куклами в витринах они определили пару персонажей, чей дебилизм не вызывал сомнений. А поскольку и галерея, и ресторан через год стали обсуждаемы сверх принятых правил, к таинственным кукловодам интерес рос с каждым днём. Рос у всех, кроме того, кого ждали сёстры. Год не приблизил их ни на сантиметр. Карлос был где-то рядом, они чувствовали его дыхание, но дотянуться не могли. Досадно, но не так критично, чтобы в корне менять стратегию. Время не поджимало.
Но в то солнечное утро накануне Четвёртого июля казалось, всё рухнуло...
- Я не верю тебе! – губы Чезары тряслись. Она зачем-то схватила со стола салфетку и начала её теребить. Потом бросила на пол и застыла, утонув взглядом в бесконечно голубом небе.
- Прости меня! – Батшева закрыла ладонями лицо. – Прости...
Несколько минут они сидели молча.
- Знаешь, - Батшева положила ладонь на руку Чезары, - у близких людей, когда они сидят вот так, как мы сейчас... у них сердца начинают биться в такт друг другу...
- Знаю, - кивнула головой Чезара. – Я не хочу, чтобы это прекратилось. Я не переживу этого...
- Не надо так, ты должна!.. Прошу тебя!.. Господь забирает к себе, когда уже не остаётся здесь дел... Это не про меня, мы всё закончим вместе. Я обещаю, - Батшева приподнялась в шезлонге. - У нас ещё есть время. Есть. Мы успеем. До того момента я не сдамся.
Чезара повернулась к ней. Сквозь слёзы лицо сестры покачивалось и расплывалось.
- Улыбнись, - попросила Батшева.
- Не могу...
- Можешь. Пока всё не кончено, мы будем улыбаться. Никто ничего не должен знать... Ну же!
Чезара грустно улыбнулась.
- Я люблю тебя, - Батшева откинулась на спинку шезлонга. – А знаешь что? – брезгливо взяв со столика историю своей онкологии, она потрясла ей в воздухе. –
Плевать я хотела, что тут написано.
И тоном, которым Чезара восхищалась всю жизнь, добавила:
– Я нашла, кто завалит Карлоса.[/i]
Итак, два миллиона за труп Пахерито...
- Маленький онанист? – Чезара рассмеялась, - расскажи историю.
- Меня линчуют.
- В любом случае. Это лишь вопрос времени.
- И исполнителя.
- Скорее всего. Мне нравится, что ты догадываешься. Вообще, ты мне начинаешь нравиться. У тебя есть жена?
- Есть, - вру виртуозно, Мадлен - уже история.
- Тех, которые врут, линчуют быстрее. Она ушла от тебя. Почему?
- У меня принципы.
- Она не закрывала тюбик с зубной пастой?
- Нет, храпела.
- Во время секса?
- Ты всё обо мне знаешь... Странно, что до сих пор жива.
- Мне тоже. Так уж вышло.
Я должен сказать здесь что-то умное... но сдуваюсь. Виски дьявольски хорош.
- Пахерито... - напомнила Чезара.
- Да, точно! Десять лет назад среди копов он был тогда ещё Карлосом Гверацци и вёл войну за бензоколонки на востоке.
- С кем?
- Кретин связался с триадой. Плевал на всё, шёл напролом. И после какой-то разборки ляпнул, скажите Ли Синю, ещё раз высунется - я трахну его жену. Через пару месяцев Карлос отмечал день рождения. Сняли «El Toro». С шиком, тёлками, выпивкой. И вот, в разгар веселья, выкатывают торт в его честь. Свечи, музыка... всё, как положено. Мэтр срезает первый кусок и говорит: «Карлос, там внутри что-то есть». - Да? – удивляется Карлос и суёт руку в торт. - И правда! Дёргает это что-то. Крем смазывается набок, а изнутри выползает надувная кукла. На лбу записка, которую видят все. Я не дождалась тебя, мой маленький Пахерито. Пусть это заменит тебе правую ладошку. И подпись – жена Ли Синя.
- Пикантно... – Чезара покачала головой. – Сколько в живых осталось после вечеринки?
- Ноль. Он даже куклу на куски изрезал.
- Бастард! Так поступить с женщиной... – она посмотрела на меня как-то по-другому. - Ты бы смог так со мной?
Нож не входил в мои планы... Только наручники, маска и огромная кровать.
