мной лицом к лицу, в старом и выцветшем халате, ну как обычно в чём они ходят. Такой весь опоясанный пулемётной лентой, чалма, борода, все дела короче. И так внимательно разглядев меня, вдруг говорит: «Ну здравствуй, Володя». Я-то сначала, конечно, охренел, во думаю какой ясновидящий душман нашёлся, а потом приглядевшись узнал его. Узнал по тем самым добрым глазам, по бескорыстной улыбке. Пацанов он мне отдал без разговоров, единственное лишь потребовал за каждого бойца по десять автоматов. Разумеется, я передал ему оружие, потому как торг был не уместен. Солдаты для меня самое дорогое на войне. Вот так я и встретил своего некогда друга Саида, он же Ахмад-Шах, он же великий стратег моджахедов, который водил меня за нос по всему Панджшерскому ущелью. А теперь вот и вас водит. Представляешь, он знал, что я шёл за ним по пятам. Кто-то постоянно сливал ему информацию обо мне и о моих планах по его разгрому.
Андрей, казалось, потерял дар речи. Он открыл бутылку и снова налил водки в оба стакана.
- Что же ты сразу мне ничего не рассказал?
- Не успел. Меня же тогда на следующий день арестовали. Вот такая история. Так что вези меня Андрюха обратно на тюрягу.
Андрей залпом выпил содержимое стакана и посмотрел на Владимира:
- Неделю назад твой друг детства сжёг взлетевший с нашей базы чёрный тюльпан. Он упал в горном ущелье. До сих пор не можем забрать оттуда двадцать тел. А похоронки то мы уже отправили. И что мне написать родителям погибших? Что мол извините, неувязочка вышла?
Владимир до треска стиснул зубы. В это время в кабинет Андрея вошёл начальник штаба.
- Как долетели, Андрей Викторович?
- Нормально, Пётр Фёдорович.
Генерал посмотрел на Владимира и протянул ему руку:
- Андрей Викторович мне много рассказывал хорошего о вас. Я начальник штаба, Трифонов Пётр Фёдорович.
Владимир нерешительно поздоровался за руку:
- Заключённый Богданов, статья двести девяносто четыре, часть два. Срок - десять лет.
- Ну зачем же так официально? Вы же по званию подполковник?
- Я лишён звания.
- Ничего страшного. Восстановим. Правильно я говорю, Андрей Викторович?
Андрей улыбнулся:
- Так точно, товарищ генерал-лейтенант.
— Вот, - Пётр Фёдорович протянул заместителю справку об освобождении. -Сегодня поступила. Вручи своему другу.
Андрей прочитал документ:
- Пётр Фёдорович, тут написано освобождён условно-досрочно, но не указана дата освобождения?
- Знаю. Дату освобождения подполковник Богданов напишет сам, именно в тот день, когда разгромит группировку Ахмад-Шаха. Ещё вопросы есть?
- Никак нет.
Глава 6
Он любил это ущелье с самого детства. До того, как уехать в Союз, будучи афганским пацанёнком, Саид не раз посещал его и со своим дедом, и со своим дядей живущими в кишлаке Руха. «Запомни, сынок, - сказал ему однажды дедушка, когда они прервали свой путь и остановились на ночлег у реки Панджшер. – Эта земля, эти горы и реки спрятали в себе огромные сокровища. Где ни копни, везде драгоценные металлы. Ущелье — это наш дом, наша крепость. Всю эту красоту подарил нам аллах за тяжёлый труд. Пройдёт время ты вырастишь, будешь много работать, создашь семью. Но в труде и в заботах не забывай о том, что у твоей Родины очень много врагов. Сюда их манят блестящие камни, нефть и жадность. Защищай свою землю от неверных пока будешь жив, пока твоё сердце будет биться». Его раздумья прервала радиостанция. Разведчики докладывали, что на перевале Саланг по прилегающей трассе Хайратон – Кабул движется колонна из пяти грузовиков с грузами. Возглавляют и замыкают колонну два бронетранспортёра. На броне около двадцати солдат. С воздуха колону прикрывает одна вертушка.
