Напарник

Напарник

Мы как раз обедали, когда послышался окрик часового и возмущенные женские крики. В течение нескольких секунд все «вылетели» из блиндажа, не забыв прихватить и оружие. Уже случались нападения с прикрытием женщинами и детьми (хотя и не в нашем подразделении). Оказалось, что растрёпанная молодая женщина спорит с часовым. Командир приказал пропустить. И хотя они беседовали отдельно, но громкий возбуждённый голос женщины слышно очень хорошо.

Оказывается, что её изнасиловали несколько человек в камуфляже. Местных она почти всех знала и утверждала, будто не могли они сделать такое. Кроме того, насильники бородатые, а такие мол только у вас. Командир пытался доказывать, что это не наши. Даже вызвал к себе ребят, которые ленились бриться и носили бороды. Но никого из них женщина не признала. Тогда командир решился на отчаянный шаг (за такое можно попасть под трибунал). Он пошёл на переговоры с командиром подразделения, которое стояло напротив нас. Выставили по точках снайперов, и командир с белым куском материи в руках закричал в мегафон.

— Виктор Павлович! Надо срочно погутарить! — я чётко видел в оптический прицел, как забегали снайперы на противоположной стороне, занимая облюбованные заранее места. Отчасти это мне было по нраву. Я смог засечь места, откуда работали снайперы противника. Нашими целями как раз на тот момент и были снайперы противника. Оба командира сошлись на нейтралке. Сочувствую обоим. Очень страшно, когда точно знаешь, что на тебя смотрят через прицел. Я не слышал о чём они говорили, да и не до этого было. Мы в любом случае, должны уберечь командира и при малейшей угрозе уничтожить снайперов противника.

Хотя разговор, вероятно, шёл спокойно, ибо вскоре один из солдат между минами провёл к ним эту женщину. Наш командир вернулся в расположение, а женщина ушла на другую сторону. После того, как командир вернулся, он вызвал меня к себе.
— Лёша, ты уже несколько раз бывал на заданиях по уничтожению мародёров.
— Был.
— Сейчас я не приказываю, а прошу: надо найти эту группу. Вероятнее всего, это наёмники (чечены).

— Командир, я не верю. Чеченцы гордые и свободолюбивые. Вспомни 1-ю чеченскую войну или вторую. Они воюют лишь с «неверными». Я с ними уже сталкивался. Они никогда бы не опустились до такого.
— Успокойся! Ты ходил на задания и чьих ты мародёров укладывал «на вечный сон»? Вот то-то и оно. Своих, таких же, как и ты. Только ты человек, а они — мрази. В любом стаде может найтись паршивая овца.
— Ладно, с кем я пойду?

— Извини, не знаю. С тем, кого выделит Виктор.
— Командир! Это же подсудное дело! Сотрудничать с противником! Я под трибунал не хочу!
— Да, не кипятись ты. Кроме удержания позиций, мы ведь должны бороться с мародёрством и насилованием местных.
Вдруг без доклада зашёл молоденький литер. Командир выструнчился перед ним, хотя был на несколько званий выше (зашёл лейтенант службы безопасности, они как чувствуют беспорядки). Я этого литера уже знал, это он мне выдавал задания по уничтожению мародеров.

— Оу! Поддерживаю, правильный выбор, а кто ещё из офицеров пойдёт? — поддержал командира особист.
— Кого-то выделят с той стороны, — как-то виновато ответил командир.  На скулах особиста заиграли желваки, но он сдержался.
— Чечены?
— Больше всего, — глухо ответил командир.

Мне пришлось переодеться в камуфляж без знаков отличия, под которым был кевларовый броник 5-го класса (спасибо амерокосам). Взял сильный бинокль с возможностью ночного видения, несколько гранат, штык-нож, парочка пистолетов с полными обоймами и десантный автомат с четырьмя рожками патронов, три пакета первой медицинской помощи и сухпаёк на двое суток.

Кроме этого, небольшая, но дальнобойная рация. Вес на мне получился чувствительный. Мой маскировочный снайперский костюм около 20кг, но то что сейчас было на мне, значительно превышало вес костюма (хорошо, хоть его не надо брать). Но зато пришлось взять с собой ещё пару раций (одну для напарника, вторую для их командира). Пока шёл по нейтралке с белым лоскутом, кожей ощущал нацеленные на меня стволы. Очень мерзкое ощущение. Хотя всё прошло благополучно. Уже в расположении противника мне представили будущего напарника.

Такой себе Рембо. Я по сравнению с ним малявка. Больше 2х метров ростом и весом килограмм 110-120.
— Пётр, — представился он, буквально просверливая меня злым взглядом.
— Алексей.
После утрясения формальностей, нас отправили на поиски предполагаемой группы наёмников. Их командир (Виктор Павлович) поведал, что у него нет информации об этих нелюдях и нам предстоит самим отыскать их, но в бой не вступать, а лишь сообщить по рации. На это нам не более 2-х суток. С местным населением в контакты вступать запрещено, себя не демаскировать. Пока командир давал наставления, я незаметно осматривался вокруг. Блин, такие же нормальные люди, как и мы.  Спрашивается, нафига нам с ними воевать!? Несправедливо всё это.

