построили и вдруг одна из стен рухнула, а вместе с ней упала и крепость. Люди снова стали строить, и снова повторилась таже история.
Вновь люди принялись за строительство и вновь крепость рухнула. А враги того и гляди нападут. Медлить нельзя. И пошли люди к гадалке. А гадалка эта была злая и вредная. И обычно люди избегали общения с ней. Но тут собрали дары и пришли к гадалке.
Гадалка долго смотрела на небо, потом на камни, из которых строили крепость. Подносила камни к ушам и слушала их. А потом сказала, что надо замуровать в стену мальчика по имени Зурико. Двенадцатилетнего мальчика Зураба, единственного сына у матери. Самого красиво, умного, и отважного мальчика во этом селении. И чтобы мать была вдовой, и сама добровольно привела сына. И чтобы мальчик не плакал и не боялся, а сам, по собственной воле, принял решение отдать свою силу духа стенам крепости и спасти свой народ, свою землю от завоевателей. И тогда стена не рухнет.
И такой мальчик нашёлся. Его действительно звали Зураб и он был единственным сыном у матери.
Привела мать сына к месту строительства. А там уже народ собрался. И сама гадалка пришла. Вновь повторила гадалка свои слова и добавили, что прежде чем замуровать мальчика в стену, люди должны выкопать глубокий котлован, заложить в него камни и скрепить их известью и землёй. .Люди так и сделали.
А когда всё было готово, Зураб взошёл на основание стены и люди со слезами на глазах и с плачем стали замуровывать его в стену. Мужественно и стойко принял свою долю Зураб. Мать стояла с закрытыми глазами и время от времени спрашивала: «Сын мой, Зураб, до куда камни?» А мальчик отвечал: «По щиколотку, мамочка». Через некоторое врем она снова спрашивала: «Сын мой, Зураб, до куда камни?» И он отвечал: «По колени, мамочка». И снова спрашивала мать и снова были ответы: «По пояс мамочка», «По горло мамочка».
А в последний раз Зураб ничего не ответил. И лишь тишина стала ответом на вопрос матери. И тогда мать упала на землю у стены и горько зарыдала. А стена продолжала стоять и не падала, видимо мальчик Зураб и в самом деле передал ей свою стойкость.
Долго лежала мать у стены, а люди стояли рядом. Гадалка исчезла. А потом и мать мальчика ушла от крепости, чтобы навсегда покинуть это селение. Но люди не расходились. А через некоторое время к людям подошёл старый странник и сказал, что он сильно спешил, но опоздал. И открыл людям тайну, оказывается прежде чем класть сены – надо было всего-то заложить фундамент, что люди по совету гадалки и сделали.
А ещё он сказал, что гадалка уже давно-давно была зла на мать мальчика за то что когда будущий отец Зураба женился не на ней, а на этой бедной женщине, потерявшей теперь сына. И вот таким страшным образом отомстила матери и сыну. Люди поклялись сохранить две эти тайны, чтобы мать Зураба никогда её не узнала.
А мать Зураба уходила всё дальше и дальше от крепости, но через некоторое время вновь оказалась у её стен. Ноги сами привели её обратно. Так и осталась она у стены до конца своих дней. А потом, после того как вознеслась её душа на небеса, на том месте, где обычно стояла она, обняв стену, выросли прекрасные цветы.
А люди ведь действительно сдержали клятву и сохранили тайну. И мать Зураба никогда не узнала из-за чего на самом деле погиб её сын. А по стене, в которою замуровали мальчика, с тех давних пор и в жару, и в холод, стекают светлые, чистые и прозрачные капли воды. И люди говорят, что это слёзы матери.
Эдик вспомнил легенду. И ему стало и грустно, и горько. И одновременно с этим в сердце его вспыхнула гордость, что были и есть такие люди, которые могут отдать жизнь за то, чтобы жили другие.
Когда Эдик вернулся домой, он неожиданно обнаружил в почтовом ящике ещё один треугольничек. И снова от папы. Теперь Эдик сразу же прочитал его.
