полностью исчезло. Будто тут был мой дом, рядом со мной веселая компания и хорошее вино. Ну, вот, думал я, приеду с поля, и у меня будет зверь-аппаратура, занимающая чуть ли не половину моей комнатушки. Посмотрим, что тогда скажет батя.
Володя уже скакал возле грохочущего на перекатах ручья. Здесь у него был крутой горный характер. Даже не верилось, что тот журчащий ручеек среди тундры и эта бурная речушка - один и тот же водосток.
Пройдя ущелье, мы попали в громадное природное сооружение, которое не сможет создать ни один из талантливейших архитекторов - горный цирк. По его краям стояли, как стены крепости, испещренные миллионами лет зноя и холода, каменные стены. А внутри, как артисты манежа, замерли, словно заколдованные, скалы, скалики, скальчухи, скальчушечки, глыбы, глыбухи, глыбенки. Причем в таком живописном беспорядке, будто это сказочные животные вбежали на арену и решили провести стоячую забастовку, да так и остались здесь навечно. Единственное движение, нарушавшее полное молчание остановившейся жизни на манеже - это рокот бегущего ручья.
- МАТЬ МОЯ!!!
Это был даже не крик. Это был вопль путника в пустыне, внезапно нарвавшегося на озеро ледяной воды. Володя стоял над ручьем, расставив ноги, растопырив руки и чуть согнувшись, будто он во время мучения с поносом решил пукнуть, да и не рассчитал сил. Его глаза смотрели в одну точку. Мы подошли к нему. Действительно, тут было над чем покричать.
В русле ручья, среди больших камней, размытые движущимся стеклом воды, шевелились вцепившиеся в грунт самородки.
- Чего уставился? - толкнул его Тимофей. - Бери, пока кто-нибудь другой не слямзил.
И подал пример. Крепкой мозолистой рукой он залез в воду и поднял вверх похожий на плоский корральчик самородок. Тускло-желтый, размером с детскую ладонь.
- Фантастика! - улыбнулся он.
Володя с открытым ртом смотрел на него, как на волшебную палочку или скатерть-самобранку. Но, наконец, он очухался от наваждения и, радостно пыхтя, погрузился в ручей всеми конечностями. Я обошел их и пошел выше по течению. Тут и там виднелись тельца самородков. Через несколько минут роба обтянула меня, как резиновый напальчник. Карманы были тяжелы. Я скинул рюкзак и переложил все в него. Потом вновь наклонился, чтобы взять еще, но вдруг подумал - к чему? Видимо, я еще был слишком молод, чтобы создавать приличный запас. Да и рюкзак был, честно говоря, тяжел.
Я взвалил его на плечи и пошел дальше. Мне было интересно - неужели весь ручей наполнен золотом?
Едва я прошел несколько шагов, как мгновенно остановился. Я посмотрел выше по течению… Если б я не посмотрел туда, то уже готов был поверить в бога, дьявола и чудеса. Что это сверхъестественные силы своим чудотворным прикосновением обратили этот ручей в рог изобилия. Но я увидел нечто гораздо проще Господа и более фантастичнее его.
Сперва я увидел пещеру. Огромную. Вернее, вход в нее. В общем-то, это была даже не пещера, а скорей ущелье с карнизом. Вот как раз из этого ущелья вырывался грохочущий поток горного ручья. Этого самого ручья, где были груды самого умопомрачительного металла на земле. Вот, значит, где находилось коренное месторождение, подумал я тогда. Я представил, что если такие кошмарные самородки попадаются в ручье, то какие тогда шматы находятся в породе, откуда их выносит вода!
Стены ущелья были скалистыми, потрескавшимися, как и скалы. Но карниз… Он был слишком ровен и гладок для камня, и к тому же матово блестел, как давно не смазывающийся автомат. Я пошел ближе.
- Студент, возвращаемся! - крикнул сзади Тимофей.
