старались не забыть античное наследие , отсюда такое явление как Ренессанс - в буквальном переводе - Возрождение. Новая эпоха наступила в Новое Время (поэтому и такое название) примерно с середины XVII века, когда впитав учение Декарта и Лейбница, человечество ринулось в эру двигателей, иных скоростей и создания общечеловеческих гуманистических ценностей. Но даже в век пара и стали, как назвали XIX век, античность показывала своё невероятное интеллектуальное и культурологическое преимущество: когда в конце века политики пришли к необходимости и важности массовых спортивных мероприятий, никто не смог придумать ничего иного, кроме возрождения древнегреческих олимпиад.
Уже в 6 веке до нашей эры древние греки ощущали себя центром мира - единственным. Как учил Фалес, Земля подобна щепке на воде, если она рухнет, то рухнет всё мироздание. Поэтому они навсегда остались стойкими приверженцами геоцентрической системы (Земля неподвижна, Солнце и звёзды вращаются вокруг). Не об астрономии здесь речь, а о психологии народа, который создает новый, лучший и справедливый мир. Это при том, что за всю тысячелетнюю античную историю единого государства - Древняя Греция - никогда не существовало. Были города-полисы с многочисленными колониями, как правило, самоуправляемыми, которые жёстко конкурировали между собой и часто воевали, жители Коринфа называли жителей Эфеса кабаньими хвостами (дикие кабаны в изобилии водились в окрестностях этого малоазиатского города), а те в свою очередь рассказывали на каждом углу, что в Коринфе невесту за месяц до свадьбы отправляют в публичный дом, поднатореть, так сказать, в любовных утехах. Но при столкновении с варварским, то есть всем окружающим миром, они все были эллины, потому что эллин, говоря несколько упрощённо, этот тот, кто цитирует по памяти Гомера, верит в судьбу, отдаёт должное Зевсу-громовержцу и богам олимпийцам и твёрдо знает, что самое главное его право - свободный выбор, ограниченный неумолимым роком. Потому что человек, читавший "Илиаду" отличается от человека, её не читавшего, и преодолеть это различие невозможно ни за деньги, ни угрозами, ни страхом завоевания. Таким был дед эллина, его отец, и таким будет его сын, его внук и так далее до скончания веков. Потому что такова судьба, потому что мир подобен замкнутому кругу - все начинается из ничего и возвращается в ничто. Как и учил Фалес.
И ещё один важный момент. Возможно, имя Фалеса Милетского и затерялось бы среди имён множества первооткрывателей явлений окружающего мира, если бы не случай, соединивший нормальное человеческое стремление к рациональной выгоде с холодной метафизикой звездных светил. Дело было в 585 году до нашей эры, между двумя тогдашними малоазиатскими супердержавами -Лидией и Мидией шесть лет шла кровопролитная война. Судьба Милета целиком и полностью зависела от победителя в этой войне, потому что с Лидией город был традиционным союзником, а с мидянами - врагом. Война была изнурительной, на выживание, и постепенно складывалось впечатление, что Мидия побеждает. Лидийский царь Алиатт, отец того самого Креза, реально оценивая ситуацию, был близок к отчаянию. Астрологи-маги, наводнившие царский двор, бормотали о будущем нечто невразумительное. Неизвестно кто посоветовал Алиатту обратиться к Фалесу, милетский мудрец был приглашен в столицу Сарды и через неделю, занятую математическим расчётами, сообщил царю следующее: 28 мая этого года произойдёт полное солнечное затмение. Оставалось поверить Фалесу на слово и подстроить решающую битву именно на этот день.
В этот день на глазах у воинов двух армий, сошедшихся в ожесточенной схватке у реки Галис, померкло солнце, постепенно превратившись в тёмное пятно, освещённое светлым ареалом вокруг. Битва утихла сама по себе, воины, в ужасе прикрываясь щитами, бежали или падали на землю в ожидании неминуемой смерти. Жрецы двух держав, естественно, объявили, что сами боги разгневались на лидян и мидийцев за кровопролитие и потребовали прекратить войну. На побережье Эгейского моря наступил долгожданный мир.
Говорят, в этот день Фалес до позднего вечера сидел на берегу моря и удил рыбу. "Что ты думаешь?" - спросили у него. "Я не думаю, - ответил Фалес. - Я знаю".
Именно эту дату 28 мая 585 года до нашей эры можно считать днём официального признания науки философии.
В своей книге "О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов" Диоген Лаэртский пишет, что Фалес Милетский умер жарким летним утром, наблюдая, уже будучи немощным дряхлым старцем, за состязанием атлетов в гимнасиуме. Он прожил около восьмидесяти лет, так что благосклонная судьба отмерила ему немалый по тем временам срок. О чём он размышлял на пороге неизбежного, посматривая на густо умащенные оливковым маслом разгоряченные тела юных спортсменов? Может быть, о чём-то важном, не менее вероятно, что просто о чём-то мимолетном, задумчивая поза мудреца, проникновенно изучающего морской горизонт (как полюбили изображать античных философов художники XIX-XX веков нашей эры) тогда явно не была в тренде.
Вряд ли Фалес любил людей, во всяком случае той любовью, которой отличаются гражданские поэты и прочие радетели за общенародное благо. Люди были ему любопытны как объект познания, как назойливые мухи, которые вечно недовольны своим местом под солнцем, и люди, чувствуя это, в отместку подтрунивали над ним, как та хохотушка фракийская служанка, случайно подсмотревшая, как Фалес, засмотревшись на звезды, свалился в неглубокий колодец: "Великий мудрец желает знать, что на небе, а то, что под ногами, не замечает". Фалес лишь усмехнулся в ответ, действительно, чему можно научить глупую женщину, предел мечтаний которой ночной горшок, сделанный из чистого золота.
Пожалуй, счастье Фалеса Милетского и наиболее известных его последователей - Анаксимандра (о котором я уже говорил) и Анаксимена (который считал первоосновой мира воздух) заключается в том, что людские дела были им любопытны, но все же менее любопытны, чем общие законы мироздания. Им в голову не приходило озадачиться переустройством общественной и политической жизни, дипломатическая миссия Фалеса во время лидийско-мидийской войны - вынужденный шаг, необходимый для спасения Милета от катастрофы. Шаг, совершенный с лёгкостью и изяществом, которые поразили современников.
Ионийские философы держались отстранёно, не претендуя на истину в последней инстанции, твёрдо зная лишь одно - иной жизни лично для себя им не надо.
Но пройдёт всего двадцать лет после смерти Фалеса Милетского и представители другой философской школы - пифагорейцы - устроят в Великой Греции на Италийском полуострове форменную революцию, решив в гордом высокомерии, что они единственные, кто понимает природу вещей. Революция эта была кровавой, вызвала страшное возмущение народных масс и впервые в истории показала, что переход от чудака, любующегося красотой окружающего мира к жестокому тирану, не считающему чужие жизни, может в предлагаемых обстоятельствах оказаться мгновенным и необратимым.
Но об этом - в следующей передаче.
