скафандрах, но не в таком лёгком, как твой, а в аварийно-спасательных, которые весят по десять килограммов. К тому же, их ещё и надувают воздухом, это позволяет организму перенести перегрузки. Кстати, а как ты перенес перегрузки без подготовки?
— Новые технологии. Перегрузки полностью отключены. Так мне сказали.
— Ух ты-ж! — снова, как юнцы, заверещали космонавты. — Неужто и в наши машины такое скоро установят! А знаешь, какие перегрузки ощущают на себе сегодняшние звездолетчики при приземлении? 5–8 g и длится это 7–10 минут. Представь, это всё равно, что твоё тело потяжелело на триста тонн. Вот такие ощущения. В 1975 году космонавты Василий Лазарев и Олег Макаров испытали критическую перегрузку в 21,3 g. У них была даже кратковременная остановка сердца, но они вернулись живыми. Лазарев больше никогда не летал и через пятнадцать лет умер. Макаров летал еще дважды, но проведя двадцать лет в клиниках, тоже ушел из жизни.
— Опять про смерть! — беспомощно крякнул Водкин-Безделкин и почувствовал, как он сам постепенно разлагается изнутри.
А космонавты уже вытаскивали из капсулы сиденье, на котором полчаса летел Иван, и попутно объясняли писаке:
— Вот такие подобия кресел называются ложементами, они повторяют форму спины космонавта. Их делают по фигуре каждого конкретного пилота, и учитывают даже то, что в космосе человек временно вырастает на 3–5 сантиметров: это оттого что из-за невесомости ослабевают мышцы и позволяют позвонкам немного разойтись. Астронавты лежат в своих ложементах, свернувшись калачиками. Но у тебя тут всё немного по-другому. А где твой НАЗ?
— Какой НАЗ?
— Аварийный запас, сокращённо НАЗ. Там должно быть всё необходимое, чтобы прожить первые дни на земле до прилета спасателей: есть еда, вода, котелок, свисток, мачете, брусок для заточки, нож, аптечка, стаканчик, сухое горючее, охотничьи спички, сигнальный патрон, фонарик, тёмные очки, защитная накидка, теплая одежда, сапоги, шлемофон, надувной плот, и даже удочки. Пистолет тоже можно брать – как личное оружие, только большинство космонавтов предпочитает этого не делать. Свои НАЗ мы, видишь, привезли с собой, — ребята похлопали по рюкзакам.
— А-а, у меня тоже был НАЗ: термос с кофе, салфетки и рация. Но за мной сразу приехали: Димон Олегич Розгов на «Буране».
Андрюха-Коля подозрительно покосились на писателя и продолжили:
— Ну да ладно, шут с этим. Так вот, экипаж, выйдя из капсулы, должен снять скафандры, демонтировать ложементы, которые тут же превращаются в санки-волокуши, а в санки сложить пожитки. Парашют тоже пригодится, это отличный покров для шалаша. Эх… а чтобы нам здесь и сейчас найти место для временной стоянки, придется уйти вон в тот лесок, потому что в этой пустоши даже костёр разжечь не из чего.
— Опять куда-то идти? — вздохнул Иван.
— Да, — космонавты лихо соорудили из единственного присутствующего здесь ложемента сани-волокуши и уже укладывали на них на ярко-желтый парашют, а скафандр закинули обратно в капсулу за ненадобностью, и сами захлопнули стальную дверцу.
Сама же капсула молчала, и не реагировала ни на какие действия в свой адрес. И непонятно было — понравились ей или нет молодые кандидаты в космонавты? А может, всё было проще: она разговаривала лишь с летчиками-испытателями, такими как наш Ваня!
До ближайшего лесочка нужно было проползти километр-другой, не меньше! Иван решил, что погибнет где-то на середине пути. Но каково было его удивление, когда Андрюха-Коля перемигнулись и попросили писателя не описывать в будущей книжке то, каким образом они доберутся до тайги. А затем хлопцы достали то, что космонавтам с собой в поле брать ну никак не разрешается: маленькую контрабанду — пластиковые лопаты с короткими ручками, и со скоростью ветра принялись расчищать путь. Ваня поплелся за ними, потянув сани-волокуши, и отчаянно бурчал:
— Вот дебилы то, а? Лучше бы короткие снегоступы с собой прихватили.
