содержат себя и свои семьи только за счет приусадебного участка. При этом из Москвы командуют, когда сеять, когда жать. Как будто в Москве лучше местных специалистов знают природные условия на местах. Выполняя эти указания, районные партийные органы рассылают во время страды уполномоченных, которые, зачастую не смысля в сельском хозяйстве, заставляют колхозников сеять в неготовую землю или убирать зеленый хлеб. Формально колхозы самостоятельны, но даже председателя колхозники не могут выбрать. Им буквально навязывает райком своего выдвиженца. Во всяком случае, я не слышал, чтобы хотя бы в одном колхозе избрали председателем человека, против кандидатуры которого выступал районный комитет партии.
И колхозы, и промышленные предприятия должны быть самостоятельны. Их коллективы должны иметь возможность нанимать управляющую команду по контракту. Министерства же должны изучать и анализировать состояние отрасли, народного хозяйства в целом, тенденции мирового хозяйства, составлять перспективный план развития. С помощью экономических методов, прежде всего налогов и льгот, стимулировать деятельность предприятий, только в крайнем случае прибегать к административным методам. Если министерство считает, что в том или ином регионе нужно построить абсолютно новое предприятие. Оно должно быть построено на государственные деньги, а после выхода на проектную мощность передано коллективу. К строительству отдельных цехов нужно стимулировать предприятия. Конечно, оборонные предприятия и крупные предприятия тяжелой промышленности должны оставаться государственными. Больше того, небольшие торговые предприятия и предприятия сферы обслуживания, наверное, могут быть частными. Конечно, на них не должно быть эксплуатации трудящихся. Они должны быть семейными. При Сталине, купив патент, почти на каждом углу сидели инвалиды в палатках. Они ремонтировали обувь, несложные механические и электрические устройства, точили ножи, паяли посуду. И никак не угрожали основам социализма. Хрущев ликвидировал этот промысел, и при этом у тысяч людей ухудшились условия жизни.
Наша система управления хозяйством мобилизационная. Она прекрасно себя зарекомендовала в годы войны, в годы восстановления народного хозяйства, она прекрасна для прорывных действий. Но сейчас, когда положение стабилизировалось, когда мы выходим на прямое соревнование с самой развитой страной капиталистического мира, нужны новые методы хозяйствования. Нужно, чтобы весь народ участвовал в этом процессе, а не только передовой класс. А для этого кроме моральных нужно включить и материальные методы стимулирования. Не стесняться, включить на полную катушку. Трудящийся, почувствовавший себя хозяином, горы своротит.
При этом начнет меняться и его мораль. Только тогда можно ставить вопрос о переходе от социализма к более высшей формации. Я понимаю, почему социализм возможен в одной стране. От рабства к феодализму, от феодализма к капитализму, а затем к социализму страны переходили не одновременно. Разная стадия развития, а следовательно разная степень соответствия производительных сил и производственных отношений. Но я абсолютно не понимаю, каким образом возможно коммунистическое общество в одной отдельно взятой стране в условиях капиталистического окружения. На мой взгляд, Хрущев «забегает вперед». О том, что социализм является первой ступенью коммунистической формации Маркс и Энгельс сказали сто лет назад. По марксизму-ленинизму практика является критерием истины. Так вот современная практика говорит, что капитализм будет существовать еще долго. И нужно отбросить иллюзии, что социализм – первая стадия коммунизма. Социализм, это самостоятельная формация, которая будет существовать неопределенно долго. И только наши потомки будут свидетелями его смены другим строем, который возможно и не будет называться коммунизмом.
Удивительно на занятиях по марксизму-ленинизму некоторые студенты задавали вопрос: «А какое общество будет после коммунизма, ведь по теории общественное развитие не может прекратиться?» И иные из преподавателей приходили в ступор и не могли внятно ответить на вопрос. В который раз Боязный убеждался, что гуманитарии слабо знают свою специальность. Защитили диссертацию, которая представляет собой собрание надерганных цитат из классиков марксизма – ленинизма. И вот вам кандидат или доктор наук. Нового вклада в науку никакого. И эти люди считают себя элитой общества и устанавливают законы, по которым обязаны жить остальные его члены. Иногда Дамир думал: «А может потому они такие, что в гуманитарии в основном идут недоучки, те, кто с трудом овладевает школьными знаниями? Управлять должны технари! К сожалению, большинство технарей не может плести кружева из болтовни. Они люди дела. А в наше время, как правило, при власти те, кто умеет болтать.»
А вскоре стало происходить труднообъяснимое. Первой начала говорить об этом мать Дамира. Она стала жаловаться, что из магазинов исчезла качественная продукция сельского хозяйства. По ее словам на пятьдесят процентов картошка была гнилой. Возникли очереди за мясом и молоком. Зато на рынке все это было в избытке, но цены там, почему то, стали в два раза дороже магазинных. В очередях все громче звучало, что на рынок продукция попадает из госторговли. И что спекулянты наживаются на этом. 31 мая 1962 года вышло постановление ЦК партии и правительства о повышении цен на мясо и молоко. В постановлении говорилось, что цены повышаются временно. После выхода постановления ничего не изменилось. Продуктов в магазинах больше не стало, а цены на рынке тоже выросли. Поползли слухи о расстреле рабочей демонстрации в одном из южных городов страны. Всякие слухи партийная пропаганда объясняла деятельностью спецслужб капиталистических государств и клеветой радиоголосов. Усилилось их глушение. Но приехавшие из служебных командировок и южных санаториев, привезли оттуда: «Новочеркаск!»
