БОЯЗНЬ ОТКРЫТОГО ПРОСТРАНСТВА

он был скорей уродлив, чем не красив…
ничего себе начало, да?
ну?… кто станет дальше читать?
а я никого отдельно и не приглашаю… воля ваша… как и руки держащие предложенное чтиво…
тем более я и не рассказчик никакой… а так прохожий, надёжно оседлавший обочину и устало гарцующий на одном месте… подковы сбиты… копыта стёрты… в голове пустота поющая медленный бред…
а обочина – она для всех… и если кто-то из вас случайно отличит меня от пыльного куста, я сильно не обрадуюсь, но и тихой глубокой радости не скрою… что возможно не отразится в глазах усталых, но в речи сдержанной – непременно…
обочина – потрясающее место… ты – не видишь никого… в смысле подробно, потому что течёт масса беспрерывная…
тебя – все и одновременно никто, потому что ты – не объект…
потому что куст на обочине – не объект…
удобно…
на обочине можно жить… но это другая тема… кстати, интересная…
но другая…

- я не смогу вам помочь?
он даже вздрогнул…
он ждал этого голоса всю жизнь… вернее – всё отсутствие жизни… он хотел его… он хотел держать его в себе, медленно покачивая и поглаживая слухом маленькие неуслышанности… как запись… которую всегда можно повторить…
он не знал его подробно… но вспомнил сразу…
он повернулся к ней, и она вздрогнула… на уровне узнавания, возможно… но скорее на уровне невольного касания ладошкой старого ожога лица, не страшного, но не привычного в обиходе и несправедливо комкающего интерес к носителю…
они вздрогнули одновременно и поспешили спрятать реакцию в улыбки…
почти получилось…

при первом взгляде глаза не загорались блеском внешнего интереса…
ни при первом, ни при, возможно, втором…
оставляя содержание этого человека на десерт третьего, после которого первые два ничего уже не значили, потому что из глаз наблюдателя начинал валить встречный СВЕТ - внутренний, убирающий перед собой всё… даже физическое уродство – наследие дикости тривиальных обстоятельств, ставших результатом в одну минуту…  и ничего не поправить…

«обочина» находилась вдалеке от цивилизованных дорог… была обжита, в меру уютна и не предполагала отклонений от привычных вещей…
остров…
белое безмолвие… есть стихи про это… свои… позже…
островная жизнь скупа и однообразна, и годами хранит нерастраченную энергетику природного интереса ко всему миру… потому что он – не зря… вообще ВСЁ - НЕ ЗРЯ!
сообщение с материком вертолётное… да и по работе приходилось летать, а стрекозы эти капризны невероятно… да и под Богом ходим…
в общем, однажды упали… свалились… рухнули…
он сидел у иллюминатора и привычно смотрел в никуда…
даже сразу и не понял, что падали…
какой-то тюк в распор пригвоздил его к креслу и не дал сбыться переломам…
зато после удара загорелся и опалил ему лицо…
тело вертолета долго ещё дрожало, гася удар… в отличие от его тела, пребывающего между двумя мирами, к которому ближе – миры пока не договорились…
он не был красавцем… случай тот красоты не прибавил…
позже, когда добродушные эвенки выходили его, он пожал плечами и стал носить новое лицо, заживающий зуд которого был неистребим…
но он и до этого всего фотографироваться не любил…

- помочь? – растерялся он, - похоже, не получится… я просто потерялся… возвратная форма глагола – потерял себя… причём, давно...  

