Ехал мирно в автобусе, думал о симпатичной девушке-аптекаре, с которой сегодня мило пообщался… Все-таки нравлюсь я еще бабам, чуют они настоящего мужчину и джентльмена, несмотря на эти мои чёртовы годы…
Вдруг подсаживается ко мне какой-то странный, дёрганный тип лет 60 с гривой поседевших волос, похожий на старого рокера. Уселся, посмотрел пристально на меня – и высокомерно так спрашивает:
– Ну, и что вы обо всем этом думаете?
Я (удивленно): – Не понимаю, о чем вы? – Хотя, естественно, нетрудно было догадаться, куда он клонит.
Надо было, конечно, сразу, как только он сел рядом, встать и быстро дистанцироваться от него – видно же было, что псих, но я, как обычно, замешкался и остался сидеть.
– О чем? – ухмыляясь, переспросил он, – о нашей жизни. Куда мы вообще катимся?
– Я не собираюсь с вами ничего обсуждать, – сухо ответил я.
– Вот все вы такие, соглашатели, трусы… При советской власти молчали в тряпочку, и теперь заткнулись…
Я не отвечал, отвернувшись от него и глядя в окно.
– Ишь, в окошко он смотрит, не хочет ничего слышать, высказываться – зачем? А вдруг заметут за фейки… Слово-то какое интересное придумали, не то что контрреволюционная пропаганда, как раньше…
Я по-прежнему молчал.
– Куда делись ваша совесть, достоинство?! – вопрошал он на весь автобус, – да и были ли они?! Вам давай только бабло и сладкую жизнь…
«Нет, он не псих, – подумал я. – Обычный провокатор. Вот так вот ездит в общественном транспорте и подстрекает людей...»
А псих продолжал разоряться, ругал в оскорбительной форме власть, наезжал, сучара, на наш народ… Даже брызнул на меня слюной в своей русофобской злобе.
Но я и тут смолчал и с отвращением утерся.
«Надо в полицию его сдать, – мелькнуло у меня. – Но как? Один я с ним не справлюсь, а в автобусе в основном старики… И тут я вспомнил, как в детстве одна бабка в нашем дворе, увидев какое-то безобразие, неожиданно выхватила из кармана милицейский свисток и во всю мочь засвистела. И, насколько я помню, нарушителя порядка это изрядно охладило…
«Не мешало бы и мне такой свисточек заиметь, – подумал я. – Мало, что ли, всяких провокаторов и агентов среди нас крутится, пусть в полиции и разбираются: кто псих, а кто чей-то заказ выполняет…»
Но тут, слава Богу, псих встал и с театральным укором бросив мне: «Эх вы, жалкие людишки!», вышел из автобуса.
Я с облегчением вздохнул, хотя и чувствовал себя во всех смыслах оплеванным. – Псих какой-то! – громко произнес я в расчете на поддержку хоть кого-то из пассажиров. Но никто и не шелохнулся.
Мне стало еще обиднее.
«А свисток я все-таки на всякий случай куплю, – решил я. – Надеюсь, это не запрещается, я же, наоборот, хочу помочь…»
