Бегом от старости! (Рецензия на произведение «Белой... сирени гроздья душистые...» Автор Оклик)

Рассказы, в которых говорится о любви, бывают разными.  Иногда читаешь такой рассказ – вроде бы и сюжет неплохой, и главные герои интересны, но проходит время – и  ловишь себя на мысли, что уже приблизительно знаешь, чем история любви закончится. Такое ощущение, что всё как будто бы продумано и прорисовано заранее.  Дочитывать такие рассказы не столько интересно, сколько любопытно: хочется знать, правильным ли было читательское предположение или нет. В большинстве случаев оказывается, что правильным. Однако следа в душе после такого прочтения почти не остаётся.

Бывают рассказы  тянуче-занудными.  «Как это?  - воскликнет неискушенный читатель, - чтобы о любви, да пресно написано? Не может такого быть!»  Увы, может.  Вроде бы повествуется о самом лучшем человеческом чувстве, но так, что чтение быстро превращается в мороку. Вот главный герой пошёл туда-то, вот сделал то-то. Дама его сердца что-то прочитала, что-то сказала (что – уже неважно, потому что не отложилось в памяти), куда-то поехала, и так далее. Ну, какой тут интерес? Любовь в таком рассказе напоминает поезд, каждый вагон которого – перечисление фактов. Один вагон – один факт. Второй вагон – второй факт. Сколько их вообще? Десять? Двадцать? А это уже как автор захочет. Какая длина у его поезда – известно только ему одному.  Но чем длиннее этот поезд – тем скучнее рассказ.

О любви надо уметь писать! Кто-то может возразить: «Так ведь обо всём надо уметь писать!» Соглашусь. Обо всём. Но о любви – особенно. Если другой вид литературы может выдержать насилие в виде пространно оформленных фраз  бесконечные повторы в описаниях чувств – рассказ о любви этого не потерпит. Всё потому что любовь никогда не бывает обыденной (в противном случае, это – не любовь). Настоящая, она может вспыхнуть сразу, осыпав читателя ворохом искр. Может теплиться, и тогда вместе с героем начинаешь испытывать чувство сладостного томления: «Ну, когда уже? Когда всё произойдёт?»

Иными словами – рассказ о любви должен быть зажигательным. В нём не должно быть серости. Ведь любовь – это своего рода костёр, который обжигает как самих главных героев повествования, так и тех, кто о них читает. И хочется, чтобы он подольше не угасал, если уж о нем решено поведать другим людям.
Удалось ли автору рассказа «Белой сирени гроздья душистые» сделать свой рассказ таким, чтобы его захотелось прочесть ещё и ещё? Чтобы чувства со страниц шагнули прямо в сердце читателю? Чтобы читающие эту историю люди словно  пили её большими глотками, не в силах остановиться? Безусловно – да.

Есть в литературе такое понятие – «динамичность». Это стремительно разворачивающееся действие, когда события движутся словно по прямой, не сворачивая со дистанции. Причём одно действие, словно по цепочке,  является продолжением предыдущего. Рассказы с хорошо выстроенным динамичным сюжетом, как правило, читать легко. Потому что они как бы открывают дверцу за дверцей, маня читателя всё дальше.
Совсем не обязательно, чтобы динамичный рассказ был основан на событиях нескольких дней. Динамичность и короткий временной промежуток – далеко не синонимы. В данном рассказе события продолжаются три года. Браво автору, который, не затягивая повествования, сумел выстроить логическую цепочку так, что читатель даже не заметил, что перед глазами промелькнул целый отрезок жизни длиной в три года.
Правда, заголовок немного настораживает: а зачем в нём два многоточия? Да ещё и приведенная в качестве предисловия набоковская строчка о том, что  «многоточия – следы на цыпочках ушедших снов». Неужели рассказ будет о каких-то там снах или о том, что не сбылось? Сны же имеют обыкновение не сбываться.  Или читателю суждено прочесть не о самой любви, а только о том, что от неё осталось в воспоминаниях?

