ПРАВИЛО ДОЖДЯ

                    ПРАВИЛО ДОЖДЯ
                (история седьмая из серии «Воспоминания из будущего»)

    На старый гобелен черепичных крыш, усеянных беспорядочным орнаментом жёлто-бурыми и ядовито-зелёными кляксами лишайника, весенний ливень отрывистыми струями-мазками наносил прозрачными акварельными красками сюжеты новых картин.
    Старые изображения грязными, мутными потоками, пенясь, вместе с мусором и птичьим помётом, неслись по жестяным желобам карнизов кровель к воронкам водосточных труб; с ликующим пением проскользнув сверху вниз, вода с характерным бурчанием и плеском вырывалась из нижних раструбов, изготовленных в форме голов мифических животных с хищно раскрытыми пастями на древнюю брусчатку тротуаров и мостовых.
    Убаюканный колыбельной дождя, город спал.
    Видели сладкие или фантастически-приятные сны горожане от мала и до велика и с неким восторгом переживали приключения, которые никогда бы в реальной жизни с ними не произошли.
    Тревожно дремали в гнёздах птицы.
    Настороженно спали домашние животные, вздрагивая телом и топорща уши.
    Вполуха бдили сторожевые псы, чутким слухом ловя посторонние звуки и шумы, укрывшись в непрочной защите будок.
    Дождь шлёпал босиком по лужам и радостно смеялся. Его весёлый беззаботный смех подхватывал гром. Вслед за этим слышался неторопливый раскатистый рокот, похожий на урчание пустого желудка, и рассыпался бисер не выпавшего града перед пятачками туч-свиней под грозно-тёмным куполом дождевого неба.
    Одни молнии, не желая звучать в общем строе оркестра дождя, исполняли в диссонанс дерзко сольные партии.
    Город спит.
    Горожане спят.
    Я бодрствую.
    Я иду по раскисшей до жидкого состояния гранитной кашице брусчатки. Я хлюпаю этой каменной жижей. Она с чавканьем и хохотом разлетается из-под моих ног.
    Я неспешно иду по мокрым улицам, мимо отсыревших кирпичных домов. Мимо фронтонов, мимо набрякших влагой карнизов, фальшь колонн, портиков и фестонов, мимо фигурного литья чугуна заборов и ворот.
    Кажется, возьми их в руку, сожми крепко, будто губку, в кулаке и между пальцев брызнет вода.
    И я беру все предметы подряд.
    Вода сочится сквозь пальцы. Стекает мутно-серыми струйками и каплями на землю. Они падают в сбежавшие, как тьма сбегается к свету, лужицы к моим ногам и оставляют быстро исчезающие круги-письмена.
    Мне невольно представляется кто-то неизвестный, пишущий письмо по жидкому листу луж. Чернила дождя соскальзывают с кончика писчей кисти загадочными буквами и никем непрочитанные и не полученные послания, затерявшиеся по пути к адресату, растворяются в жидком пламени дождевого костра и быстро испаряются каплями влажно-сырого дыма, улетая в бездонную высь неба земли, к её центру.
    Моя утренняя прогулка под дождём продолжается.
    Улицы насквозь промокли, улицы мелко дрожат от озноба. Озноб передаётся дождевым каплям. Их дрожь нарастает. Формируется в нечто осмысленное. Это уже не обычный шум; из их дрожания вырисовываются первые фразы мелодий. Это бесценное сокровище дождя – его мелодии.
    Он фантазирует.
    Музыкальные фразы не похожи одна на другую. Экспромты дождя можно слушать без устали, растворяясь в беге времени.
    Чья-то невидимая рука водит по струнам струй, и они отзываются на легчайшие прикосновения пальцев.   
    Мой моцион не окончен.
    Город спит.
    Спят горожане.
    Они долго будут вместе спать. В дождь сон как никогда крепок и сладок. Его нежные объятья не отпускают на волю разнежившееся и расслабленное сознание. Ему комфортны объятия сна, нежные и ласковые.
    Город спит.
    Спят горожане.
    На страже их покоя стоит неутомимый страж – дождь. Это один из пунктов его правила. Оно у него одно: защищать и очищать.
    Весной смывать с лица природы первыми тёплыми струями воды остатки зимних тревог, усталость от морозов, докучливость метелей, грозный скрежет бурана, тоскливое пенье вьюги. Очистить небо от последствий снегопада и вдохнуть весеннее свежее настроение ветра в его неоглядные бирюзовые просторы.
    С приходом лета всё меняется. Мягкий душ летнего дождя смывает серую печать печали от схлынувших эмоций весны. Дождь умывает на заре распустившиеся бутоны цветов, прихорашивает пышно-зелёный рюш клумб и газонов. Он пробуждает спеленатую ленью радость жизни стройным пеньем утренних птиц. 
    Когда вдруг налетят тоска и нега осенних холодов, на помощь приходит дождь. Когда полонят людские взоры осенние костры из опавшей листвы неизлечимой хандрой унынья; когда манит, обоняние, дразня, едкий сизый дым, в своём непрочном состоянии принимая волшебные формы и ускользая прямо в солнечно-хмурое небо и теряясь в нём навсегда. Только дождь холодной пронзительной свежестью уберёт с лика природы пыльцу летних забот и забав, наполнит абстрактной диковинной непонятностью переплетение голых ветвей деревьев в парке спокойный экзистенциализм осеннего неба и украсит мерцающим светом колеблемого ветром фонаря сгустившуюся ипохондрию осени.
    Защищать от тревог и невзгод.
    Очищать от плена тоски и рабства уныния.
    В любое время, в любой час – это моя задача.
    И пока спит город, и спят горожане, они под моей надёжной защитой.
    Это моё правило – правило Дождя.
                                                                                        Якутск. 1 марта 2020г.