В средине октября новое событие взволновало народ. Американское правительство в ультимативной форме потребовало убрать с Кубы советские ракеты. Американские военные корабли стали осуществлять досмотр гражданских судов, идущих на Кубу. Советские корабли совсем не пропускались. А их сопровождали советские подлодки с ядерным оружием. Затаивший дыхание мир был на грани уничтожения. По сообщениям корреспондентов население США было в панике. Тревожно было и в СССР. Но никаких признаков паники не было. Как обычно люди занимались своими делами. Они доверяли своему правительству и надеялись, что оно найдет достойный выход. Целую неделю один из руководителей государства Микоян А.И. курсировал между Гаваной и Вашингтоном. В это время его жена, с которой он прожил десятки лет, лежала при смерти. Он продолжал свою миссию даже после сообщения о ее смерти. И добился от США равного размена. Американцы выводили свои ракеты от советских границ с Турцией, СССР – с Кубы. Мир перевел дыхание.
Глава десятая
Сквозь сон Боязный услышал взволнованный голос матери:
- Дамир, сынок просыпайся.
- Еще чуть–чуть дай поспать, - и перевернулся на другой бок.
- Дамир, Кеннеди убили! Сон как рукой сняло. Рывком он сел на кровати.
- Не может быть! Ты понимаешь, что ты говоришь?!
- Только, что передали по радио, в каком–то Далласе застрелили президента Кеннеди. Трудно было поверить. Во второй половине двадцатого века президента самой могучей державы прицельно из снайперской винтовки убивают на глазах у всего народа. Мало того убийца скрывается с места преступления. Случайно его задерживают. И совершенно не случайно убивают перед телекамерами. Все это было дико для русского человека.
Через неделю ректор института и заведующий кафедрой технологии резины читал их группе очередную лекцию. Ректор, пожилой мужчина среднего роста, с благородными чертами лица обычно держал себя величаво. Большинство студентов института боялось его. Студенты же групп, занимавшихся у него на кафедре, слушавшие его лекции, сдававшие экзамены в ректорском кабинете знали его как деликатного человека. Он никогда не говорил студенту как другие преподаватели: «Вы не готовы, придется вам придти во второй раз». Почувствовав, что студент не готов, он таким образом ставил вопросы, что студент говорил: «Алексей Васильевич, можно я приду во второй раз?»
В этот раз, читая лекцию, он вдруг прервал речь и как-то странно поглядел на аудиторию:
- А не хотите ли, молодые люди, съездить в Москву на экскурсию? Студенты недоуменно молчали. Ректор продолжил:
- Конец года, у меня пропадают деньги. Если они не будут использованы, то на будущий год бюджет института будет урезан. Поедите через Москву в Ярославль, на шинном заводе познакомитесь с производством. На обратном пути задержитесь в Москве дня на три - четыре. Погуляете по белокаменной.
Ярославль Боязный практически не запомнил. Москва! Каждый советский человек стремился побывать в Москве. Да и все пути–дороги вели через Москву. Куда бы человек ни поехал, Москвы было не миновать. Дамир первый раз за свои двадцать два года был в столице. Вся группа проехала в центр города. Перед расставанием решили сходить в кинотеатр «Москва». Потом он не мог вспомнить, что за фильм они смотрели. Помнил только, что перед фильмом в хронике показывали дебют молодой балерины Бессмертновой Наташи в Большом театре и пророчили девушке большое будущее. После фильма вся группа разбежалась. У каждого в Москве оказались родные или знакомые. Остались они вдвоем с Анатолием. Анатолий, высокий, белобрысый парень, громогласный предложил, прежде всего, найти ночлег. Не зная Москвы, вошли в первую, попавшуюся на их пути гостиницу «Советская». Администратор вежливо улыбнулась и посоветовала им поехать на ВДНХ. Там рядом несколько гостиниц «Колос», «Алтай», «Восток» и «Ярославская». Возможно, и места будут. Они так и поступили. Но в центральной диспетчерской их ждала табличка «Мест нет». Один из постояльцев посоветовал им походить по корпусам, так как после девяти вечера на освободившиеся места администраторы сведений в центральную диспетчерскую не дают и селят сами. В корпусе рядом мест не было, но администратор посоветовала пройти в тринадцатый корпус. Администратор тринадцатого корпуса предложила им тринадцатый номер. Четырехместный тринадцатый номер был свободен и три ночи они ночевали в нем вдвоем.
Утром пошли на ВДНХ. Фотографировались у входа, у неработающего фонтана. Зашли в один из павильонов, но осматривать не стали и поехали в кремль. При Хрущеве в кремль стали допускать экскурсии. Осматривали площадь в кремле, колокольню Ивана Великого, у арсенала артиллерийское вооружение русской армии, соборы внутри, фотографировались около царь-пушки и царь-колокола. Бродили по Красной площади и центру Москвы. Весь второй день провели в Третьяковской галерее.
Утром Анатолий на электричке уехал в пригород. У него тоже нашлись знакомые. Правда, не в Москве, а в Подмосковье. Оставшись один, Боязный отправился в музей изобразительных искусств имени Пушкина. Еще в вестибюле музея он обратил внимание, как одна
