синем костюме и с серьёзным, но слащавым лицом, помощник атташе. Таких телохранителей она укладывает на лопатки одним лишь взмахом руки. Тем более по данным вчерашнего наблюдения Аделла точно знала, что около подъезда Зерценс отпускает этих двоих прихвостней, а дальше сам поднимается в лифте на 9 этаж и весь вечер и всю ночь остаётся совершенно один. Консьержа в этой новой высотке ещё не назначили или назначили, но не успели никого найти на тёпленькое вакантное местечко в будке при входе в подъезд, однако есть кодовый замок на входной двери подъезда, который между всем тоже не проблема. Ещё вчера Аделла рассмотрела в бинокль и запомнила несложную последовательность из пяти цифр.
Итак, в 18:47 по местному времени чёрный «Ауди» с тихим урчанием новенького двигателя привёз Зерценса прямо к подъезду. Помощник спешно открыл зонт, проводил атташе до подъезда, а сам вернулся в машину и «ауди» в ту же минуту покатила от подъезда на проезжую часть, где только начали зажигаться уличные фонари. Солнце за весь день так ни разу и не выглянуло. Зашторенные непроглядным чёрным сукном мрачные небеса давили на плечи и головы бегущих по лужам горожан нестерпимым депрессивным грузом. Лишь Аделла чувствовала себя в своей стихии. Ловкой пантерой бесшумно и легко она переметнулась через пешеходное ограждение. Затем чёрным ниндзя нырнула под закрытый неохраняемый шлагбаум на въезде во двор, в считанные секунды оказалась на невысоком хорошо освещённом крыльце у того самого подъезда и, сделав вид, что она здесь живёт, спокойным движением руки набрала код от подъезда. И вот она в парадной довольно большого и светлого подъезда со свежеокрашенными стенами, вымытой плиткой на полу и цветным плакатом точно только вчера из типографии с правилами пожарной безопасности и схемой эвакуации. Да и вообще в подъезде царил запах недавно оконченной стройки, а в уголках пластиковых подоконников до сих пор ютились белые кучки шпаклевочной пыли. Из парадной влево и вправо вели двери к лестничным пролётам с лифтами. Но Аделле не пришлось гадать в какое крыло свернуть, она точно знает, какая ей нужна квартира. Поэтому недолго думая она неторопливо вошла в музыкальный лифт и нажала кнопку 9 этажа. Любой повстречавший её жилец этого подъезда даже не подумал бы что она замыслила что-то страшное и противозаконное, а наверняка просто бы поздоровался с ней и отправился дальше по своим делам. На 9 этаже всего две квартиры одна справа другая слева от лифта. Видимо компания-застройщик и её партнёры срубили не малый куш в этой новостройке не на количестве, а на качестве квартир, потому как квартиры здесь по площади, расположению и комфорту несравнимо шикарные в отличие от квартир в любых других городских кварталах и даже новостройках. Звонок в дверь заставил ничего не подозревающего и расслабленного Зерценса отставить на столик стакан с виски, тут же рядом положить смартфон около открытого ноутбука с текстом его речи для выступления на конференции. Шаркая тапочками, он беспечно и статно подошёл к входной двери, не поинтересовавшись, кто там открыл её и приветливо улыбнулся во все свои отбеленные зубы. Симону Зерценсу уж за пятьдесят, но, как и полагается людям, часто показывающим себя на публике, за собой он следил добротно и на совесть. Его гордость пышная смоляная шевелюра всегда зачёсана и дорогущим лаком уложена назад, хоть и большинство не свои, но все зубы на месте готовые в любую секунду кого угодно сразить своей белизной, как отбеленная и наглаженная фланелька военного моряка, которой нет в мире белее. Кроме того, благодаря персональному стилисту, он всегда опрятно одет и стильно обут, осанист и подтянут, и в любом обществе ведёт себя величественно, но сдержанно, как истинный барон благородных кровей. А ещё ему свойственна не наигранная, как у многих политиканов, а природная жизнерадостность и открытость за что его не только уважали, но даже любили простые люди.
– А, Наоми, это вы. Добрый вечер. Входите.
– Добрый вечер, господин Зерценс. – На автомате подыграла ему Аделла.
Благодаря необычайной способности перевоплощения Аделла, перед ним уже стояла та немецкая девушка, с которой он встречался намедни, Кирстен Ньюман, а не Аделла Амери. По сути, в этой её способности нет ничего сверхъестественного и рецепт прост: много концентрации внимания, уверенности в себе и воздействие гипнозом на ту часть мозга противника, которая отвечает за механизмы запоминания и восприятия. То есть, если ещё проще, то с помощью гипноза Аделла заставила Зерценса думать, что перед ним Кирстен Ньюман. Он оставил дверь открытой и вернулся в гостиную. Аделла вошла за ним и прикрыла за собой дверь.
– Кстати, девушка, мне сегодня звонил ваш дядюшка Конрад. Просил передать вам привет и сказать, что его партия тоже поддерживает наше решение выступить против закона об углеродном налоге. – С радостью поспешил сообщить приятную весть Зерценс, делая жадный глоток виски и снова опуская стакан на столик. – А почему вы так поздно и без звонка? Что-то срочное? – Зерценс продолжал слегка навеселе разговаривать с Кирстен.
– Да. Я должна вам кое-что передать. – На ходу сочинила Аделла, вынув из-за спины духовую трубку и приложив её к своим губам.
Когда Зерценс собирался повернуться и продолжить разговор, он услышал что-то вроде громкого, короткого «пхэ» и тут же, скорчив мученическую гримасу, схватился за шею ближе к затылку за ухом, где и застряла отравленная иголка, оставив лишь маленькую красную точку.
