не хотят. Чтобы быть богатыми и сильными надо быть большими. Однажды персидские магометане проснутся и увидят, что все восточное побережье их моря занято дарпольскими крепостями. Только эти крепости позволят нам выстоять против хазар, тюргешей, арабов и персов. Свободно перемещая судами на тысячу верст свое войско, мы будем для них непобедимы и сами будем диктовать им свою волю.
– Ух ты! – у ветерана от таких планов азартно заблестели глаза.
Дарник решил его немного охладить.
– Но ты зря меня спросил об этом. Теперь тебе в Секрет-Веже придется остаться за наместника, чтобы эта тайна не просочилась в хазарские или персидские уши.
Воеводы и кормщики засмеялись.
– Ты шутишь? – порядком встревожился Сохатый.
– Вовсе нет. Теперь ты не полусотский, а сотский. А хорошо отслужишь год, станешь и полухорунжим. Через месяц тебе привезут твою жену и припасы, и будешь настоящим хозяином этих мест. Посмотри хорошенько вокруг, подумай и решай, что нам еще тебе надо сделать, пока мы здесь.
Рыбья Кровь говорил это скорее шутя, чем серьезно, но наместник Секрет-Вежи воспринял его слова как приказ и стал всем распоряжаться весьма рьяно и толково, в мечтах возведя себя до ближних княжеских советников. На вопрос, сколько ему нужно ратников, Сохатый, подумав, назвал две ватаги и попросил оставить ему также одну лодию для рыбалки и плаванья по заливу, что было вполне разумно – сорок людей содержать было проще, чем сто, и все они могли поместиться в оставленную лодию.
Редкие колючие кустарники, росшие в ущелье, годились на растопку, но не как строительный материал, поэтому в качестве его выступали мешки с песком, из них устраивали загоны для животных, гнезда для сторожей и даже стены для временных жилищ. Усердно долбили и камень, складывая из крупных осколков крепостной вал поперек ущелья, а мелкие набирая для пращей и двух оставляемых в Секрет-веже камнеметов. Воды из колодцев хватало лишь на питье, поэтому мылись сначала прямо в море, а потом, вырыв на берегу порядочную яму, нежились уже в ней.
Пока шло обустройство, Дарник с Афобием ежедневно объезжали окрестности. В десятиверстной доступности не было ни людей, ни особой живности. Несколько раз издали видели диких верблюдов и сайгаков, да ночной лай шакалов чуть оживлял окружающую пустыню.
Однажды в облачный день они особенно далеко заехали на запад и обнаружили Провал, как назвал его оруженосец, огромную, не менее версты в поперечнике воронку в земле, которая неожиданно оказалась вполне обитаема: на дне ее на пятидесятисаженной глубине паслось стадо коз голов в семьдесят и с десяток ишаков. А с южной стороны Провала, там, где даже в полдень была тень, располагалось небольшое селение из серых глиняных домиков, крытых камышом. Рядом с ними находились и небольшие обрабатываемые участки земли, на которых трудилось несколько женщин. Четверо мужчин доставали из деревянных форм и выставляли на солнце саманные кирпичи.
Не желая их беспокоить, князь с Афобием поспешили убраться восвояси. По возвращению Рыбья Кровь рассказал Сохатому о Провале, но велел ни в коем случае в ту сторону разведчиков не посылать:
– Поедем туда в следующий мой приезд, будет лучше, если они сами вас обнаружат и захотят добрососедства. Мужчин там не больше одной ватаги.
В разгар строительных работ в заливе неожиданно появилось судно под двумя парусами. Сперва даже забеспокоились – откуда такие большие суда, пока не признали вторую дарпольскую бирему «Калчу» с ее двумя лодиями под предводительством Корнея. Море оказалось не столь бескрайним и безлюдным, как представлялось – поплыли первый раз и сразу нашли своего князя.
Придирчивый осмотр второй биремы каких-либо недостатков не выявил, наоборот, если на «Милиде» в трюме, на палубе, в каморах воеводы и кормщика – обязательно торчало что-то угловатое и грубое, то на «Калчу» все это было сглажено и скрыто.
