наглядности, я скрестил свои руки у него перед носом, и громко так, чтобы он получше меня расслышал, хотел, было сказать «капут!», имея в виду сломанный мотоцикл. Но вместо этого, видимо от волнения, непроизвольно брякнул еще с детства засевшее в голове словосочетание «Гитлер капут!»
Полицейский, бедняга, опять весь напрягся, видимо, решив, что имеет дело с душевнобольным человеком, и слегка попятился назад. Но затем, к моему удивлению, вероятно, сообразил, что я оговорился.
Он попытался изобразить на своей свинячьей роже что-то наподобие улыбки и вернул мне паспорт.
- Мерси!- от волнения чуть ли не пропищал я, исчерпав на этом весь свой запас иностранных слов и с досадой вспоминая пропущенные мною уроки французского в школе.
Продолжая ухмыляться, он ещё раз оглядел меня с ног до головы и сделал жест руками, понятный, наверное, во всём мире.
«Всё! Вали, мол, отсюда! Надоел ты мне, придурок!»
- Я и рад бы, да только валить-то отсюда придётся тебе, дружок! А я пока ещё здесь посижу, как это ни печально,- набравшись наглости, вслух ответил я и, застенчиво улыбаясь, убрал паспорт.
Полицейский, вероятно, подумал, что это я его так горячо поблагодарил. Он скорчил томную рожу и, виляя задницей, гордой походкой направился к своей машине.
Когда он уехал, я, весь мокрый от пота, трясущимися руками достал сигарету и, с трудом прикурив, уселся на землю:
«Ну, слава богу! Пронесло!»
9.
День подходил к концу. Солнце давно перевалило зенит, и на улице было лёгкое весеннее марево.
Надо же что-то делать! Сейчас примерно шесть. Не успеешь оглянуться, как начнёт темнеть.
Я достал из кармашка на сумке старые электронные часы без ремешка: да, действительно, без пятнадцати шесть.
Впереди на горизонте, в моём направлении, всё небо было затянуто чёрными грозовыми тучами, отчего ощущение того, что день вот-вот закончится, было еще более острым.
«А ведь он запросто мог сейчас меня прихватить!- всё не мог успокоиться я. Стоило ему спросить водительские права. А там и до сумок бы дело дошло... Нет, двигать надо отсюда! Торчу тут, как слива в жопе, у всех на виду! Не дай бог ещё кто нибудь прицепится».
Я надел шлем и, сделав несколько последних затяжек, выкинул бычок в сторону.
- Ну, с богом!- я дёрнул несколько раз педаль стартера.
Мотоцикл завёлся с четвёртой или пятой попытки. Но пока я вошкался, устраиваясь поудобнее, опять стал глохнуть, тем самым подтверждая, что чудес действительно не бывает.
«Ну, всё, кирдык! Сушите вёсла, товарищ дорогой!» Я уселся на «своё» бревно и, оглядываясь по сторонам, стал думать: куда бы укрыться с этой кучей железа с глаз долой?!
После встречи с полицейским сон как рукой сняло. Я сидел, прислонившись к этому сраному дереву, курил одну за другой, и ничего абсолютно не мог придумать.
С обеих сторон тянулись бесконечные вспаханные поля с какими-то молодыми посадками. А вдоль дороги то тут, то там торчали одинокие маленькие кустики, за которыми даже ребёнку покакать, наверное, было бы стыдно...
У меня начиналась лёгкая паника.
«Сколько же я буду здесь сидеть?! День, два, неделю?! Пока с голоду не подохну?! Или с неба мне эта вонючая релюшка не упадёт?!»
«Стоп, стоп! Тормози! Раскудахтался, как потерпевший! Как известно безвыходных ситуаций не бывает. Надо только мозгами пошевелить. Думай!!»
Я почесал свою немытую голову, и принялся рассуждать:
«Оставить мотоцикл и попроситься за бутылку водки до ближайшего города?! Так его даже спрятать тут негде!
Это, конечно, вариант, но очень слабенький. Во-первых: неизвестно, сколько я буду ездить, и вообще, найду ли то, что мне нужно. Во-вторых: за это время появится уникальная возможность остаться и вовсе без мотоцикла! «Помоют», как пить дать! Остаётся идти пешком вместе с мотоциклом. Это, похоже, единственный выход из положения».
