Та, хотя никто её об этом не спрашивал, подробно описывала жизнь брошенного супруга, а незадолго до отъезда ещё и послала вырезку из городской газеты под броским названием ТЫ В ОТВЕТЕ ЗА ТЕХ, КОГО ПРИРУЧИЛ. Молоденькая практикантка слёзно описывает, как одна женщина, не выдержав бытовых трудностей, уезжает с молодым любовником. Несчастный муж вынужден был! оставить работу. Он, подобно брошенной собаке, что месяцами ждёт на остановке хозяина, ходит каждый день за семь км на станцию, чтобы встречать проходящие поезда. В одночасье несчастный супруг сделался городской знаменитостью.
-Она обязательно вернётся. Я должен её встретить здесь, а то вдруг она не застанет меня дома,- объяснял он шоферам, предлагавшим его подвезти.
-Что может знать это юное дарование о жизни с домашним тираном? Знает ли она, что большинство семей держится лишь на женском терпении и всепрощении?- с горечью подумала Мария, прочитав эту статью.
А вот и родная станция. Скорые поезда притормаживают здесь на пару минут, чтобы высадить немногочисленных пассажиров. Мария прильнула к окну. На пустынном перроне позёмка заметала последние листья. Лязгнули сцепления и перрон медленно поплыл мимо. И вдруг её обожгло взглядом. Нет, наверное, это было невозможным. Просто перед глазами пролетела какая- то молния. Просто в конце перрона она увидела знакомую фигуру в красной ветровке. Почему в летней ветровке? Почему с тросточкой? Мария, не помня себя и едва не опрокинув идущего по коридору с пакетами и чаем Александра, спрыгнула на ходу под откос. Туда. Назад. В ту же реку. К тому же сожжённому мосту.
Наталья Бахтина. Коряжма. Архангельская обл.