– Что вы… – поворачиваясь, он попытался что-то вымолвить, но яд с током крови быстро распространялся, пагубно действовал и уже парализовал мышцы лица и шею, поэтому язык Зерценса переставал подчиняться своему хозяину. Симона зашатало, он попятился вбок, а затем, когда яд полностью парализовал тело и обездвижил его, повалился навзничь, медленно моргая и перекатывая глазные яблоки из стороны в сторону. Аделла с серокаменным лицом без единой эмоции с больным любопытством наблюдала за тем, как умирает Зерценс и плавными, спокойными движениями протирала платочком губную сторону духовой трубки. Ещё через минуту или две яд вынудил сердце Зерценса остановиться, еле заметные вздрагивания вмиг прекратились, а всё природное существо швейцарского атташе отмучилось, испустило дух и с открытыми глазами, смотрящими пустым, иступлённым взглядом куда-то в сторону дверного проёма спальни, навсегда замерло. Швейцарец умер, думая, что убила его Кирстен Ньюман, которая ещё вчера по-девичьи мило улыбалась, когда благодарила Зерценса за цветы, присланные им. Скорее всего до самой смерти он так и не сумел уложить всё это в своей хмельной от виски с ядом голове. Здесь Аделла закончила. Также просто и беспрепятственно она покинула квартиру, затем подъезд и сам элитный квартал к этому времени уже полностью объятый искусственным светом уличных фонарей и направила маленькую прокатную машинку обратно к гостинице.
Следующее утро по обыкновению началось с контрастного душа, веганского завтрака и чашечки эспрессо. Правда, этим утром Аделла сделала маленький шажок в сторону от своего распорядка и включила новостной телевизионный канал в ожидании заявления от местной полиции. Для перехода ко второй части задания – отходу, ей необходимо знать, что именно на данный момент известно ГПД. Весь день она просидела в номере с включенным телевизором, пила воду и жала кнопки пульта, выискивая тот канал, который первым осмелится осветить громкие необъяснимые и на первый взгляд естественные смерти иностранных дипломатов. Вплоть до 16 часов ни одного сообщения не вышло в эфир. «Однако не очень-то оперативно работают здешние копы». – Подумала она.
Аделла уверена, что охладевший труп Зерценса, как и двоих его собратьев по несчастью, уже нашли и полным ходом идут выяснения обстоятельств их смерти. Не исключено, что беря во внимание политический статус жертв, возможно начальство полицейского департамента отдало распоряжение не давать никакой информации и комментариев журналистам. Это она видела самым разумным и очевидным объяснением того, что полиция до сих пор не выступила с заявлением. А главное из новостей она ожидала узнать, кого из пларкийских копов назначат вести это дело. И если её ожидания и предположения оправдаются, и она услышит имя Феликса Иботы, в чём она ни капли не сомневалась, то план её отхода уже сейчас можно считать на сто процентов удавшимся.
Наконец, в семнадцатичасовых новостях засветилась намарафеченная, с накачанными алыми губами, лоснящаяся от тонального крема физиономия пресс-секретаря Пларкийского полицейского департамента с экстренным заявлением. Видимо предварительные следственные действия ничего не дали и полиция решила обратиться к общественности. Пресс-секретарша, которой на вид года 23, позируя на камеру, чтобы не дай бог её не показали в невыгодном свете, красиво приоткрыла натренированный для этого ротик и начала говорить.
– «Уважаемые граждане и жители Пларка. На территории Шоженской республики произошёл беспрецедентный случай, которому нет аналогов за всю историю республики. В течение двух дней были найдены мёртвыми три иностранных дипломата, находившиеся в Шоженской с дипломатической миссией. Тело Владимира Кожевникова, советника по изменению климата из Среднеруссии, найдено в такси по дороге из аэропорта в Магуле. Американского представителя Джека Вильямса обнаружила горничная в гостиничном номере в Скельске. И швейцарский атташе по науке Симон Зерценс был найден помощником сегодня утром в своей служебной квартире в Пларке. Сегодня к обеду их тела доставлены в пларкийский морг для медэкспертизы. Полиция предполагает, что это не было тройное убийство. По предварительным данным следствия центрального полицейского департамента города Пларка все трое умерли от внезапной остановки сердца. Состояние здоровья всех трёх дипломатов на момент смерти было более чем удовлетворительное. Также все трое имели политический статус и прибыли для участия в климатической конференции в Пларке, поэтому полиция приняла решение всё же возбудить уголовное дело и провести дополнительное расследование с целью достоверно выяснить причину смерти».
«Вот оно». – Подумала Аделла. – «Дело заведено, а значит, скоро они поймут, что это тройное убийство и начнут искать».
А губастенькая пресс-секретарша продолжала свой публичный доклад:
«Полицейский департамент Пларка считает своим долгом сообщить общественности и заверить всех неравнодушных, друзей и родственников, что следствие поручено лучшим следователям республики, имена которых пока не разглашаются. На сегодня это всё, что известно полиции. Полиция Пларка просит всех набраться терпения и ждать завершения расследования. Меня зовут Мия Богун, пресс-секретарь Пларкийского полицейского департамента. Спасибо за внимание».
Аделла выключила телевизор, отложила пульт, помассировала ноющее запястье, откинулась на кровать, раскинув руки, и задумчиво выглянула в окно, утопив взгляд в тех же, обожаемых ею, обволакивающих небо серых дождевых облаках. Только сегодня разбушевавшийся ветер
