и заблестел, как медный пятак. На сезон не попал по глупости кадровиков. Те, к кому он пытался устроиться на работу, купились на Генкину молочность. Двадцать два для них не возраст. Но когда я посадил его за рычаги и предложил показать, что он умеет, понял, что мне с парнем повезло. Машину он вел, как игрушкой играл. Сказал, что специально тренировался после смен в своем коммунальном хозяйстве.
Начав работать у меня, Генка тоже не спешил после полусуток валиться на отдых в балок. Сначала осмотрит машину, а уж потом на покой. Я и успокоился. Да видать, рано.
В заботах последней недели я как-то совсем забыл про Ромку. Ну, сбежал, да и сбежал. Не пропадет. Какое-никакое, но транспортное сообщение в нашей глуши есть. Камазы с топливом каждую неделю туда-сюда мотаются. Продукты опять же привозят. Это где-нибудь ближе к цивилизации тебя с обочины часами не подберут, а здесь народ проще. Стоишь на дороге – значит, помощь нужна. Но Ромка на дорогу не пошел. Все, что я дальше буду рассказывать – лишь плод моих наблюдений и догадок. Точные детали откуда мне взять? Если только приврать слегка…
Вот и разбирайтесь сами, где правда, а где мое.
Отлежавшись во мшанике в паре километрах от участка, протрезвев окончательно, Ромка стал обдумывать ситуацию. И без всяких колебаний (еще бы он колебался) решил: оставшись без работы, он не должен остаться без своего куска. То, что участок у него под ногами богатый, он понял по реакции босса на первую съемку. Конечно, Егор результатов не разгласил, но видно ж было, как сдерживал изо всех сил радость. Хмурый обычно, тут он так раздухарился, что даже ужинать со всей сменой остался. Обычно повариха Маринка ему жратву в балок таскает. Потом он ее там таскает до полуночи.
Ромка аж зубами скрипнул: Неплохо гад устроился, уверенно. И даже не замечает, что мы с Маринкой уж не раз перемигнулись. Думал вот-вот – и мне далеко ездить не придется. Придумал же эти десанты. Да там уже печатей на девках ставить негде. Шмары одни. Маринка все ж пока не затаскана. Он себе выбирал. Парни, конечно, предупреждали: Не замай. Убьет босс..А что мне этот старый ворон? И золота возьму, и девку его. Пошакалю пару – тройку недель. Стоит того. Пустьпоймает,еслисможет…
Вот, наверное, такие мысли и привели Ромку обратно к участку. Как он Маринку подловил, догадаться не трудно. Она ж то за водой на речку для кухни, то позагорать в укромное местечко бегала. Так и добегалась. И договорилась в минуты услады с беглецом: она ему еду да ласку, а он ей – себя с выездом из глуши в одну из столиц на постоянное место жительства в любви и согласии.. До чего женщины бывают наивны. Я даже в голову не брал такие варианты. Не до того было. Работа под погодку навалилась, комиссии разные поперли одна за другой. То сохранность природы проверяют, то меряют шагами участок и документы роют. С этим у меня всегда все в порядке, но нервам все ж щекотно. И отвлекают такие визитеры здорово: рыбалочку им подавай, лося под мушку подгони, девочек вынь да положи. И приходится идти навстречу, поскольку шестьдесят семей твоих работников на тебе висят, и кушать просят. В общем, две недели, считай, Маринку лишь второпях гладил и ручьи толком с проверкой не обходил. Обычно я сразу вижу, шакалит кто чужой рядом или нет. Генка подошел ко мне поздно вечером, когда я уже туго соображал после проводов очередных «гостей» и проверки владений. Что-то мне в последнем обходе не понравилось. То, что ребята лотками балуются, это видно и понятно, сам позволяю. Но в этот раз обнаружил следы, говорящие о том, что кто-то моет конкретно при достатке времени и наглости. О том и думал на крыльце балка в дыму Парламента.
- Егор Сергеевич, можно я с вами кое о чем поговорю? - умеет же Генка разговаривать, как не в лесу, а на пороге кабинета.
- Ну, давай, а то я уже спать размечтался, – у меня не было сил даже злиться на него. Да и причем здесь пацан?