– На воде «Калчу» еще побыстрей будет, – хвастливо утверждал воевода-помощник. – «Милида» у нас как морской катафракт, а «Калчу» как легкий конник.
Существенным прибытком стали привезенные на «легком коннике» припасы: доски, балки, жерди, а также зерно, солонина, кузнечный горн и наковальня, две лошади, десяток коз и полтора десятка жен команды «Милиды».
– Ну вот теперь с тобой остаются уже не две, а три ватаги, тридцать мамок и две лодии, – поздравил Рыбья Кровь Сохатого с дополнительным пополнением.
Главным все же были не припасы, а привезенное Корнеем известие:
– В Дарполь пришло из Ирбеня обещанное войско, а с ним хазарский тудун, который оказался большим шалуном.
С глазу на глаз воевода-помощник объяснил, что такое «большой шалун». Тудун Давуд ибн Джабаль был магометаниным, прибыл с десятью слугами, тремя женами и полусотней охранников. Сразу потребовал к себе княжеское почтение, лучший прокорм своей челяди, полез все везде узнавать. Корабелы не стали ему ничего объяснять, в Хемод тудуна не пустили, Ратай вообще выгнал его из Оружейного двора, так Давуд у Агапия потребовал всех их заключить в темницу.
– А Буним тоже приехал?
– Буним приехал, но никак тудуна утихомирить не может. В Хазарии выбрали нового кагана и Давуд какой-то его родственник.
– А что пришлое войско?
– Прибыло восемьсот в основном словенских пешцев, триста хазарских и двести лурских конников. Агапий их в город и Петлю не пустил, отвел им место для стана ниже по течению реки, там, где дорога на Хемод. Теперь хемодцы к нам только на своих челнах по реке добираются. Один раз, ирбенцы на Кутигурском торжище устроили большую драку, хорошо, что вовремя подоспела Калчу с Каганской хоругвью и навела порядок, иначе Агапий уже собирался стрелять по союзникам из камнеметов!
По всему выходило, что надо срочно возвращаться в Дарполь.
День отдыха для корнеевцев и две биремы с двумя лодиями двинулись в обратный путь! Поплыли напрямик на север и не прогадали – через двое суток непрерывной гребли вышли к северному берегу всего в двадцати верстах западнее Яика. Лодии как обычно отстали, ждать их не стали. Корней всю дорогу пытался состязаться с «Милидой» в скорости, но это у него плохо получалось – несмотря на заметную тяжеловесность постройки первой биремы, княжеские гребцы не давали себя обогнать. Так и вошли в устье реки: «Милида» чуть впереди, а «Калчу» на два корпуса позади.
Рыбья Кровь, стоя вместе с Афобией на носовой башенке, всматривался вперед.
– Рассмеши меня, – попросил он оруженосца, устав от ожидания.
– Лет двести назад в Константинополе Вселенский собор принял решение, что у женщин, как и у мужчин тоже есть душа, – ровным голосом произнес Афобий.
Дарник мгновение соображал, потом бешено, взахлеб захохотал.
Передние ряды гребцов даже сбились с ритма движения, оглядываюсь на носовую башенку. Князь, перегнувшись через ограждение, перевел им на словенский слова оруженосца, и громкий смех побежал по биреме, криво улыбались лишь несколько гребцов-ромеев, не понимая, что может быть смешного в решении Вселенского собора.
«Уж будет «курицам» подначка», – предвкушал Князьтархан.
Сначала показались хемодские острова-пашни с зеленеющими всходами пшеницы, ячменя, овса, проса, а также острова-пастбища со стадами коров, свиней, коз, отарами овец и косяками лошадей. За ними был уже и Хемод, три острова, слившиеся в трехтысячный город. Дарник совершенно забыв про ратайский разводной мост, направил бирему не в Малую, а в Большую протоку, и «Милида» едва не ткнулась носом в рукотворную переправу. Зато эта небрежность позволила увидеть, как мост разводится. По двум сторонам Большой протоки заработали лебедки, цепи натянулись, и две половины моста подобно большой двустворчатой двери стали расходиться в обе стороны вверх по течению. «А как же они обратно сходятся?» – удивленно спросил себя князь, не сразу сообразив, что назад поперек реки створки моста двигает само течение, а цепи от лебедок просто удерживают его потом в нужном положении.
