гнать плохой самогон, чтобы не потравить односельчан; не гнать исключительно на продажу, когда самогонщик бросает все дела по хозяйству, а занимается только прибыльным бизнесом; и не спиваться самому. Здесь с этим строго. Пьянчуг откровенно не уважают. Такого сдадут властям за милую душу. Пей, кто мешает, только облик не теряй. Вот поэтому хуторяне и гнали самогон исключительно ночью, шифровались. Тогда запах сивухи положено не замечать, вроде как все мирно спят. Вот и Потаповы, как только поделали все насущные дела по хозяйству, часов в десять вечера приступали к таинству самогоноварения. Варили в отдельно стоящей летней кухне. Ворота в усадьбу запирали, чтобы посторонний не вошёл. Местные уже знали, если ворота на запоре, значит, люди занимаются чем-то несколько предосудительным, поэтому все с пониманием относились к тому, что соседа вечером не увидишь, занят человек креативным делом. Дурных односельчан, которые не понимают таких толстых намёков и барабанят в ворота не находилось. Все понимали, что работа эта творческая, требует постоянного внимания к процессу. Так же все понимали, что через некоторое время творческая личность сама принесёт к ним во двор на дегустацию свой продукт, и будет стоять и с замиранием сердца ждать вердикт опытного дегустатора. Вот здесь врать не следовало, здесь дегустатор должен говорить чистую правду: понравился ему новый продукт или нет. Надо подробно сделать акцент на послевкусии, описать свои ощущения, отметить букет, присутствующий в напитке. Вот поэтому во всех дворах и изощрялись с новыми рецептами приготовления напитка. Свои секреты приготовления берегли пуще государственной или военной тайны. Савелий с гордостью мог сказать, что дедов напиток считался самым лучшим на хуторе. Да что там, на хуторе, даже в станице Кумылженской его ценили знатоки этого дела. Поговаривали, что в самом Волгограде и даже в городе Новочеркасске жили ценители и почитатели этого замечательного напитка. Хоть Новочеркасск и относился к другой области, к Ростовской, но от этого он не переставал оставаться сакральной столицей Всевеликого Войска Донского, хотя и пользовался у населения страны дурной славой с 1962 года. А тамошние казаки традиции чтут, и дедов самогон жутко уважают, многие до поросячьего визга. Парадокс: у самогонки сисек нет, а она всем мужикам нравится.
Как стемнело, ворота закрыли на засов и приступили, благословясь, к процессу зельеварения. Процесс проходил в летней кухне, стоявшей за домом. Любопытные хуторяне и так не смогли бы заглянуть к Потаповым в окна, полюбопытствовать, а что они собственно гонят. Но дед всё равно на окна навесил светомаскировку из плотной чёрной ткани. Аппарат, или как его ещё называл дед - куб, собирался из отдельных частей. У деда сборка куба получалась очень ловко. Старый дед, но ловкий. Здесь тоже присутствовали свои тонкости: от аппарата зависело качество продукта. У мастера зельеварения имелся великолепный аппарат: не из какой-нибудь тонкостенной нержавейки, а из толстостенной меди. Со стороны этот аппарат напоминал синхрофазотрон, так много на нём присобачено всяких прибамбасов. Космические технологии отдыхают в сторонке. Теоретически самогон можно гнать хоть с применением чайника, но практически лучше работать на самых совершенных аппаратах. Всё дело в качестве. В качестве самого перегонного куба и исходных материалов. Когда дед полностью собрал свой монструозный агрегат, то кухня стала походить на химическую лабораторию, а хуторские алхимики на операторов супернавороченной химической установки. Дед предусмотрел всё: и вентиляцию в помещении, и освещение, в том числе и резервное освещение в виде керосиновой лампы. У него во время эксперимента под рукой находился лабораторный журнал, приличных размеров: всё по науке. На «операторах» накинуты белые медицинские халаты, на головах белые шапочки. Да-да, белые халаты и полностью стерильное помещение. Дед помешался на чистоте. Работали Потаповы в матерчатых перчатках. Хорошо хоть не в противогазах, но зато в защитных очках. Отметив в журнале время начала процесса, дед развёл огонь в печи. Процесс пошёл, как говорил один большой начальник. Вот тут, как оказалось, надо внимательно следить за температурой и за тем, чтобы смесь не выплёскивалась. «Зелёный змий», принявший бесцветный вид, тонкой струйкой пополз в ёмкость через змеевик охлаждения. Воочию можно наблюдать, как он стремится выбраться в виде жидкости из горячей браги.
Конечно, с первого раза, да и со второго тоже, Савелий не уловил все тонкости зельеварения. Многовариантный это процесс. Наверное, в этой области искусства есть, где разгуляться творческой личности. Но, одно Сева точно уразумел, что голову надо «рубить» не жмотясь, ибо в ней много нехороших веществ.
- Деда, а что ты с головами делаешь? - поинтересовался любопытный внук.
- Антисептик изготовляю, - буркнул дед. - Смотри, если на ёмкости увидишь букву…хм… «Г», то это фракция идёт только на антисептик, но никак не для употребления внутрь.
Ага, сообразил Савелий, когда смотрел, как дед все поверхности протирает чем-то вонючим. Хорошо хоть, что это амбрэ быстро улетучивается. Вот оно что, Петрович. Свихнулся наш дедушка на чистоте, как есть свихнулся. Старенький он уже…и периодически заговаривается. Начинает нести непонятные вещи: приходится слушать и делать вид, что понимаешь.