- Я хотел Вам «спасибо» сказать. Нравится мне работать у Вас. Теперь всегда буду в вашу артель проситься. Правда, не знаю, как надолго все. Галочка моя настаивает, чтобы я в университет поступал заочно. Говорит: Начальника из тебя делать буду! Она у меня такая хваткая. Это я в хорошем смысле слова. А красавица! Мы ж, считай, с детства друг друга знаем, соседи через стенку. Я даже думать не смел, что она придет однажды и скажет: Бери меня замуж! И жена красавица - умница у тебя будет, и квартира огромная. Я уже знаю, как две наших объединить. -
И так все хорошо теперь у нас!
- Рад, Генка, за тебя. Может, ты мне потом о любви своей расскажешь?
- Я уйду сейчас, Егор Сергеевич, только вопрос у меня к Вам есть. Галочка моя услышала от женщин, что Вы иногда позволяете женам рабочих на участок приезжать. Вот и просится теперь. Очень хочет тайгу посмотреть, отдохнуть здесь. У нее отпуск как раз. Это на работе моей не отразится. Я пахать буду, а она пусть другие ж на море сейчас рвутся. А она ко мне.
Я смотрел на него и удивлялся: откуда такие сейчас наивные берутся? Не восемнадцатый век, однако.
- Ген, ты соображаешь, о чем просишь? Твою королеву - и на прииск, где стадо голодных мужиков ждет - не дождется выезда в поселок? Вторую неделю им обещаю, да некогда. Ты хочешь, чтобы
ее здесь разорвали?
У Генки были такие глаза. Как будто он уже увидел эту картину. Повторять дважды не пришлось. Он торопливо попрощался и побежал в свой балок, доставая на ходу из кармана комбеза сотовый телефон.
Галке слова мужа в одно ухо влетели, из другого вылетели. Она явилась пассажиром на бензовозе как раз в тот ранний вечер, когда я, наконец, спровадил всю свою кодлу в поселок на разгрузку чресл.
На прииске остались только охрана, Маринка, я, да Генка, не подозревающий даже, какая «доставка» ему случилась. Галочка сошла с лесовоза, действительно, по-королевски. Как будто не в тайгу, а на кинофорум явилась: сарафан солнце – клеш в горошек, кудри дыбом, бусики, сережки, титечки дыньками и ножки - словами не описать. Интересно, что же я ее в городе такую не видел?
Генку сюрприз к земле приковал. Только и смог, что облапать, да помычать что-то в ухо своей красотке. Потом она подошла ко мне знакомиться. Ручку подала, как для поцелуя. Аха, сейчас, обслюнявлю. Жал ей птичью лапку и Генку жалел. Вот же попал парень. Она ж из него не только
начальника сделает, но и лося с новыми рогами на каждый сезон.
Но, видно слишком долго я те пальчики в своей руке держал. Как два солнечных зайчика по моим
очкам ударили: в Галкиных глазах интерес мелькнул, и Маринкино злое лицо в окне балка-кухни.
Отпустил, махнул рукой: Добро пожаловать, располагайтесь.
Ужин прошел в напряженно – дружественной обстановке. Страдали все. Генка от нетерпения,
Маринка от ревности, Галка от желания, но невозможности поиграть уже сейчас. Я еле сдерживал, вдруг накатившее веселье. Это ж надо, в какой водевиль попал. Ну и радовался, конечно, что на
этой сцене нет остальных парней.
Пока ужинали, свечерело окончательно. Желали друг другу спокойной ночи торопливо. Галка щебетала, что спать в такой вечер не собирается, хочет искупаться, купальник обалденный купила недавно, мол, пусть Гена полюбуется.
-Хотя у вас тут можно и без купальника, такая глушь, - бросила уходя через плечо гостья.
И это прозвучало, как вызов.
Интересно, - мелькнула мысль, - а как она себе это представляет? Вот же шмара! Хотя хороша…
Маринка стала кидать тарелки в мойку, как жонглер, но со зверским выражением лица. Во мне заговорил собственник:
- Марин, ты бы потише, а то посуды до конца сезона не хватит.