Папа спрашивал, почему они не ответили на предыдущее письмо и всё ли у них в порядке. Рассказывал о своих боевых товарищах. Написал, что подружился с очень хорошим человеком, ленинградцем по имени Михаил. Что Михаил альпинист и до войны часто бывал в Грузии, а именно в Сванетии, лазал там по горам. А ещё папа просил не медлить с ответом.
Эдик читал и сердце его ликовало. Это был поистине счастливый день.
9. Ради тебя я вернусь
Эдик ехал в Кировабад. Накануне от тётушки Асмик, жены дяди Макича пришло письмо в котором она просила Марию по возможности приехать к ним на некоторое время.
Оказывается Макич был теперь на казарменном положении и приходил домой лишь изредка, в увольнение. Обе девочки заболели скарлатиной и лежали в больнице, а сама она сломала руку, правую.
Всё бы ничего, но две недели назад у Асмик и Макича родилась дочка. И теперь младенец остался можно сказать без догляду, ни помыть толком, ни перепеленать. Вот Асмик и просила Марию приехать, помочь некоторое время, пока девочек не выпишут из больницы. А самой Асмик сейчас с такой рукой ни дров нарубить, ни воды принести, ни хлебные карточки сходить отоварить, ведь маленькую Тамарочку ей пока с собой не взять, а оставлять совсем одну боязно. Хорошо, что соседи помогают, но Асмик стыдно постоянно отвлекать соседей от их собственных дел.
Но куда Мария поедет? Она ведь теперь работала в госпитале. Кто её отпустит. И Мария сказала Эдику, что ему придётся поехать и помочь родне. В общем-то, не так уж и далеко, около шести часов пути и ты на месте. Как раз у них из госпиталя в Кировабад отправлялась полуторка, по каким-то важным делам. И Мария договорилась с руководством, что шофёр возьмёт мальчика с собой.
В назначенный день Эдик пришёл вместе с Марией в госпиталь, чтобы отправиться в Кировабад, а по-старому в Гянджу. С собой у него был небольшой вещмешок с гостинцами. Мама поцеловала его в макушку и сунула в вещмешок записку с адресом. И Эдик отправился в свое первое самостоятельное путешествие.
По дороге они разговаривали с водителем, дядей Авто. Это была такая забавная игра слов. В Грузии в те времена любые автомобили, даже грузовые, называли порой ни автомобилями, ни полуторками, ни машинами, а просто авто. И Эдику было весело от того, что он едет в авто, которое ведёт дядя Авто.
Путь лежал через Гори, Тбилиси, Рустави, грузинские деревни, а затем через азербайджанский Газах. А от Газаха уже и до Кировабада рукой подать. По дороге машину несколько раз останавливали патрули. Дядя Авто предъявлял документы и они ехали дальше.
Была уже осень – время сбора винограда. Над сёлами, которые они проезжали витал виноградных дух, это в специальных ящиках сельские жители давили виноград. На полпути они остановились, перекусили припасами и двинулись дальше. Дядя Авто расспрашивал Эдика о семье и родне, о школе, о друзьях. И сам рассказывал мальчишке всякие смешные байки. И Эдик даже не замечал сколько времени они в пути.
Они ехали уже по Азербайджану, когда двигатель полуторки заглох. Прочно заглох. Дядя Авто сразу посерьёзнел, он долго копался в моторе, но оказалось, что что-то там основательно поломалось и дяде Авто без запчастей машину не починить. Нужна была помощь, но уже близился вечер и дядя Авто сказал, что за помощью до ближайшего населённого пункта Эдик пойдёт завтра с утра.
Они ночевали в кабине. А утром дядя Авто, снабдив Эдика хачапури и бутылкой воды и велев никуда не сворачивать с дороги, отправил мальчишку на поиски людей. Перед этим он сказал Эдику, что если машину удастся скоро починить, то он отыщет его в ближайшем населённом пункте и довезёт до Кировабада. Но если через сутки дядя Авто не появится, то пусть Эдик как-нибудь добирается сам, потому что неизвестно насколько Авто застрянет с ремонтом. А ещё добавил, что тут кругом сельхозугодья и может быть Эдику повезёт встретить кого-то из местных сельских тружеников.