сегодня он был в её городе…
«в ЕЁ… городе…» он даже прошевелил губами эти два слова…
и стало вкусно… и губам… и где-то внутри… ну, вы знаете…

мы никогда ничего не делаем внимательно, подробно, а потому пропускаем как минимум половину… навсегда… безвозвратно… нет, где-то оно всё это застревает… но это очень глубоко…
а сконцентрироваться дополнительно, чтобы поближе к поверхности, всегда что-то не даёт…

и дышал одним воздухом… шёл одними улицами… заглядывал в витрины… лица… лица… лица… всматривался… а вдруг…
ведь она была где-то здесь… рядом… и он знал это… просто знал…
как же это всё сказать?
а никак…
сказать, что он знал, что они встретятся - было бы самонадеянностью и безумством…
ну, стало быть, перед вами самонадеянный безумец…

сегодня он был здесь намеренно… не как в прошлый раз, когда плюнул на разрывающую пустоту окружающей толпы и неразберихи, бредущей всегда неподалёку, поехал на вокзал сел в отходящий поезд и… оказался в её городе…
но тогда он ещё не знал этого, ну что это её город… тогда для него это был пункт непроизвольного назначения… результат побега…
проведя почти сутки в состоянии анабиотического транса, более известного как состояние растения, он вышел из поезда и удивился спокойствию свалившемуся на него со всех сторон…
и не удивился одновременно…
как ребёнок не удивляется каждому очередному дню, несущему одну сплошную радость… и в котором можно делать всё что хочешь, а что не хочешь - такого просто нет в природе нигде…

в общем, история продолжилась тем, что он написал ей триста двадцать писем (примерно, возможно больше… кто их считал) каждое из которых содержало небольшую повесть его любви к ней, которую он умело скрывал даже от себя, и которой однажды всё-таки испугался…
вдвое старше её…
вот этого и испугался… тогда ещё… позже к этому испугу добавился следующий… и их стало уже два…
а ещё - ему нечего было дать… никому… ну кроме своего содержания… которое – эфир сплошной + три десятка стихов сомнительных с первой строчки…
ну, вот к примеру:
  от себя самого очнуться
  во внезапность возни фантазий
  и насильно держать в темнице
  потрясение совершенства глаз…

только не так всё просто… ну не так просто, как говорится… а с каким-то нажимом на область души, которой и так дышать нечем…
они тогда вышли из поезда почти вместе… и разумеется не придали этому значения… поскольку сюжет только формировался, и они пока не знали, что станут его участниками…
он – налегке… самое большее, что он себе позволял в путешествиях любого  уровня – небольшой пакет… потому что считал, что путешествия не располагают к наличию обильного скарба…
она – с каким-то неимоверным чемоданом… нет, чемодан был хорош, только ростом с неё…
он предложил помощь…
она естественно отказалась, небрежно сославшись, что её встречают…
он пожал плечами, учтиво простился и отправился покупать обратный билет…
хватит, погулял…
когда через полчаса вернулся, она и её чемодан были на старом месте… они вообще были вдвоём на пустой платформе: громила – чемодан и маленькая девочка…
она даже обрадовалась, когда увидела его, но скупых слёз теперь не сдержала,  и они параллельно отразили фонарь, смотрящий во весь свой циклопический глаз на её нечаянный конфуз…
«всё на свете в первый раз…
не сейчас так через час…
только лучше в первый раз, чем в последний…»
он посмотрел в её глаза, взял чемодан, спросил про куда его нужно нести и… всё сразу понял…
- меня должен был встречать муж…
- ну, да…очень хорошо…
- мы развелись… но он обещал…
- ещё лучше…
- он хороший…
- даже не сомневаюсь…
- вы странно говорите со мной…
- да…
- почему?
"потому что иначе уже не смогу… потому что сдвиг в сознании щёлкнул выключателем и открыл глаза"...
и понеслось…
- потому что во мне уже минуту сидит идиотское ощущение, что мы знаем друг друга всю жизнь, а сейчас почему-то валяем дурака… и сами поняли, что валяем, но никак не останавливаемся… а уже как бы нужно перестать валять… и сказать «привет!»…
- это у вас способ знакомства такой… оригинальный…
а сама подумала: «а ведь он прав… правда всё как-то странно…»
- значит, ошибаюсь… увы… через три часа я уезжаю… здесь оказался случайно… (что ж за слово такое…) старше вас вдвое, в связи с чем особых фантазий про знакомство не возникло… (вруууу…) а знакомству бесконечно рад…
и тут что-то щёлкнуло… снова...
и он её увидел…
маленькая… худенькая… подросток… лет двадцать пять… а в глазах полжизни вселенной стоят, замерев последним кадром, в центре которого отражается почему-то он… и печать какой-то недавней неразберихи, влачащейся следом – тоже… в глазах…
Ей восемнадцать
не-прав-до-по-доб-ных вёсен
Ему – пятидесятая зима…
Он думать не мечтал вовсе
а тут Она…
а тут Она… и дальше что делать?...
и Он не знает… а Она – смотрит…
сюжет весны очередной такой горький
что Он решается его отведать…