Я застегнул шлем и повесил его на руль. Снял куртку и выкатил мотоцикл на асфальт.
Самому пришлось идти справа по обочине, чтобы не мешать попутному транспорту.
Не скажу, что мне было очень удобно. Обочина оказалась каменистой, и к тому же с небольшим уклоном. Мотоцикл всё время чуть-чуть кренился в мою сторону, и руки приходилось держать в постоянном напряжении.
Пройдя примерно с полкилометра, я понял, что долго так не протяну. От ходьбы у меня сильно разболелась нога. Бинты развязались, и при каждом шаге брючина тёрлась о рану. Удовольствие, надо сказать, ниже среднего. По лицу градом катил пот, как будто я полчаса одетым отсидел в парилке. Страшно хотелось пить.
«Ничего, ничего! Всё нормально! Главное не раскисать, а то совсем будет хреново! Починить бы это чудо техники поскорее, а там глядишь, и попрёт. Должна же эта чёрная полоса когда-то закончится!» Я старался думать о хорошем, чтобы хоть как-то отвлечься от действительности.
Занятый своими мыслями, я не заметил сбитую собаку и чуть было не наступил на неё. Собака лежала у дороги в луже крови. При виде несчастного животного у меня, мягко говоря, слегка испортилось настроение.
«Фу ты, чёрт! Что ж это такое! Не понос, так золотуха! Вокруг ни кустов, ни деревьев. Как можно на дороге не заметить собаку?! Ездуны херовы!!»
Тут непроизвольно я вспомнил один случай, произошедший со мной пару лет назад.
Я тогда набил морду одному ублюдку прямо в городе, при всём честном народе. Тот сознательно, прямо у всех на глазах, сбил маленькую дворняжку, и, как ни в чём не бывало, поехал дальше.
Первым ехал этот урод на ржавом «УАЗике», я за ним метрах в двадцати. Собака, не торопясь, подошла к дороге и встала, повернув свою симпатичную мордочку в нашу сторону. Она явно ждала, когда освободится дорога. Дворняжки вообще в этом смысле очень умные и приспособленные к городским условиям. Поравнявшись с ней, водитель «УАЗа» ни с того, ни с сего резко вильнул вправо. Затем выровнял машину и, не сбавляя скорости, поехал дальше. Собака кубарем отлетела на газон, и, визжа от боли и страха, забилась в конвульсиях.
Оставлять это безнаказанным было выше моих сил. Я обогнал «УАЗ» и, прижав этого говнюка к обочине, вышел из машины. Мне вообще не очень-то нравится, когда на моих глазах незаслуженно обижают животных. Я почему-то сразу начинаю нервничать. На меня это действует, как красная тряпка на быка.
Из кабины «УАЗика» ко мне навстречу вылез этакий увалень лет тридцати, с лицом, абсолютно не тронутым интеллектом.
- Ну, ты чего?- вылупил он на меня глаза. - Проблемы?!- он стал почёсывать свою прыщавую рожу.
«Сейчас у тебя начнутся проблемы!» – подумал я, решая: сразу садануть ему в рыло или для начала послушать, что он скажет? Как человек воспитанный, я всё же из вежливости решил задать ему единственный вопрос.
- Зачем ты это сделал?- спросил я и подошёл к нему чуть ближе.
- Чего я сделал?!- выкрикнул он и скорчил такую рожу, что мне захотелось его тут же придушить.
- Собаку сбил,- тихо сказал я.
Он на секунду задумался. Видимо, единственная извилина, которая находилась у него в голове, в это время усиленно заработала.
- Ах, собаку?!- ощерился он. - А ты чего, любитель животных?
Это была улыбка патологического садиста.
– Да их вообще всех перестрелять надо! Разносят заразу по городу! Да была б моя воля, я бы их всех передавил, не задумываясь! Он посмотрел мне прямо в глаза и, продолжая нагло улыбаться, добавил:
- А таких защитников как ты, я вообще вот здесь видел!- и он легонько похлопал себя по причинному месту.
Вот это был уже перебор...