Я не слышал его. И я ничего не видел, кроме этого карниза. Мое сердце начинало колотиться все сильнее и, казалось, я начинал парить над землей. Так, наверное, чувствует себя ученый на пороге открытия. Я шел к пещере, как завороженный. Я еще не успел догадаться, ЧТО это за карниз, но я понимал, что это не образование, а сооружение. Неизвестно только, чьих рук. И рук ли…
Я все шел. Теперь, чтобы лучше рассмотреть его, надо было задирать голову.
- Студент, ты оглох?!
Надо мной, метрах в пяти была шероховатая поверхность какого-то металла. Это была… как объяснить?.. Ну, представьте, что вы построили возле речки игрушечные горы из песка, зарыли в нее плоскую консервную банку из-под сельди тихоокеанской жирной нормального посола и законопатили этим песком так, чтобы ее не было видно. Получились этакие песочные горы.
Так вот, песочные горы - это скалы. А потом под действием воды, ветра и других факторов коррозии, горы рассыпались, чуть обнажив консервную банку.
То есть я хочу сказать, что надо мной было нечто вроде консервной банки. Но только невероятных размеров. Из скал торчала лишь небольшая их часть. И по этой слегка закругленной части можно было сказать, что она в диаметре, наверное, не меньше километра. Она была закована в эти скалы, как кусочек железки в булке хлеба.
- Ни фига себе! - восхищенно пробормотал Тимофей за моей спиной.
- Что за ерундовина? - Володя уже стоял тут же.
- Студент, достань радиометр. - Сказал Тимофей.
Я снял рюкзак, развязал его и достал оттуда радиометр. Небольшой пульт с кнопочками, который вешался на шею, и сам измеритель, представляющий из себя что-то типа пистолета, соединяющийся с пультом проводом. Я повесил пульт на шею, включил его и протянул пистолет к «банке». Стрелка резко прыгнула вправо.
- Породы замерь, - сказал Тимофей.
Стрелка упала до двадцати микрорентген. Я вновь поднял пистолет и стрелка опять прыгнула до пятидесяти.
- Что это? - Володя смотрел на сооружение как на божество и сейчас как никогда со своей светлой нечесаной бородой и низким лбом был похож на неандертальца перед автомобилем двадцатого века.
- Эта штука, - Тимофей достал папиросу и голосом учителя математики, разъясняющего простое уравнение, стал объяснять, - свалилась откуда-то небес. Тарелка.
- Че? - Володя нахмурился и глянул на него, проверяя, не смеется ли тот.
- НЛО. Летающая тарелка.
- Че?
- Да дрын в очо! - психанул Тимофей. - Не понимаешь, что ли? Эта штука с неба свалилась, из космоса! От нее до сих пор радиацией прет.
- Господи боже! - Володя перекрестился, хотя я предполагал, что он в бога не верит.
Впрочем, я и сам был не прочь перекреститься и уже поднял руку для крестного знамения. Черти побери! Передо мной был самый настоящий корабль пришельцев! Огромный, просто гигантский. Меня с ним можно было сравнить, как муравья все с той же банкой из-под сельди тихоокеанской жирной нормального посола. У меня тогда было непередаваемое чувство. Как будто я стоял перед дверью в волшебный мир. И Тимофей это подтверждал таким спокойным тоном, будто летающие тарелки к нам сыплются каждый день да не по разу.
- А как же она упала с неба, - вдруг заговорил Володя, - он уже начинал очухиваться от блаженного трепета, - если вон скалы целые?
Вот ведь удивительное существо человек! Только минуту назад он потерял дар речи, убитый фантастическим зрелищем, а сейчас задает вопрос, до которого я даже не додумался, хотя был не так поражен, как он.
- Точно, - только и смог выдавить я.
- Ну тормоза… Геологи сраные! - усмехнулся Тимофей. Покуривая, он рассматривал корабль, как музейный экспонат. - Может, он упал миллиарды лет назад, когда на Земле не было ничего живого, и она была сплошным вулканом. Упал, погрузился в магму, а потом его вместе с этим батолитом подняло вверх, на поверхность коры. Затем начались процессы эрозии, застывшие скалы разрушались.
И вот он обнажился… И ведь его никто до сих пор не обнаружил и не обнаружит. Вот смотрите, - он указал рукой вверх, - над ним еще сотни тонн породы, и с самолета или вертолета его не зафиксировать.