И Эдик отправился пешком. Он шёл по дороге никуда не сворачивая. Всё шёл и шел, но ни деревень, ни городков всё не было. Мелькали какие-то дорожные развилки, уводящие то в лес, то в поля, то к виноградникам, но Эдик продолжал идти никуда не сворачивая. Солнце уже палило во всю. Он проголодался и съел весь хачапури без остатка и запил успевшей нагреться водой. Ноги гудели и он прилёг на обочине, чтобы немного отдохнуть и незаметно для себя заснул.
Проснулся мальчик от того, что кто-то тряс его за плечо. Эдик открыл глаза и увидел старика. Старик о чём-то спросил его на другом языке. Эдик понял, что это азербайджанский язык, развёл руками и ответил по-русски, что не понимает вопроса. Тогда старик на ломаном русском языке спросил, что небольшой ещё мальчик делает совсем один на дороге, вдали от людей. И Эдик рассказал старику о дяде Авто и его сломавшемся автомобиле.
Старик велел Эдику сесть в стоящую на дороге арбу, и они двинулись вперёд.
А ведь дядя Авто правильно рассчитал. Эдику попался на дороге человек, и не просто человек, а добрый человек. Они познакомились. Старика звали Гусейн. По дороге Эдик рассказал старому Гусейну о себе, как и почему он попал на эту дорогу, рассказал о маме, папе и дяде Степане. Ближе к вечеру показались дымки над крышами, а потом и сама деревенька.
Арба подкатила к усадьбе и въехала во двор. Старик распряг вола и загнал его в стойло, а затем пригласил мальчика в дом. Дедушка Гусейн, как стал называть его Эдик, рассказал жене о приключениях мальчика. Старушка выслушала его, засуетилась, отвела Эдика к умывальнику, чтобы он умылся, а затем усадила за стол. Старик погладил мальчишку по голове и куда-то ушёл. Пока Эдик ел, старушка постелила ему на топчане и он насытившийся и умиротворённый сразу же заснул.
Утром его снова накормили, положили в его вещмешок восточных сладостей и несколько спелых гранатов. И старик сказал, что сам отвезёт мальчика в Гянджу. Оказалось, что ещё вечером, пока Эдик ел, он дошёл до председателя сельсовета, и дяде Авто отправили на помощь трактор.
Теперь Эдиик ехал в арбе и во все глаза смотрел по сторонам. Потом дедушка Гусейн спросил адрес, куда отвести мальчика и сообщил, что знает где этот дом. Они снова разговаривали. Старик спрашивал, где воюют папа Эдика и дядя Степан. И сам рассказал, что двое его сыновей и внуки сейчас тоже на фронте.
Наконец показался Кировабад. Они проехали по городу и подкатили к реке Гянджачай. Арба проехала через мост на правый берег и остановилась около большого дома, находящимся между базаром и старым армянским храмом.
Эдик соскочил с арбы и подошёл к старику. Старик приобнял мальчишку, погладил по голове и сказал.
- Ыды, малшык. Тываи тут жывут.
- Спасибо! Большое спасибо дедушка Гусейн!
Эдик пригласил старика зайти в гости, но старик ответил, что очень спешит, потому что рабочий день и ему ещё надо успеть на виноградник.
Эдик взял закорузлую крестьянскую руку старика и поцеловал. Старик потрепал Эдика по плечу и слегка подтолкнул вперёд: «Ыды! Бут староф!»
Макич жил в том же самом доме в котором родился, в их родовом квартале. Только квартал этот после революции их семье уже не принадлежал, да и занимала семья Макича не весь огромный дом, а лишь квартиру на втором этаже.
Асмик встретила его радостно. Но вместе с тем удивилась и