Воспоминаниям главный герой предаётся только в самом начале. Но его мысли не носят характера сожаления о чём-то безвозвратно ушедшем. Как легок, светел и прозрачен запах цветов, такими же невесомо лёгкими оказываются воспоминания.  А потом – крутой поворот – и понеслось, нет, вихрем полетело повествование о нахлынувшей на мужчину любви. И прозрачность чувств обретает сначала цвет, а затем и яркость. Необыкновенной искрометностью обладают чувства, которые раньше мужчине были не знакомы, хотя он, как подчёркивает автор, в вопросах любви считался опытным человеком.
За счёт чего же достигнута такая динамичность? Секрет прост: главный герой не просто влюбился. Это – была попытка бегства от старости, которая находилась где-то рядом и ожидала, когда же жизнь ей, наконец, даст «отмашку». Но жизнь рассудила по-другому. Мужчина в возрасте влюбляется, причём не просто влюбляется, а вступает в отношения в женщиной, которая намного моложе него. Быть лысеющим и брюзжащим «папиком» в его планы не входит, и он начинает незаметно подстраиваться под образ жизни дамы своего сердца. Приехав по делам, он думает о том, что его пребывание в курортном городе – это не более, чем ни к чему не обязывающий кратковременный роман. Роман и получился, но далеко не кратким. Он, захлестнув мужчину, затянулся на максимально длительное время. Собственная влюбленность, о которой упоминает автор, является своего рода рычагом для действий, которые недавно смешили его в других. Впрочем, ему самому становится глубоко безразлично, что о нём скажут или подумают. Выглядят его действия со стороны смешными или нет. То, что он сам начинал искриться, как вино в бокале, глядя на свою любовь, говорит только об одном:  старость отодвинута. Вместо неё в двери души главного героя словно постучалась вторая молодость, которую он тратит безрассудно, не отдавая себе отчёта в действиях. Впрочем, кто же отдаёт себе отчёт в действиях, когда влюблен?

«Мужчине столько лет, сколько лет его любимой женщине», - считает автор. Здесь можно согласиться лишь частично. Мужчине будет столько лет, сколько его любимой женщине лишь в том случае, если он сам этого захочет. Ни одна женщина, как бы молода и красива она ни была, не сумеет сделать молодым своего партнера, если он относится к своей жизни исключительно  как к давящим на плечи годам. Желание в данном случае должно исходить от обоих, и тогда формула «плюс, умноженный на плюс, даст плюс с итоге», сработает.
Увы, до бесконечности продолжаться не может ничего. Не бесконечна и любовь, распалившая два сердца. Как только главный герой чувствует, что он не может дать того, что хочет его женщина – а именно, будущего – он находит в себе силы расстаться с ней.
Что же… Это тоже мужской поступок. Ведь расстаться можно по-разному. Можно удрать втихаря, а можно, относясь с пониманием, объяснить причину разрыва отношений.
Рассказ написан хорошим  языком. Читается  и воспринимается легко.

Хотелось бы обратить внимание на то, что несколько предложений в рассказе  являются очень длинными. Это утяжеляет изложение и затрудняет восприятие.
Он увлеченно играл в волейбол на пляже с двадцатилетними парнями и гонял в пляжный футбол, бегал нырять с пирса, плавал и нырял , как в детстве, не экономя сил и энергии, воровал копеечные бокалы в баре, чтобы распить бутылку вина с любимой прямо в воде и тут же, среди бела дня и столпотворения отдыхающих на лежаках, стоя по горло в воде , негигиенично занимался с ней любовью, рискуя быть уличенным проплывающими мимо.

Осознание того, что всего через пару лет он будет шестидесятилетним стариком, а ей еще и сорока не будет, понимание того, что он расходует остатки своей жизненной энергии, а она только выходит на пик и эта разница ,с каждым прожитым днем, только будет расти, как расселина в горах и недалек тот день, когда трещина превратится в пропасть, именно это толкнуло его разрушить созданный им самим мир.

Читатель словно натыкается на громоздкие конструкции, которые так не свойственны этому стилю изложения.

У него давно было желание влюбиться. Влюбиться по-взрослому, как малолетка.- стилистическая ошибка.
В русском языке есть такое понятие, как "оксюморон" – когда одно слово, стоящее рядом с другим, является его противоположностью, т.е. антонимом. Самым типичным примером применения оксюморона является название рассказа Юрия Бондарева «Горячий снег». Писатель хотел сказать то, что снег, пропитанный кровью солдат, которые сражались за родину, в переносном смысле стал горячим. Горячим, как человеческая кровь. И читатель легко представляет себе залитый людской кровью белый снег.
«По-взрослому» и «как малолетка» - к антонимам если нельзя. Оксюмороном такое сочетание называться не может, поскольку юное создание в силу возраста не может совершить взрослых поступков. Вместо слова «малолетка», лучше подобрать что-то другое.
И всё же, несмотря на небольшие недочёты, произведение заслуживает достаточно высокой оценки, поскольку общее впечатление от рассказа достаточно хорошее.