ними. .
3. Привёз из Вавилона - тогдашнего сакрального центра мира - многие инструменты, например, угломер.
4. Разработал пять геометрических теорем (в их числе, о равенстве углов при основании равнобедренного треугольника и о делении окружности диаметром пополам).
5. Создал "Морскую астрономию" (для вящей убедительности - в стихах).
В общем, не человек, а пентиум последней модели плюс реактивный истребитель.
Конечно, большинство пунктов в этом перечне полная чушь и небылица. Разумеется, Фалес, особенно, если он был финикийцем, мог бывать в Египте, Египет находился недалеко, с ним существовали налаженные торговые контакты. Анекдот, однако, заключается в том, что в Египте, с лёгкой руки отца истории Геродота, в обязательном порядке бывали все мало мальски значительные фигуры древнегреческого мира, и не просто бывали, а жили подолгу у египетских жрецов, как будто тем больше было нечем заняться, как делиться сокровенными знаниями с приезжающими иноземцами. Эллины сами были весьма злобные расисты в отношении варварских народов (известное выражение Аристотеля "между рабом и варваром разницы нет никакой"), а уж древние египтяне, создавшие величайшую цивилизацию тогда, когда будущие древние греки пасли коз в горах Пиндоса, просто полагали все остальные народы говорящими обезьянами. Так что заявить, что измерять высоту пирамиды учит её строителей какой-то заезжий фраер, мог только такой записной враль, как Иероним Родосский, имевший при жизни насмешливое прозвище "собиратель сплетен" и на свидетельство которого, собственно, и ссылается Диоген Лаэртский в своей книге о философах.
Теоретически Фалес мог побывать в Вавилоне, столице умирающей цивилизации Междуречья, которую через пятьдесят лет окончательно уничтожит молодой и агрессивный народ персов во главе с царём Киром. Что он мог там изучить? Космогонию вавилонских халдеев? От неё остались туманные воспоминания, например, в Ветхом Завете, влияние этой космогонии не прослеживается ни в одной астрономической системе, Птолемей - автор "Альмагеста", написанного во II веке нашей эры итога античной небесной механики, в 30 книгах которого сконцентрированы все тогдашние представления о движениях небесных светил и взаимодействиях между ними, называл вавилонских халдеев не иначе, как шарлатанами. Архитектура греческих полисов уже во времена Фалеса была сложнее и технически интереснее, чем ассирийско-вавилонские зиккураты, поэтому скорей Фалес должен был привезти в Вавилон угломер, а не наоборот.
Такой же скепсис вызывает и возможность путешествия Фалеса на полуостров Индостан. Вынужден разочаровать любителей исторической клубнички, которые с завидной регулярностью отправляют за знаниями в сказочную Индию то законодателя Солона, то Пифагора, то сиракузского математика Архимеда. До 327 года до нашей эры, когда Александр Македонский, покорив Персию, отправился в поход на северную Индию, нет сведений о контактах античных греков и индийцев. Это подтверждает следующий факт: воины Македонского, которые в воде почти не тонули и в огне почти не горели, увидев в битве при реке Гидаспе боевых слонов, были настолько шокированы, что взбунтовались и потребовали возвращения домой.
Что же остается в сухом остатке? В начале 6 века до нашей эры в славном городе Милете поселился некий Фалес, скорей всего по своим убеждениям космополит, не обременённый родственными связями и не испытывающий ностальгии по месту, где родился и вырос. Человек явно бывалый, много повидавший, словоохотливый, острый на ум и на язык. По мнению прагматичных милетцев, торгашей и циников, вёл он себя в высшей степени странно: будучи человеком не бедным, поселился в скромном домике рядом с главной гаванью, где по вечерам стояла страшная вонь от нераспроданной за день и протухшей на солнце рыбы. В быту ему помогала всего лишь одна рабыня, жениться на девушке из приличной семьи и заняться продолжением рода совсем не стремился, хотя мужчина был нестарый, выпивавший вино умеренно, как все порядочные граждане, и не замеченный ни в каких тайных пороках. Лентяем, однако, Фалеса тоже нельзя было назвать.
Каждое утро, за исключением дней, когда с моря дул особенно жестокий зимний ветер, Фалес приходил в гавань, устраивался в укромном уголке и беседовал. Частенько сам с собой, хотя обычно рядом с ним присаживались два, три, иногда пять человек, которые его слушали, иногда перебивали, бывало, что спорили, нередко в возбуждении спора вставали и уходили, буркнув под нос: "Зачем я с ним связался?!" Фалеса это не обижало, складывалось впечатление, что слушатели ему не очень-то интересны, что чуть прикрыв глаза, он на самом деле беседует с богами, уточняя, а так ли он прав в своих размышлениях.
О чём говорил Фалес? "Всё рождается из воды и обратно в неё превращается, поэтому Вселенная - замкнутый круг. Земля появляется путём сгущения воды, воздух - путем её испарения. Причина этого движения - дух, который живёт в воде. Дух вечен, поэтому движение никогда не остановится. Каждая вещь в природе, как живая, так и неживая, имеет собственную душу, именно поэтому космос полон божественных сил".
