Горят огнем мои ладони,
Мои ступни истёрты в кровь,
Но серенады милой донне
Готов слагать я вновь и вновь.
И коноплянка в гуще сада,
И жаворонок в вышине
Свои волшебные рулады
Ей посвящают, вторя мне.
Стократ блажен, кто умудрится
К её душе найти ключи.
Она святая, и блудница,
И лунный блеск воды в ночи.
На волосах её сплетённый
Из листьев миртовых венок,
Как дождь зеленых трав, вкраплённый
В колосьев золотой поток.
А губы – те, что не для стонов –
Для поцелуев рождены –
Чисты, как гладь речных затонов,
Как розы под дождём, нежны.
А шея – донник белоснежный,
Что солнцем ласковым омыт.
У коноплянки зобик нежный
Не столь пленительно дрожит.
С разъятым надвое гранатом
Я рот её сравнить бы мог
И с полыхающим закатом –
Округлость персиковых щёк.
О, тело, слитое из боли
И страсти! О, охват тугой
Сплетённых рук! В пустынном поле
Цветок, израненный грозой!
______________________
*Достославная госпожа моих мыслей (итал.).
La Bella Donna della mia Mente
My limbs are wasted with a flame,
My feet are sore with travelling,
For, calling on my Lady's name
My lips have now forgot to sing.
O Linnet in the wild-rose brake
Strain for my Love thy melody,
O Lark sing louder for love's sake,
My gentle Lady passeth by.
She is too fair for any man
To see or hold his heart's delight,
Fairer than Queen or courtesan
Or moonlit water in the night.
Her hair is bound with myrtle leaves,
(Green leaves upon her golden hair!)
Green grasses through the yellow sheaves
Of autumn corn are not more fair.
Her little lips, more made to kiss
Than to cry bitterly for pain,
Are tremulous as brook-water is,
Or roses after evening rain.
Her neck is like white melilote
Flushing for pleasure of the sun,
The throbbing of the linnet's throat
Is not so sweet to look upon.
As a pomegranate, cut in twain,
White-seeded, in her crimson mouth,
Her cheeks are as the fading stain
Where the peach reddens to the south.
O twining hands! O delicate
White body made for love and pain!
O House of love! O desolate
Pale flower beaten by the rain!
|