Чтобы больше не слушать бред этого недоноска, не медля ни секунды, я с силой треснул ему левой в челюсть. А пока он не опомнился, тут же добавил правой в шнапак.
Он плюхнулся на жопу прямо возле своей машины и, ничего не понимая, молча уставился на меня, хлопая своими свинячьими глазками.
Я взял его за шкварник и, слегка подтянув наверх, прошипел на ухо:
– Послушай ты, выродок! Твой папаша в своё время сделал очень большую глупость, что не воспользовался презервативом! Таких уродов как ты, в сортире топить нужно ещё в зародыше!
Напоследок я легонько пнул его ногой в пузо и пошёл к своей машине. Ну, а он так и остался сидеть на асфальте, вероятно, так и не поняв, за что получил.
10.
Пока я предавался воспоминаниям, то не заметил, как прошёл ещё метров двести.
«Всё, хорош!- я вытер ладонью пот со лба. – Надо останавливаться на перекур, а заодно и посмотреть, что там с ногой».
Пока я выбирал место получше, мимо проехал мотоциклист с пассажиром на заднем сиденье.
Они слегка притормозили и оба посмотрели на меня.
«Вот она! Начинается белая полоса». Я на всякий случай улыбнулся, и тоже уставился на них. Но мотоциклист прибавил скорость и тут же скрылся из виду.
«Нет, это ещё не она,- с сожалением констатировал я». К тому же, судя по номеру на мотоцикле, это были румыны, с которыми объясняться было - ну очень тяжело.
Наконец я увидел небольшой куст, за которым можно было укрыться, и свернул с дороги.
Как я и предполагал, повязка сползла вниз, а раны слегка кровоточили. Я достал из сумки всё необходимое и занялся своей ногой. Пока я пытался пальцами раскрошить таблетку стрептоцида, на дороге опять появился тот самый мотоциклист со своим попутчиком. Поравнявшись со мной, они остановились и, с любопытством глядя на меня, стали переговариваться между собой.
«Чем же это я их так заинтересовал?» Я продолжал бинтовать ногу, искоса поглядывая в их сторону. «Либо помочь хотят, либо наоборот». Я невольно вспомнил пьяные базары за столом у Коли на поминках. «В любом случае надо быть готовым ко всему».
Я быстро закончил перевязку, опустил штанину и прикурил сигарету.
«Если они сейчас попросят закурить - хорошего не жди», - спохватился я, но прятать сигарету не стал. Курево – это вообще классический повод для всякого рода заморочек. Сначала дай закурить, потом дай денег! Ну а потом… бейте его ребята, он меня на х… послал! Всё это мы уже проходили». Я сидел, сцепив руки на коленях, и смотрел в их сторону. Причём смотрел не как кролик на удава, а скорее наоборот.
«Только суньтесь, уроды! Я вам головы-то сейчас поотрываю!» И дело было вовсе не в пистолете, который лежал у меня почти под рукой. Это было что-то другое. Как тогда, на трассе, с теми отморозками.
Мне стало даже интересно. Что же будет дальше? Я поймал себя на мысли, что неплохо бы обратиться к психиатру, если когда-нибудь доберусь всё же до дому. Пистолет пистолетом, но я полностью отдавал себе отчёт в том, что это не игрушка. И если уж достал, то там и до стрельбы недалеко! А размахивать им направо и налево перед носом у каждого встречного – это просто несерьёзно! Легко можно нарваться и на неприятности.
Спустя несколько минут мотоциклист включил передачу и, развернувшись на дороге, подкатил ко мне.
Я поднялся на ноги и на всякий случай подошёл к своему мотоциклу.
Это были двое парней лет двадцати двух, двадцати трёх, довольно хрупкого телосложения, что меня немного успокоило, с явно выраженной цыганской внешностью.
Настроены они были, вопреки моим опасениям, довольно дружелюбно.
Вероятно, сначала они приняли меня за молдаванина, и поскольку языки у них одной группы, то сразу стали о чём-то меня расспрашивать.
Я молча стоял перед ними и, как полудурок, хлопал глазами.
По тону вполне было понятно, что пока мне ничего не угрожает. Но о чём