Людям образованным эти рассуждения казались несколько подозрительными. "Хорошо, - говорили они. - О чём-то подобном двести лет назад пел великий рапсод (исполнитель эпических песен) Гесиод, его поэма так и называется "Теогония" - "Происхождение богов". Он упоминал о том, что сначала Земля была одним великим Океаном. И Гомер об этом тоже пел. Но у них всё было логично: из Хаоса появились Гея-земля, Тартар-подземный мир, Эрос, День и Ночь. Гея породила Урана и Хроноса-время, и от них же родила титанов и богов-олимпийцев. Боги-олимпийцы во главе с Зевсом победили титанов и установили тот миропорядок, который существует и поныне, вне зависимости от того, нравится он нам или нет. А где у тебя боги, Фалес?"
"Боги никуда не делись, - обычно отвечал Фалес. - Они внутри. Потому что природа - фисиос по древнегречески - включает в себя всё, у неё нет границ". Или переведя слова Фалеса на чуть более сложный терминологический язык - бытие это то, что существует. То, что не существует, небытие. Разумеется, нам людям, интересно, только то, что существует, даже если оно не видимо обычному глазу.
Эту великую мысль Фалеса очень точно уловил Аристотель, назвав милетского мудреца и его последователей - физиологами, то есть людьми, изучающими общие принципы мироздания. Или, как мы их назвали бы сегодня, создателями первой фундаментальной науки. Ведь, собственно, термин "философ" вплоть до 17 века означал просто учёный человек.
Анаксимандр, которого некоторые называют учеником Фалеса, хотя скорей всего он просто был его слушателем на посиделках в милетской гавани, продолжая размышления в этом ключе, пришёл к следующему выводу - первоосновой всего сущего является не вода, не огонь, не воздух, не какой-то конкретный элемент. Начало всего он назвал словом - айперон - беспредельное. В глубине этого беспредельного возникает зародыш, который имеет влажное и холодное ядро, своего рода яйцо, окружённое огненной оболочкой. Под напором влаги эта оболочка прорывается, из паров возникают траектории планет, которые начинают вращаться по определённым направлениям. Что здесь важно - это естественный процесс, богов пока нет, они появятся позже. Согласитесь, довольно стройная концепция происхождения космоса, местами напоминающая современную теорию Большого Взрыва.
То есть в первой половине 6 века до нашей эры в Милете образовался круг людей, задумавшихся о фундаментальных принципах мироздания. Этих людей, поклонников Фалеса, назвали впоследствии ионийской или милетской школой философов. Это не была, конечно, школа, нечто, напоминающее школу, впервые появится у пифагорейцев спустя полвека, но и у них, пифагорейцев, это была скорей закрытая секта с неизвестными, к сожаленью, сегодня правилами приёма и обучения и ритуалами, часто идиотскими, которые кажутся позднейшей выдумкой недоброжелателей. Строго говоря, первая философская школа - с своими традициями, своей идеологией, демократическими правилами поступления, непререкаемым авторитетом Учителя и немалой оплатой за обучение, появится только у Сократа в 4 веке до нашей эры, положив начало славной истории Афинской Академии, просуществовавшей почти тысячу лет до 525 года от рождества Христова, когда византийский император Юстиниан запретил преподавание любой науки, кроме христианской.
В Милете это был кружок людей, разговаривавших между собой, не всегда доброжелательно, но которых сближали две вещи: искреннее и постоянное удивление окружающим миром и страстное желание познать этот мир. Не думаю, что их было много, у горожан философы пользовались репутацией людей не от мира сего, чудаков, над которыми не грех и посмеяться, поэтому книга Диогена Лаэртского пестрит анекдотами из жизни Фалеса, в которых он представлен как человек умный, но совершенно беспомощный в обыденной жизни. Или притворяющийся таковым.
И вот здесь напрашивается один любопытный вывод. Эти люди - философы, нелепые с точки зрения большинства, задали дух времени, дух открытия закономерностей окружающего мира, в математике, в астрономии, в познании природных явлений, непостижимый нашими современниками, избалованными новинками, которые постоянно предлагает научно-технический прогресс. Полагаю, что именно по этой причине позднейшие античные философы и приписали Фалесу огромное количество научных открытий, включая геоцентрическую систему мира, геометрические теоремы, порядок вычислений солнцестояний и равноденствий и даже календарь, состоящий из 365 дней и 12 месяцев, прекрасно отдавая себе отчет, что это заслуга не только и не столько милетского философа, а множества людей, чьи имена канули в Лету. Его скромные размышления о природе возле тюков с товарами, что привозили со всего известного тогда мира в милетскую гавань, дали заряд, дали импульс для получения практических результатов, и они, эти результаты, рождались внутри древнегреческой цивилизации, без всякого заимствования и подражаний. Ведь способность к анализу и систематизации фактов это то, что и сегодня отличает человека цивилизованного от человека туземного. Но люди всегда хотят знать ответ: кто же был первым в этом начинании? Ответ - многие - никогда не устраивает. Поэтому Фалеса Милетского, как первого среди равных, и поставили на пьедестал. Поставили заслуженно и справедливо.
Мы должны понимать, что древнегреческая цивилизация была автохонна, высокомерна и удивительно результативна. Она ничего не заимствовала, она всё изобретала сама: в течении нескольких столетий были разработаны базовые модели экономической, общественной и политической жизни, нормы быта и здравоохранения, основные математические правила, главные критерии в искусстве и очень многое другое. Римляне уже ничего не придумывали, они углубляли достижения греков, например, в юриспруденции (по римскому праву до сих пор живут все цивилизованные страны мира), в Средневековье старательно и нередко мучительно