Больше суток мы с Петром мотались по окрестностям. Хорошо, что перед тем, как идти, фельдшер вколол мне укол, иначе уже свалился бы от усталости. Похоже и напарнику тоже вкололи, потому что пройденные за прошедшие сутки десятки километров никак не сказывались на его внешнем виде и самочувствии. За это время мы с ним не только нашли общий язык, но вроде бы даже подружились. И я ловил себя на мысли, что если не дай Бог он попадётся мне в снайперский прицел, то выстрелить не смогу. На вторые сутки, двигаясь по одной из деревень незаметно, как привидения, услышали вдали возбуждённые мужские голоса и истошный женский вопль.

Скрытно, осторожно приблизились метров на двадцать от источников звуков. Нашему взору открылась неприглядная картина. На дороге стоял БМП, а недалеко на обочине двое бородатых мужиков (по разговору понятно, что не русские) держали за руки и ноги женщину, а третий её насиловал. В нескольких метрах от них, еще один наёмник поставил ногу на спину, распластанному на земле, парнишке, не давая тому подняться. Здесь же валялось оружие тех, кто насиловал женщину. Остальные, человек пятнадцать стояли возле БМП и со смехом обсуждали происходящее. Петр негромко по рации доложил, что мы нашли то, что искали и где нашли. Получили приказ: в бой не вступать, через 20-25 мин пришлют подкрепление.

Но тут случилось непредвиденное. Парнишка, вероятно почувствовав, что давление ноги на его спину ослабло или по какой-то иной причине, потянулся за лежащим рядом оружием. Наёмник, не стал долго раздумывать, а схватился за автомат. Было понятно, что он сейчас застрелит пацанёнка. Петр, не раздумывая, ринулся вперед, стреляя на бегу с двух пистолетов. Я ничего не успел сказать и не смог его задержать. Всё внимание наёмников в одно мгновение переключилось на Петра. Больше десятка автоматов выплёвывали в него свой свинец. А мне ничего не оставалось, как броситься ему на помощь.

Разница между Петром и мной состояла лишь в том, что он простой рабочий, когда-то отслуживший срочную службу, сейчас же по необходимости взявший в руки оружие, а я тренированный офицер (хоть и не кадровый), снайпер. До сих пор не знаю, как мне удалось не получить даже царапины, но в течение 10-15 секунд всё закончилось. Петр лежал, изрешеченный пулями, закрывая своим крупным телом мальчика. Группа наёмников, которая стояла возле БМП, теперь лежала на земле без малейших признаков жизни, кто от взрыва, брошенной мной гранаты, кто с дыркой от пули. Тот, что хотел пристрелить мальчонку, истекал кровью с моим штык-ножом в шее. Тот что насиловал женщину, так на ней и лежал с переломанным хребтом (от удара ногой разлетаются несколько кирпичей, а хребет ломается, как спичка), и лишь те двое, что держали женщину, катались от боли по земле.

У обоих переломанные конечности (бил со всей дури, не жалея). Пацанёнок с трудом вылез из-под придавившего его грузного тела и, схватив автомат, пристрелил вопивших наёмников. Я мог ему помешать, но у меня уже не было на это ни сил, ни желания, да и зачем? Когда пацан помог матери выбраться из-под мертвого тела (при этом стеснительно отворачиваясь, пытаясь не взглянуть матери между ног), я им показал на БМП.

— Мигом! Возьмите оттуда продуктов сколько успеете! Через десять минут тут будут военные! — они беспрекословно, как зомби, молча успели перетащить в ближайшие кусты несколько ящиков с сухпайками. Я всё это время обессилено сидел, прислонившись спиной к заборчику. Краем уха уловил звук топота.

— Всё! Прекратили, уходи́те! — и перекатившись, затаился за БМП, держа палец на спусковом крючке автомата. Мало ли кто там бежит.
— ВСЕМ СТОЯТЬ! СТРЕЛЯЮ!
— Петя, это мы — прозвучало в наушниках.
— ОТБОЙ, стрельбы не будет.
Командир Петра и десятка два бойцов приблизились.

— Ну, нихера себе вы устроили побоище! А где Петр? — я молча показал.
— Петенька! Братишка! — один из бойцов (наверно, даже крупнее Петра) бросился к изрешеченному напарнику. Потом ринулся на меня.
— Это ты убил его! Ты! — но его кулаки до меня не достали. Немного отклонившись, подставив ему подножку, я лишь коснулся пальцами определённой точки, и он рухнул на землю не в силах двинуться. Несколько человек бросились ему на помощь, но и они решили «полежать и отдохнуть». Только непонятно, почему ни один из них не догадался применить оружие.
— ОТСТАВИТЬ!!! — рявкнул командир, — не трогайте его, лучше посмотрите! Вдвоём уничтожить около 20 наёмников, это нереально.

Вот так я потерял напарника.