последняя строчка не про него…

только абсолютно безопытного человека бросает судьба в истории невероятнейшего содержания… причём без предупреждения и со всего размаха…
а опыт, на самом деле, - штука единичная, и не подходит даже второй похожей ситуации... не говоря о третьей...
вот как с ней…
и хочется обнять её, взять на руки и носить, не возвращая на эту землю никогда…
но тогда это будет уже не её жизнь…
а откуда ты знаешь, что не её?
и так сделать нужно уже сейчас, через минуту будет поздно…
и минута проходит…
и она смотрит на него и думает: какой… глаза какие… и умный небось… добрый точно… не красавец, но красавцев мне уже хватит… 25-ть уже – хватит… как же плохо всё Господи… нет, не всё… вот если бы он обнял меня, просто обнял… дурра… он старше тебя вдвое… ну и что…
- помогите мне донести чемодан до камеры хранения… я сейчас никуда уже не поеду… я остаюсь вас провожать…

ночное небо вываляно в каких-то не соответствующих случаю грязных облаках, закрывающих звёзды и эти облака не стряхнуть или нужно долго возиться…
несформулированная мечта отравленной стрелой вошла в зенит сознания… и он чувствует как вкусная отрава течёт по нему волнами и лишает покоя…
в вопросе «за что» - двойной смысл… как и во всём… двойные стандарты…
любая дорога однажды превращается в две…
но можно остаться на месте… или повернуть назад…
обычно он застывал…
ленив был чрезвычайно…

Господи! да что же это такое… я же впервые вижу его… вдвое старше – сказал… не меньше… а глаза… которым не нужен язык… они – всё… как же из них трудно выбираться… вот что он думает обо мне? как в КВНе – «вы думаете я легкомысленная»… пусть, что хочет думает…

Они сидят в кафе и практически молчат…
- ты устала, - говорит-спрашивает он…
- почему, - удивляется она его правде…
- просто, вижу…
- ну… да… - соглашается…
- я могу помочь?
- нет, - твёрдо врёт, - зачем…

почему мы редко говорим то, что уже живёт на языке? почему нам нужны какие-то обязательные корректировки, причём в обратную сторону?

- мы так и не познакомились…
- да… Слава…
- ух, ты… Слава… а я Стас…

даже на одну букву – думают оба…

«судьба, - думает он, - не-а… разветвление дороги… а у меня остров… семья – не семья… не судьба… неожиданное предложение праздника… спасибо и на этом!»

они промолчали-проговорили три часа без малого… без того получаса, которые он потратил на разглядывание расписания и покупку обратного билета…
провожаться не стали, как принято… с маханием платком с отъезжающей платформы… едва коснулись горячими щеками друг друга мысленно… и отпрянули… разлетелись…
- я найду тебя, - сказал он…
- да? - спросила она, - а зачем?
и они разлетелись…

и нашёл…
интернет – потрясающая штука, с возможностями не известными никому… а, стало быть, неограниченными…

«а зачем? – думал он, - действительно… зачем?»
а зачем вообще остальное всё, а?
и были триста двадцать писем…