- Я б тебе, Егор, и очки бы побила за то, как ты на нее смотрел! – Маринка повернулась ко мне всем телом и поставила руки в бока. Я невольно залюбовался. Вот нафига мне жениться, если я и так все это вижу, слышу и имею?
- Интересно, как и что ты увидела? Очки ж затемненные, - я продолжал веселиться.
- Да у тебя глаза больше очков были! Так и искрили. Конечно, я ж кухарка. На один сезон, – вот сейчас польются слезы. Пришлось встать, погладить дергающуюся в праведном гневе спину. Ну и шепнуть в ухо: Глупыш, ты все это придумала. Заканчивай здесь все дела и приходи ко мне. Соскучился. Давно не встречались». Всхлипы сначала стали сильнее, потом попритихли. Девочка моя расслабилась, стала поглядывать виновато, сказала тихо:
-Иди. Я скоро.
Мне же предстояло еще поговорить с Галиной. Ее и искать не надо было. Сама на огонек сигареты прилетела. Уже в каких-то невероятных штанишках со шнурочками и разрезами, да в слишком открытой маечке.
– Генка там порядки в балке наводит, развел свинарник. Можно я с тобой посижу? Много о тебе наслышана.
Во как, мы уже и на ты… Даже брудершафта не дождалась, - думаю.
- Что ж, посиди и послушай, что я тебе скажу.
Уже по моему голосу Галина поняла, что шутить я с ней не намерен. Напряглась, глаза сузила.
Вижу, готова внимать. Ну, я и выдал:
- Ты Генку не послушалась, приехала, хотя это я не велел делать. По рассказам его понял, что тебя сюда пускать нельзя. А теперь и увидел: уже завтра к вечеру проблемы будут, когда сюда толпа вернется. Значит так: сегодня купайся, ночуй, завтра загорай и ублажай мужа до после обеда. В 14.00 на моей машине охранник увезет тебя в поселок. Оттуда в город сама выберешься. Все поняла?
Гостья слушала, забыв отбиваться от комаров. Помолчала с полминуты после окончания моей речи, встала. Лишь голову ко мне царственно повернула. Сказала, как плюнула ядом:
- Поняла. Приятно было познакомиться.
И пошла в темноту между балками. Как же она пошла!... Вот уж артистка…
Как вовремя из балка вышла Маринка! Не заметившая ничего, вроде повеселевшая, но все же слегка зажатая. Двигаясь впереди меня в мои «апартаменты», все оглядывалась почему-то на темноту.
Разве ж я знал, что в это время Ромка, наблюдая из кустов, как я веду Маринку в свой балок, крошил зубы от бешенства. За время моей трудовой занятости он так привык безраздельно владеть ее душой и телом, что сегодняшний мой захват поварихи просто вывел его из себя. Хотя Маринка,
думаю, его предупреждала, что ей не удастся сбежать.
Мы с подругой еще уснуть не успели, как в окно кто-то сильно заколотил и закричал благим матом. Я узнал голос Генки. Выскочил на крыльцо. На парня смотреть было страшно. Лязгая зубами, с трудом подбирая слова, рассказал, как они с женой пошли купаться на речку. Еще и не окунулись, а ее уже заели комары. Генка побежал за валежником, чтобы развести костер: подымить, да погреться после купания. Близко хвороста не оказалось: парни мои все давно подобрали и пожгли. Когда блудил в темноте, услышал Галкин крик. Потом вопль захлебнулся.
Прибежав на пляж, Генка нашел лишь ее гламурненький шлепанец. Поорав, покружив в прибрежном лесу, и не найдя жену, кинулся будить нас.
Я не знаю, на что рассчитывал Ромка, утащив с собой в лес Галину. Генку, впавшего в истерику, мы с Маринкой вырубили хорошей дозой снотворного (это у меня завсегда есть на всякий случай в аптечке), он был бы лишь помехой в моем поиске. А найти Ромку я посчитал своим личным делом. То, что это был именно он, Маринка мне созналась в слезах.
Я шел по следам, чуть обозначившимся утром, и видел, что женщина отчаянно сопротивлялась. Хваталась за ломкие деревца, спотыкалась, выворачивая босыми ногами клочья мха. Вот она вырвалась на миг из Ромкиных рук,
