желает идти со мной на визуальный контакт. Однако он пишет мне очень нежные письма.
- Нежные письма? А этот извращенец знает, сколько тебе лет?
- Нет-нет, Марк-Николас. Это не то, о чем Вы подумали. Они, скорее, дружеского содержания. Я не знаю, почему этот странный, грустный и, вероятно, не слишком счастливый человек, вообще решил со мной общаться и почему он так относиться ко мне. У меня складывается впечатление, будто он знает меня всю жизнь.
- Вероятно, дорогая Нод, он следит за тобой, – невесело усмехнулся Блум.
- Вы так полагаете?
- Уверен. Ну, налоги это понятно. Я так понимаю, что этим дело не ограничилось, да?
- Да. У нес жесточайшая цензура. Она и раньше была, но в разумных пределах. А теперь это просто отражение мании величия короля. Все, что делается не во славу монарха, подвергается жестокой критике и гонениям. У нас было много деятелей культуры, искусства и науки. Многих из них просто убили, а многих изгнали. Ученые, отказавшиеся тайно работать на благо Валаренской Империи, были уничтожены. Остались более сговорчивые личности. Все боятся. И то, что Вы, Марк-Николас, выступаете здесь неслучайно. Ведь другие клубы Вами не заинтересовались? И это к лучшему, потому что здесь собирается публика, которой все равно, лишь бы развлекаться. Это идеальное прикрытие! Кто заподозрит?! Директор клуба, насколько я знаю, симпатизирует повстанцам. Да, о Вас известно даже тут. В определенных кругах. Тем более что Ардана не так далека от нас. Вот только находится она в пределах Федерации, а мы нет. А то, что Вы не попали под надзор короля и Вас не арестовали говорит о том, что Его Величеству не до ресторанных певцов и о Вас он вообще ничего не знает.
Блум сидел молча. Информация свалилась на его голову, как тяжелый астероид. Требовалось все обдумать и разложить по полочкам. В задумчивости он вытащил гармонику, приложил к губам и принялся отрешенно пилить на ней какую-то мелодию, совершенно не обращая внимания на то, что он делает.
И еще он сейчас сожалел, что Инвэ-Аллена нет рядом с ним.
Что же мне теперь делать со всем этим? Повернуться и улететь уже нельзя. Это значит потерять лицо. Ах, Блум! Как же ты запутался! И никого рядом. Никакой поддержки ни мне, ни этому несчастному ребенку. Это было бы просто чудом, если бы ты сейчас оказался здесь, отец. К пакото все геренские правила! Но тебя тут нет и не будет. Значит, мне придется самому раскручивать это дело…Возможно, меня убъют, папа, прости... Ты был для меня отличным Наставником! И я постараюсь не ударить в грязь лицом.
- Марк-Николас!
Но он словно пребывая в каком-то ступоре продолжал дудеть в гармонику. Вот то, что не давало ему покоя. Предчувствия оправдались. Теперь он сидел и пытался сложить два и два, чтобы получить четыре. Ледяной ужас ширился внутри его. Он боялся за своего маленького сына, а теперь и за эту несчастную и напуганную жизнью девочку.
Он оторвался от размышлений. Принцесса умоляющими глазами смотрела на него.
- Марк Николас!
Он наконец поднял голову и убрал гармонику в карман.
- Марк-Николас, так что же мне делать?
- Смотря, какую ты помощь хочешь получить, – ответил он. – Я понял, что тебе нужен друг и единомышленник. Тебе очень плохо и тяжело. Ты хочешь защиты, ведь так?
Она кивнула.
- И еще я бы хотела разоблачить Его Величество.
- Наверное, ты хочешь, чтобы рабам вернули их свободу и территорию? – Блум грустно вздохнул. – Милая девочка, все так взаимосвязано, что твои проблемы придется решать в комплексном порядке. Не в моих правилах советовать, но я бы посоветовал тебе сейчас ехать домой и выспаться. На свежую голову думается лучше. У меня еще два концерта. Послезавтра я сообщу тебе, придумал я что-нибудь или нет.
Он взглянул на хронометр. Вместо пятнадцати минут они проговорили все сорок.
- Могу я подвезти Вас?
- Если тебе не трудно. Надеюсь это не опасно для тебя?
- Нет. Но нам лучше разойтись по одному. Выходите через десять минут после меня. Моя машина за углом. Не бойтесь. Вся охрана, что есть там, преданна мне.
Она встала, посмотрела в зеркало и грустно улыбнулась, а потом вышла. Блум рассеяно похлопал себя по карманам куртки, а потом извлек из одного из них пачку сигарет. «Еще десять минут в запасе. Успею», - подумал он.
Его довезли до отеля на роскошном гравемузине, похожем на ракету. Четыре крепких охранника и принцесса были уже внутри, когда он забрался в машину. Он совсем не ожидал, что вместо кибера-водителя за рулем будет сидеть Тионн. Она весело махнула ему рукой.
Поездка была невероятно быстрой и короткой. Его высадили недалеко от отеля, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Когда принцесса высунулась из дверцы, желая попрощаться, Блум поддавшись какому-то душевному порыву, слегка обнял ее и поцеловал ей руку.
- Береги себя, милое дитя, – только и сказал он ей тихо.
Не дождавшись, пока гравемузин тронется с места, он повернулся и медленно пошел в сторону отеля.
Икэ-Ар был счастлив, что Марк-Николас вернулся не так поздно. Блум подхватил мальчика на руки и расцеловал.
-Сын мой, Икэ-Арон Блум-младший, – прошептал он, прижимая ребенка к себе.
Марк-Николас не знал, куда повернет судьба и куда забросит в следующий момент, но он никогда так не чувствовал себя необходимым. Необходимым не как уннехт и даже не как музыкант и поэт, а просто как обычный человек, многое испытавший за всю свою тридцативосмилетнюю жизнь. И сейчас он чувствовал себя счастливым, потому что у него был этот маленький мальчик, любящий его таким, как есть, и которому он был очень нужен.
