памяти Леонида Гуревича (1932 - 2001)-
драматурга
и хорошего человека
Гур-ур
вместо музыки
гур-гур - киношный сленг -
фоновые шумы в кино.
ХАШ
Странно - сколько бывал на Кавказе и столько там фильмов сделал - никогда не ел хаш.
Говорит:
- Тяжёлая еда. Жирная. Неполезная. Не буду. И так толстый… А ты умеешь хаш варить?
- Да.
Тут же, жадно:
- Свари, а!
- Так не полезно же?
- Да и хрен-то с ним.
*
Зима была.
Жена с дочерью укатили навсегда в Америку, а он не смог.
Остался один.
Деревья в его возрасте не пересаживают.
*
Приехал к нему с вечера.
Привёз говяжьи ножки. Парниковой зелени с рынка, редьки - всё, как полагается.
Кроме рубца.
Промыл, поставил на ночь на малюсенький огонь.
И привёз много водки - он попросил. Для чего - не помню. Что-то у него, наверное, намечалось.
И - вечерком… что-то мы с ним, как-то… по рюмочке, по рюмочке, по душам, по душам, да и переусердствовали…
Нельзя гражданам СССР много водки было иметь - Партия была мудра.
*
Утро.
В шесть, в комнате, где он спал, заорало гимном радио на полную -
была у него такая привычка.
Я накрылся подушкой.
Всё равно слышно.
Делать нечего - встал…
*
Семь - не выходит.
Восемь. Хаш готов.
Тишина….
*
Он не молод. Я напрягся.
Стучу.
Жалобно стонет:
- Не стучи, я умер!
Он уже побаивался.
Может, уже и смерти.
Но больше - умереть один, в этой квартире, за закрытыми дверями.
*
Вышел в трусах и тапках. Вернее - с трудом выбрел. И заявил:
- Я сегодня покойник… Поэтому буду ходить в трусах. Покойникам - всё можно.
- Может, хашу?
Жалобливо:
- Да какой хаш - мне и так х…ёво!
*
Увидел себя в зеркало:
- Такая морда, что и мыть не хочется.
Однако, пошёл.
*
Пока мылся, я потёр чеснока, нарезал зелени.
У меня пунктик - я ем хаш редко, раз в год, вряд ли чаще - чтоб было, как Новый год - иначе банально.
Покупаю с вчера азиатские лепешки и оставляю их не закрытыми.
К утру они подсыхают, я рву их и кусочками бросаю в раскалённый хаш.
Не сразу - по три, по пять кусочков. Иначе раскиснут - не вкусно.
*
Вышел из ванной, всё равно в трусах и тапках, с трудом усадил пузцо за стол и еле выговорил, - А зелай офеёчку, а.
- Никакого кофеёчку, - отрезал я. И торжественно объявил, - Хаш - это ритуальная еда. Его едят натощак. Только натощак.
Гуревич в то утро был похмельно-иносказателен.
- НАТО - не пройдёт… а ЩАК - я не знаю кто такой.
Я достал из морозилки бутылку водки.
- Ууууу.. ууубери, - еле смог выговорить Гуревич.
*
Я начал насильничать.
Налил ему большую пиалу хаша, положил полную чайную ложку тёртого чеснока, посолил, посыпал чёрным перцем, посыпал зеленью,
поставил перед ним рюмку…
*
… а рюмки у него были грамотные - старомодные, гранёные, на ножке -
на классический глоток - грамм на сорок, если не до краёв…
*
… и налил ледяной водки.
В ответ услышал, умирающим голосом:
- Славк… я никогда не пил в восемь утра… похмеляются - только жлобы.
- Мы не похмеляемся - мы едим хаш, - сурово возразил я, - Это ритуал.
- То есть… мы не жлобы? - с хилой надеждой спросил Гуревич
и с трудом оторвал рюмку от стола, словно это была пудовая гиря…
*
… и с утра мы махнули.
Он - с превеликим трудом. Я - полегче.
- Итуальное амоубийсво… - морщась, выдохнул он.
