но у меня не хватило сил сыграть две роли одновременно… а еще суфлером нашептывать тебе очередную реплику… прости, но моего чувства не хватило на двоих… мне было так больно, что я воспользовалась возможностью прекратить мучения… я пришла, чтобы наврать тебе о том, как уходит любовь. Грустно и одиноко. Как последний посетитель ночного кафе… не верь мне… если чувство умирает, засыпает, слабеет и заканчивается – значит это была не любовь… можно сыграть все, что угодно – жизнь, смерть, предательство, измену, ненависть… квалификация позволяет и новая роль сделает актера мудрее и точнее. Только одно чувство убивает исполнителя, превращая в механическую куклу с проржавевшей навылет душой… никогда не играй нелюбящую любовь… никакие призы и гонорары не вылечат сердце, пустившее в себя нелюбящую любовь… прощай, мой генерал…»
Какая удача, что монолог состоял не из слов. Как вольфрамовые пули крупнокалиберного пулемета «Утес», десятиграммовые слова разметали бы в клочья сердце генерала Края…
«… прости, Иван-Чай, прости меня!..» -- нелепая бессмыслица знаков и звуков, -- подумал генерал и вдруг услышал совсем другую тональность:
«…Тебя бережет от гибели золотая паутина. Невидимые нити уходят в небеса. Никто не знает Мастера, сработавшего такую защитную систему. На Земле таких нет. Опасайся мгновения, когда игра будет сыграна или станет Ему не интересной. Без золотой сети ты не отобьешься…»
Матушка Иван-Чай со всей силы хлопнула ладонью по воде, подняв в воздух невероятную тучу радужных брызг. Генерала окатило с головы до пят, а коварная ведьма нацелилась повторить залп…
Вдруг снизу, из-под перекрытий, донесся мощный рев, выражавший нечеловеческую ярость. Крик сопровождался ударом, тряхнувшим весь дом банкира Михаэльса до основания. Присутствующие переглянулись – живые от страха, неживые по привычке.
-- У-у-у-у-о-о-р-р!!! Бух!!!
-- У-у-у-у-о-о-р-р!!! Бух!!!
-- У-у-у-у-о-о-р-р!!! Бух!!!
Гневная канонада доносилась со второго этажа. После нескольких ударов затрещала ломающаяся древесина, и что-то тяжелое рухнуло на паркет. По здравому рассуждению, незваный гость выломал одну из дверей, ведущих в спальни. Жалобно заскрипела винтовая лестница и на чердак ввалилась, убитая несколько часов назад, полярная медведиха Эмма.
Эмма косолапила, стоя по-человечьи, потому что в передних когтистых лапах она бережно несла тело своей королевы и богини. Госпожа Северный Ветер выглядела спящей, спокойно и глубоко. Но этот сон оказался последним. Ледяное сердце все-таки треснуло.
Живые и неживые потащили с голов шапки. Тонко заскулил в дальнем углу ротвейлер. Но Эмма не собиралась сдаваться. Страшно оскалив желтые клыки, медведиха зарычала потише, прося разойтись и пустить ее к бассейну. Мгновение – и безжизненное тело Повелительницы было бережно уложено в прохладную чистую воду. В абсолютной тишине начала таять надежда. Прошло три минуты. Четыре.
-- Ой, мамочки, как больно!!! Ма-а-а-м-а-а-а!!! Ой!!! Ой!!! Ой!!!
Северный Ветер кричала от нестерпимой боли в груди, где сквозь ледяную корку прорастало новое человеческое сердце.
С первым произнесенным словом, гости стали в шеренгу, плечо к плечу, и взялись за руки. Как актеры, в конце удачного представления, неживые трижды поклонились живым, и покинули этот мир. Двери во Вселенную закрылись и тоже пропали, словно их никогда не было. В самом деле, разве можно научить земные двери открываться в бесконечность?