- Дайте им втянуться в серпантин, - сказал Саид, - затем одновременно сбивайте вертушку и гусеницу. Времени у вас не больше получаса. Пленные мне не нужны.
Андрей бросил взгляд на Владимира. Тот, наклонив голову сидел на стуле невесело переминая руками справку об освобождении.
- Володь, ну что ты её комкаешь? Тебе же генерал ясно сказал, поставишь крест на Ахмад - Шахе и ты свободен. По мне так всё справедливо и достойно. Да, может звучит немного бессердечно и цинично, но это несравнимо с жестокостью нашего врага. Я понимаю Володь, что он был твоим другом. Но времена изменились и сейчас Ахмад-Шах стал для тебя противником. Если мы не уничтожим его за короткий срок значит мы будем только и делать, что запаивать пацанов в цинк и отправлять их к обезумившим от горя родителям. А знаешь почему? Да потому что здесь в Афгане этот грёбаный моджахед у себя дома. А мы…Сказал бы я тебе кто здесь мы и что мы здесь делаем, но промолчу. - Андрей закурил, ожидая хоть какого-то ответа от Владимира. В дверь постучали.
- Войдите! – громко выкрикнул Андрей.
Вошёл молодой долговязый лейтенант в очках. На рукаве кителя повязка «дежурный по штабу». Пахнувшая свежей кожей портупея, начищенные до блеска войлочные офицерские сапоги с узкими голенищами и ещё совсем не мятые лейтенантские пагоны подсказывали, что паренёк вот-вот выпорхнул из военного училища.
- Товарищ подполковник, разрешите доложить? – скороговоркой выпалил лейтенант.
- Докладывайте.
- Поступили сведения... – Взволнованный летёха внезапно запнулся и замолчал будто забыл зачем сюда пришёл. Андрей не сдержался:
- Да говори же чёрт тебя побери! Что ты резину тянешь?!
- Товарищ подполковник! На перевале Саланг незаконно-вооружённые формирования сожгли колонну, которая следовала из Хайратона в Кабул. Колонна перевозила полевой госпиталь. Наши потери: двенадцать двухсотых, из них три врача. Остальные трёхсотые. Подбит вертолёт и два бронетранспортёра.
Андрей тяжко вздохнул:
- Второй раз сука уже за неделю. Почерк Ахмад-Шаха. Он знает, что эта дорога является основной магистралью для автоколонн. Вот и долбит нас, как прокажённых. Представляешь Володь, два дня назад мы заминировали там все спуски и все тропы. Как они проскальзывают через наши мины, ума не приложу. Так, ладно, - обратился Андрей к лейтенанту. - Свяжись с авиаполком, пусть срочно закидают бомбами обе стороны перевала. Хотя, уже наверняка поздно. «Духи» скорее всего уже попрятались в свои норы. Ну всё равно пусть слетают. Один хрен нужно списывать боеприпасы. Потом от моего имени сообщи командиру сапёрного, чтобы заминировали всё заново, каждую щель, каждую дырку, а карты минных полей пускай передадут командирам подразделений. Да, и самое главное. Скажи, чтобы сапёрам дали усиленное прикрытие, но только не два БМП как раньше, а четыре. И чтобы все до одного были в бронежилетах. Узнаю кто не надел, лишу всех благ!
- Понял, товарищ подполковник! Разрешите идти?
- Идите…
Проводив лейтенанта неодобрительным взглядом, Андрей посмотрел на Владимира.
— Вот видишь кого мне присылают? – он кивнул на скрывшегося за дверью лейтенанта. - Очередной генеральский отпрыск. Мне оттуда, - Андрей указал пальцем вверх, - звонят неделю назад ординарцы генеральские. Так мол и так, встреть молодого лейтенанта как положено, как патриота, как воина – интернационалиста, парень типа толковый, только из института после военной кафедры. Я- то, конечно, обрадовался, ну думаю наконец-то хоть одного боевого командира взвода заимею. А он прилетел и бабочек с букашками кинулся у штаба через лупу рассматривать. Он, видите ли, у себя на даче под Петербургом таких не замечал нигде. Ботаник хренов! Вот и прячу его в штабе. А что делать? Кинуть его со всеми в горы? Пристрелят! Короче хоть стой, хоть падай. Все мозги затрахали. Ну что скажешь, комбат?