- Ты Савелий больше думай, - говорил дед. – Думай, какие цели желаешь достигнуть в жизни. Думай, как добиться успеха. Намечай планы, собирай информацию. Но, главное практика и получение навыков, так что заканчивай тратить время на планирование, ведь, всё равно исходных данных в полной мере не соберёшь. Подумай, что ты готов сделать сейчас и сделай это незамедлительно. Так больше толка получится.
Дед, как заправский профессор, заносил в журнал время стадий процесса и температуру каждой стадии. Также в журнал заносился состав браги и различные секретные присадки, ага. Вот только один момент дед в журнал не заносил. Говорил, что это особый фамильный секрет и журналу его доверять нельзя. Хотя, о секретных присадках также никому говорить нельзя, поэтому у деда они шли под номерами. Естественно, Сева сгорал от жуткого любопытства, что это за секрет. И скоро он этот особый секрет узнал…
В конце процесса экспериментальной перегонки по новейшему рецепту, а сегодня у алхимиков получилось три литра «тела», дед с заговорщицким видом достал секретный (кто бы сомневался) деревянный сундучок. Свежий самогон получился немного мутный, но профессора самогоноварения это обстоятельство ничуть не смутило.
- Чтоб он стал чистым как слеза, надо делать несколько перегонов, - проинформировал профессор своего ассистента. - А сейчас смотри наш фамильный секрет, - дед даже голос понизил.
Старик в торжественной обстановке открыл крышку сундучка. Там на дне лежала какая-то вещь, завёрнутая в бархатную тряпицу. Когда он развернул тряпицу, то ассистент, нетерпеливо приблизивший свой нос к тряпке, увидел странную ложку. Ложка почему-то сделана, чуть ли не в два раза больше обычных столовых ложек и вся какая-то узкая. Да и весила она раза в три больше обычной столовой ложки. Для нормального человека она явно великовата. Как ею есть пищу непонятно. Странная вещь, какого-то нечеловеческого вида. Людям, мля, такой ложкой есть совершенно неудобно.
- Серебро! - сообщил дед. – Практически чистое. Видишь, выбита проба с числом 84. В имперской пробирной палате мой дед эту пробу выбил.
- Это что означает? – с интересом поинтересовался внук.
- Это серебро 84 пробы имперской России. Золотниковая система пробирования. Это мера веса такая – золотник. Он равен одной девяносто шестой части фунта. Поэтому этот предмет содержит 84 части серебра и 12 частей меди. 84 плюс 12 есть 96. Уразумел?
Парень пожал плечами. Как выглядит серебро, он не знал. Теперь узнал. В его доме у родителей все ложки изготовлены или из нейзильбера или из мельхиора, или из обыкновенной нержавеющей стали. Мамка говорила, что их ложки внешне походят на серебро, особенно те, что из нейзильбера. Но, нет. Настоящее серебро, судя по тому предмету, что держал в руке дед, имело всё-таки более благородный оттенок, чем цвет нейзильбера.
- Смотри Савелий, что теперь надо сделать. И запоминай.
Дед опустил эту странную ложку в трёхлитровую банку с «телом», которое оставалось ещё горячим.
- Теперь надо покрутить этой ложкой в банке, причём только двенадцать оборотов и по часовой стрелке. Это важно, - заверил отрока дед.
Честно говоря, парень никакой важности от того, что покрутишь напиток по часовой стрелке, не ощущал. Думал, это очередная дедова старческая блажь. Ну, какая разница: по часовой стрелке, или против; этой странной ложкой или ложкой из нержавейки.
- А золотой ложкой не пробовал? - решил подколоть он деда.
- Пробовал, - серьёзно сказал дед. - Всякими ложками пробовал и по-всякому крутить. Ничего не меняется. Вот только эта ложка и даёт эффект. Ты внимательно гляди сюда.
Дед стал совершать странной ложкой обороты в банке. При этом он вслух считал обороты.
- Да какой эффект? - начал уже слегка кипятиться Савелий.
- А вот глянь-ка, - показал непутёвому внуку дед пальцем на банку. – Что зришь?
Действительно, если бы сам не увидел, то ни за что не поверил бы. Первоначально у напитка, приготовленного по новому рецепту, имелся слегка зеленоватый, несколько отталкивающий оттенок, а вот после двенадцати оборотов страшной ложкой, зеленоватая мутность исчезла, а самогон принял прозрачный золотистый оттенок. С чего бы это?
- Ни....чего себе, - пробормотал парень, поражённый таким чудесным превращением напитка. Что это за химические фокусы?
- Ещё и вкус у моего самогона улучшается, и свойства напитка несколько меняются, - похвалился дед. - Так что эта ложка наш самый главный фамильный секрет. А досталась она мне ещё от моего деда, а вот где он её раздобыл, то не ведомо. Так что, Савелий, трендеть о фамильных тайнах с друзьями не надо, ибо чревато, - дед задумался на минутку, потом продолжил. - Пробовал я обычным серебром крутить, и золотом, совсем не тот эффект. Вернее, вообще нет никакого эффекта.
Вот таким наглядным образом Фёдор Корнеевич и приучал Савелия Петровича к серьёзности и фамильным тайнам.
Потом старый и малый компаньоны остужали свой «синхрофазотрон», разбирали его, тщательно промывали. Все детали дед прятал в подполье летней кухни. Причём вход в подполье, если не знаешь, как он устроен, ни за что не найдёшь. Головы дед не прятал, хранил их в сарае. Из них, как уже стало известно его молодому ассистенту, дед изготавливал свой антисептик и жидкость для розжига. Ещё он эту жидкость приноровился использовать в спиртовке. Сам самогон дед хранил в секретном погребе, но Савелию туда дорога пока закрыта. Тайный ход в эту сокровищницу вёл из комнаты деда в доме, но в своё личное помещение дед внука не пускал. Отговорился, что тому ещё рано