- А как же он не расплавился, если попал в магму? - попытался задать умный вопрос я. Ничего умного в тот момент в голову не приходило.
- Эх, студент… Ты думаешь, если эти лунатики придумали штуковину, которая могла летать черт-те где, то они не могли придумать, как сделать ее покрепче.
- А откуда берется золото? - Мой голос сорвался на фальцет, как будто меня только что оскопили.
- …А вот это я не знаю. Может, лунатики везли его в корабле и пока того тискало в недрах матушки-земли, он треснул где-нибудь… Или потом треснул и золото поперло из него… Или они люк открыли, да выбросили его, или благотворительностью решили заняться, или еще что… Да откуда я знаю?! Я же не специалист по гоминоидам… Смотри, студент, запоминай. Больше ты его никогда не увидишь и не услышишь о нем. Засекретят, оцепят и скажут, никогда и ничего здесь не было.
И тут появился этот звук. Казалось, его изрыгают сами скалы и эта пещера-грот, над которой застыл скованный камнем космический корабль. Волосы на загривке у меня встали дыбом.
РРРРРРРООООООООООУУУУУУУ!!!
Даже чудилось, что воет каждый камушек и их вой передается мне через ноги, отчего те вибрируют.
- Идем-ка отсюда! - Тимофей выплюнул папиросу и повторил то, что делал сегодня весь день - подбросил на плече карабин.
Что-то упало в ручей, громко плеснув, там, в пещере.
- Ох, мать.., - Володя сбросил с плеча свой карабин и, взяв наперевес, попятился назад.
Я же просто поступил по-овечьи - развернулся спиной к этой инопланетной банке и, брякая радиометром на шее, дал деру. Казалось, у меня выросли крылья, а ниже спины появился двигатель от космического челнока «Буран».
РРРРРРРОООООООООООУУУУУУУУУ!!
Выли скалы, ревели глыбы, за мной вслед с матюгами и проклятьями бежал Володя. Тимофей бежал молча, но не отставал от нас ни на шаг. Самое удивительное - он на бегу достал из пачки новую папиросу.
Я с разбегу запрыгнул в пену. Радиометр глухо ударился об ее железный борт. Пистолет звякнул о днище. Что-то в нем задребезжало. Володя уже был в тракторе и круто выворачивал его. На меня сверху, едва не вызвав инфаркт, свалился Тимофей. Его лицо было красным, дыхание тяжелым, но в глазах не было ни чуточки страха. В них горел азарт. Я знал - ему нравилась опасность. Мужики сказывали, что он раньше в одиночку хаживал на медведя с одним ножом в руке.
Звенья гусениц загрохотали пулеметной очередью по железу пены, корежа ее нос. Было такое ощущение, что нас закрыли в металлическую бочку, и кто-то принялся колотить по ней кувалдой. Трактор развернулся к тундре и помчался прочь от скал. Скрежетало днище, воняло горелым камнем. Володя не оборачивался, и если бы трос, за который к трактору была прикреплена пена, оборвался, ему было бы все равно.
Тимофей отдышался и закурил. Я незаметно расстегнул кобуру и обхватил рукоять нагана так, как будто это был пулемет М-60, а я был не практикант, а Джон Рэмбо. Хотя и Джон был бы бесполезен со своим пулеметом. По кому стрелять - по скалам, воющим демоническим голосом?
Скрежет пропал - мы ехали по кочке. Скалы нехотя отступили от нас. Отворачивали от нас свои суровые лица, будто бы в нас разочаровались. Мы неслись возле ручья, где брали пробы.
Володя резко затормозил и пена не в первый раз глухо поцеловала трактор. Я опять рухнул на днище, больно ударившись грудью о радиометр. Тимофей, заорав матом, выплюнул смятую папиросу. Открылась дверца и Володя высунул свое бледное лицо. Он посмотрел на нас, а затем молча указал рукой вперед. Там было что-то такое, что напугало его. Тимофей кивнул головой, как бы спрашивая, что там. Володя что-то сказал, но за рычанием