Владимир встал со стула:
- Мне бы где-то обустроится?
Андрей довольный его ответом широко улыбнулся:
- Переоденем, переобуем. Сейчас мой водитель отвезёт тебя в сто четвёртый мотострелковый полк к Александру Васильевичу. А я ему позвоню и попрошу организовать тебе отдельную палатку. Ну а вечером будешь встречать там свой родной батальон.
Эта новость привела Владимира в смятение:
- Ты всерьёз?
- Серьёзнее, Володя, не бывает. Чтобы разгромить Ахмад-Шаха тебе нужны надёжные люди. Надеюсь, что в ближайшие дни ты ознакомишь штаб с разработанным лично тобой планом операции по Панджшерскому ущелью. Надо найти логово этого шакала. Там у него всё, Володя: склады с оружием, медикаменты и ещё много чего, что помогает ему держать этот стратегический узел. В общем не мне тебя учить.
Приехавшего в полк Владимира встретил полковник Стаськов. Его полк был направлен в Афганистан сразу же после того, как Владимира арестовали.
- Я много наслышан о вас, - сказал Стаськов. – Не буду ни о чём расспрашивать, ни хочу, чтобы вы вспоминали пережитое. Мне звонил Андрей Викторович, он попросил обустроить быт вашего батальона, который прибудет сегодня вечером из Кабула. Я распорядился поставить несколько палаток из полковых запасов, они, конечно, не бог весть в каком состоянии, но на первое время подойдут. В крайнем случае мои ребятки потеснятся. Кстати, ваша палатка уже выставлена и всё необходимое в ней имеется. Сейчас придёт мой старшина, выдаст вам форменное обмундирование и покажет вам вашу палатку. По поводу значит обмундирования. Сразу предупреждаю, что оно не новое. Со снабжением дела немного ухудшились. Душманы сожгли тыловую колонну и всё соответственно сгорело. Когда будет следующая никому неизвестно. Да и мои вон ходят кто в чём. В основном всё трофейное, либо «натовское», либо иранское. Накрываем караван, а там этого шмотья видимо невидимо. Ну куда девать? Не выбрасывать же? Жалко ведь. Поначалу, когда только из Союза прибыли я своих и ругал, и наказывал. А что толку? Они с губы выходят и опять одевают то же самое. Пусть носят что хотят. Сам понимаешь, сегодня живёшь, а завтра ты труп.
Уже через час Владимир находясь в выделенной ему палатке облачал себя в простиранную до бесцветности «афганку». Застёгивая пуговицы, заметил две неумело зашитые дырки на груди, очевидно от пуль. Шапка и берцы тоже были кем-то уже ношеные. Он прилёг на кровать и, не справившись с навалившимся на организм недосыпом провалился в дрёму. Снилась жена Лена, плачущая и бьющая своими кулачками по его груди и кричащая ему в лицо: «Не смей этого делать! Слышишь? Не смей!». А он стоял молча и не мог понять, чего она хочет от него. Кто-то слегка затормошил его за плечо. Открыл глаза и увидел дежурного по полку.
- Товарищ подполковник, ваш батальон прибывает.
Владимир встал с кровати, вышел из палатки и увидел, как разрезая лучами фар ночную мглу через контрольный – пропускной пункт на территорию полка въезжает батальонная техника. Сопровождавшие колонну до места дислокации вертушки, сделав несколько облётных кругов взмыли в небо взяв курс на Кабул. Личный состав, выпрыгивающий из Уралов и бронетехники, бряцая автоматами и пулемётами об кузова машин и броню стал стягиваться для построения на плац. Услышав кем-то данную команду «становись», Владимир борясь с огромным волнением направился к ним. Присутствующий на плацу полковник Стаськов принял доклад от командира батальона о прибытии. Заметив приближающегося Владимира, командир полка что-то сказал командиру батальона и тот, подав команду: «равняйсь, смирно, равнение на право» с приложенной к головному убору рукой, направился навстречу к Владимиру. Ноги у Владимира
