сбавил и не увеличил ход. Выйдя из ночного тумана, он, не меняя курса, уходил обратно в серую пелену. Мимо Пашки величественно проплывали орудия, спасательные шлюпки, краны, два ряда бортовых иллюминаторов... А у самого борта стоял пожилой капитан с резкими чертами усталого лица и смешными ушами. Увидев Пашку, он виновато улыбнулся и отвел взгляд. Какой-то внутренний толчок развернул голову матроса по направлению к гроту. Там на топе тяжело шевелился отсыревший и линялый флаг со свастикой.
"Ты, главное, не пугайся. Ладно?" - вспомнил Пашка.
Горло сжал спазм, а мысли и чувства заскакали внутри испуганными блохами.
Туман уже смыкался за кормой уходящего корабля.
- Я же говорил! - проскрипел высунувшийся Мозголюб - я же говорил, что фашисты перебрались на базу в Антарктиде! Вот!
- "Прости, малыш... - голос в голове был слаб и едва различим - наверное, я должен был сказать раньше... Не хотел пугать... Мы все давно уже не... Впрочем, не важно..."
---
Капитан остановился в трех шагах от чужака. Спокойное достоинство офицера чуть портила необходимость держаться за трос ограждения. Иной же, напротив, отпустил леер и развернулся полностью, совершенно невероятно удерживая равновесие при штормовой качке. Кошмарный оскал стал еще шире. А затем произошло чудо - Иной чуть заметно склонил голову в приветствии. Сердце капитана замерло на долгую секунду, чтобы потом заколотиться втрое быстрее. Горло сперло судорогой.
- Ис...купление? - едва прохрипел Эрнст.
Чужак уже отчетливо кивнул и довольно расхохотался, заглушая рев волны...
---
Постскриптум.
...Андрей шел на поправку в родном Ярославле. Все грозился приехать к Пашке в Питер и закатить грандиозного морского "гуляя". Федька-мозголюб связался со сталкерами. Благодаря истории о морской встрече быстро завоевал у них авторитет, и теперь активно инстаграмил результаты своих поползновений по заброшенным бункерам. Кэп с рулевым набрали новых дураков в команду и все еще болтались на своем корыте где-то по морям. А Пашка... Пашка просто жил, а жизнь проходила как-то мимо сознания. Не хватало "голоса" - его советов, рассуждений, редкого юмора и постоянного участия. Еще давило странное чувство вины. "Это занимает столько сил, что большинство из нас почти сразу гибнет..." - вспоминал он последний спокойный разговор. Это так невозможно и смешно - быть человеком, который добил карманный линкор 3-го рейха. Потом истерика проходила и становилось стыдно.
- "Ты не против?" - услышал он однажды, и, не поверив, завертел головой, боясь, что дошел до настоящего сумасшествия.
---
Ад - это не огонь. Ад - это вода. Линкор давно пуст, и лишь морские боги ведают, каким образом он живет и слушается команд Эрнста. Бесконечный шторм, иссиня-черное небо, бугры волн до горизонта. Изо дня в день - борьба. Корабль снова прокладывает курс через бурю. Одежда иногда просыхает. Еда бывает горячей и имеет вкус. И эти мелкие радости делают жизнь сносной. Даже приятной. А буря и безлюдие корабля даже нравятся Эрнсту. Кажется, теперь он начал понимать Иных. Тех самых ангелов и карателей, которым жизнь в аду кажется вполне сносной.Быть может, и путь Эрнста не зациклен на вечном штормовом походе.
- Помнишь, ты спрашивал про искупление, а я не знал, что ответить? Теперь я знаю. Тогда наша команда заслужила его. Поступок, жертва... А еще - намерение. Этим мы доказали, что изменились, и что заслуживаем теперь иной участи. Знаешь, искупление - это выбор. И каждый сделал свой - блаженство, перерождение, вечный покой...
- "А ты?"
- "А я решил остаться с тобой."
Эрнст зафиксировал штурвал так, чтобы линкор резал волны, не переходя на бортовую качку, а сам мысленно обратился к подопечному:
- Теперь мы снова займемся мореходной астрономией. Насколько время в точке 1715Е отличается от времени Гринвичского меридиана?
И, услышав страдальческий стон Пашки, искренне рассмеялся.