*
… закусывать чем-либо категорически отказывался, страшно морщился,
трагически прислушиваясь - упало ли содержимое рюмки на дно пузца.
Но я сунул ему в руку ложку и бросил в пиалу несколько кусков подсохшей лепёшки.
- Так евреев ещё никто не мучал... - жалобно было начал,
но глядя в мои решительные глаза, опасливо спросил, - И что мне теперь делать?
- Хаш есть, - грозно сказал я.
- Ак? - спросил он загробным голосом.
- Вылавливаете кусок лепешки с хашем - и в рот.
*
… никакой другой вид искусства -
ни музыка, ни поэзия, -
не смогут передать, как Гуревич пытался засунуть в то утро
эту кошмарную ложку в похмельный рот -
кино и только кино!
( ну… может - балет)
*
… с превеликим трудом, но получилось…
*
… вторая ложка пошла чуть легче.
Третья…
*
…после пяти-шести ложек удивлённо заявил:
- Я - живой!
И стал есть…
*
… изредка останавливался и бросал редкие фразы, вроде:
- Грандиозно!… чесночком пахнет… кастальский источник!... налей ещё водочки…
*
… вторая рюмка…
Есть уже заставлять не надо.
Мечет - только ложка стучит:
- Это - армяшки придумали?... Ай, армяшки, молодцы! Евреи вот не додумались.
*
Пока ел, я рассказал ему свою версию происхождения хаша.
Как египтяне кормили рабов до восхода солнца похлёбкой из костей, которая варилась всю ночь. Давали лепёшку и чеснок, как профилактику.
А рабами египетской империи были окраинные народы. В том числе - народы Кавказа.
Поэтому хаш едят ритуально, рано утром, как воспоминание об освобождении из рабства - что радостно подкрепляется водкой.
Возразил:
- Ты не логичен. Евреи тоже были в Египте в рабстве. А хаш не едят.
Тут - я возразил:
- Моисей сорок лет водил народ по пустыне. Чтобы народ вычеркнул из памяти всё из рабского прошлого - забыл и хаш, и фараона.
- Всё правильно Моисей сделал… кроме хаша… - откинувшись, отдулся, - Фуууу-у… - и удивился, - … я живой… а налей-ка ещё пиалочку, Моисей ты мой…
*
…на второй пиале совсем ожил,
Ел, нахваливал и почему-то хаш называл харчо.
Я поправлял.
А он уже вовсю расхорохорился:
- После такой пиалочки - можно и на аллочку… с её пи… алочкой.
*
Никакой Аллочки, у него, конечно, не было, а пи…алочки - тем более -
пошёл мирно досыпать.
*
А после, вспоминая, говорил:
- Я б тогда точно умер. Меня только хаш оживил… Надо про хаш кино снять… -
и, глядя в потолок, приценивался к названиям, - … Вечный Суп… нет… Суп Супов… нет, просто - Харчо.
*
ЧТО ТАКОЕ ДЕМОКРАТ
Опять Америка.
Освоились.
Бутылки больше не прячем.
Гуревич резко поменял политику:
- Хочу - и пью! Это пусть они теперь думают, что мы они о них думаем.
Потом стал ещё радикальнее:
- Ничего. Вынесут. Раз они такие демократы.
Но пьяным в ту пору я не видел его ни разу.
*
АЙЗН СТАЙ
В гильдии режиссёров Америки.
Круглый стол с коллегами.
Гуревич важен и доминирует.
Американцы заладили:
- Мы знаем ваш выдающийся режиссёр Айзн Стай…
Переводчик переводит:
-… реформатор кино Айзн Стай… классик кино Айзн Стай… выдающийся теоретик Айзн Стай…
Гуревич великолепен в диалогах, а тут вдруг сдулся, растерян и молчит.
Американцы перехватывают инициативу.
Гуревич склоняется ко мне и шепчет в ухо:
- Славка…. а кто такой Айзн Стай?
Я кидаюсь в ответ ему в ухо:
- Эйзенштейн.
- Ах, этот!…
Американцы были порваны по всем полям теории кино.
*
продолжение...