На городской стене Хемода оббитой белым нержавеющим металлом и у кромки воды толпилось с полтысячи хемодцев, наблюдая за дарпольскими биремами.
– А вон и Ратай! – углядел глазастый Афобий. Узнать главного оружейника было мудрено, на нем был хемодский плащ из тонкого полотна и шапка с широкими краями, оберегающая от солнца. Причем он стоял не один, а с высокой светлорусой девушкой-аборичкой и принаряженной сорокалетней парой. Родители девушки, понял Дарник.
Когда левая створка моста была подтянута к самому берегу, Ратай вместе с тремя спутниками перешел на него и рукой показал, что хочет подняться на бирему.
– Еще чего! – возмутился Афобий. – Только нам его тещу и тестя катать по реке!
Рыбья Кровь сделал знак парусным морякам, те перебросили на мост «ворон», и Ратай, держа за руку молодку, перебрался на бирему. Отважный тесть тоже хотел ступить на узкий мостик, но теща не пустила. Несколько мгновений они под смех дарпольцев и хемодцев боролись друг с другом, потом тесть сдался и отступил назад.
– Ее зовут Юнда, – представил Ратай то ли жену, то ли еще невесту князю.
– А как же твой кутигурский гарем? – полюбопытствовал Афобий.
– После вашего Кятского похода ни одна в мою сторону уже и не смотрит, – беспечно отмахнулся чудо-мастер.
Юнда застенчиво отводила глаза от мужчин, зато с любопытством смотрела на пятерых рабынь, что с обретенными мужьями находились на биреме.
Пока плыли к Дарполю, Ратай рассказывал про хазарское посольство. Буним с тудуном привезли кятцам не менее тяжелые условия переселения в Хазарию, мол, хотим только самых богатых, грамотных и умелых и за большие деньги. Ясно стало, что на еще один пятисотверстный путь ни у кого из кятцев не осталось ни сил, ни желания, стало быть, придется им как-то обосновываться на Яике. Выяснилось также, что они не столь бедные, как о себе заявляли. И как только Агапий поместил их в левобережной Скобе, приставив мужчин и подростков копать рвы и каналы, тут же стали извлекаться из потайных мест драгоценности, золотые динары, мешочки с пряностями, серебряные блюда, отрезы шелка и хлопчатника, да и невесты внесли свою весомую толику. Словом, добрая четверть переселенцев сполна уже выплатила подати, наложенные князем, и изо всех сил рвется перебраться в Дарполь. Агапий пока их не пускает, ожидая решения князя.
За разговорами время бежало быстро, и скоро показался сам Дарполь.
Встречать биремы в Затон высыпала половина города – дальнее мореходство для большинства народа было еще чем-то необычным и геройским. Бросилась в глаза непревычная цветистость и разнообразие одежд дарпольцев – уже начиналась сказываться жизнь на перекрестке торговых путей и обретаемый частью горожан достаток. Впереди на самом видном месте стоял Агапий с хорунжими, рядом княгиня с Альдариком на руках и четыре «курицы». А вот и толстый тудун с Бунимом и полудюжиной охранников в круглых шлемах с султанами. Дарник выразительно посмотрел на Афобия, тот кивнул, мол, все понял.
Причал из досок на вбитых в воду столбах был рассчитан на одну бирему, поэтому вторая бирема и лодии причаливали, как могли. И лишь «Милида», как положено, канатами была притянута к краю причала, который на полтора аршина
Реклама Праздники 12 Июня 2024День России 14 Июня 2024День работников миграционной службы 21 Июня 2024День кинологических подразделений МВД России 18 Июня 2024День медицинского работника 22 Июня 2024День памяти и скорби Все праздники |