Работяги обернулись и похлопали себя по пузу:
— Эх вы, Витя Олегич, а ещё интеллигентный человек! Лопаты мы в животах спрятали под комбинезонами, черенки в ногах, а куда бы мы три пары снегоступов засунули, а? Сечёшь!
— Секу, — огрызнулся псевдо Пелевин.
Ему было уже не жаль пота и крови кандидатов: уж слишком они легко расчищали путь — даже не по-людски как-то.
А когда команда добралась до подлеска, то молодцы-хитрецы достали ещё одну контрабанду — фляжку, в которую они слили остатки водки и коньяка господина Розгова. Остановились, и все трое хлебнули по разочку. Но и этот разочек хорошо ударил Ивашке по мозгам:
— Не, эти парни — точно люди! Нелюди бы об водке не подумали.
Андрюха-Коля одобрительно заржали, достали из рюкзака Ивана термос с борщом и закусили им спирт (CH3CH2OH + много всяких примесей) посредством отхлебывания жижи с гущей прямо из горла.
— А борщ — это тоже контрабанда? — спросил писатель, закусывая. — И о борще того, тоже не надо бы писать?
Честно сказать, про борщ ему очень не хотелось упоминать в своих текстах. Он его уже даже боялся.
— Кого ты боишься, то есть о ком не надо писать? — удивились космонавты, продолжающие исправно читать мысли своего нового коллеги.
— Борща, то есть о борще.
Андрюха-Коля прыснули и разъяснили:
— О борще писать конечно не надо, но и бояться его тоже не следует, ведь суп — существо бездушевное, вернее бездуховное или бездушное...
— Без души, — подсказал властитель слов, глядя на мучения астронавтов.
— Во-во, а поэтому он не укусит, не раздавит и не съест.
Иван вспомнил громадную кастрюлю, в которой изначально находился свекольник, и засомневался в теории коллег. И пока они все вместе трапезничали, Ивану казалось, что из термоса вот-вот выскочит Димон Олегич Розгов и даст очередное писательское задание, но не ему, Водкину-Безделкину, а Вите Олегичу Пелевину, который вот-вот выскочит из фляжки с горячительным. Большего кошмара для тонкой души писателя и придумать было нельзя!
— Бр-р-р-р! — проморгался Безделкин.
И потеряв нить времени, с удивлением обнаружил, что молодые люди уже сооружают временное укрытие, махая мачете налево и направо. Каркас шалаша они соорудили из толстых веток, которые скрепили между собой стропами парашюта. А для стен нарубили лапник, попутно объясняя летописцу, почему у них в руках такое необычное орудие:
— Вообще-то мачете — нож для рубки сахарного тростника. Но его всё же включили в состав НАЗ за то что он легкий, широкий и острый, и орудует как топор, а весит в три раза меньше. Дело в том, что нож-мачете в свое время вошел в комплект носимого аварийного запаса ВВС СССР, а впоследствии и для летчиков, и для космонавтов. Сам нож-мачете имеет треугольную форму с двумя заточенными сторонами и может использоваться, и как рубящий инструмент, и как средство для копания.
— А верхушку шалаша мы сделаем из парашюта, он не пропускает воздух, оттого и держит тепло, — космонавты укутали «хибарку» ядовито-желтой тканью.
В этом мнительный Иван также разглядел что-то нехорошее. Но кандидаты уже развели костёр, да не один, а сразу два.
— Один снаружи — сигнальный, он обозначит точное местоположение нашего лагеря для вертолёта. Второй внутри шалаша, чтобы не замерзнуть и высушить промокшую амуницию. Ну вот и всё.
Трое затерявшихся в Амурской тайге удобно разместились в своей мини-юрте (с дырой на крыше, в которую вытягивало дым от костра), разогревали коньяк-водку и пили коньяко-водочное саке.
— Совсем как самураи.
— Как гиляки!
Иван, разомлел, впал в романтически-космическое настроение и понял, что пришло время писать книгу о покорителях звёздного неба. Но чтобы написать такую книгу, надо было задать первым лицам очень много вопросов. И писатель приступил к расспросам. Первое, что пришло ему на ум, это его любимый, забытый в бараке телефон.
— А космонавты... ну когда они в космосе, могут они позвонить близким или не могут?
— А знаешь, да! Они звонят им на мобильники с помощью IP-телефонии. И интернет там есть, и даже работает он на всех этапах полета. Общаться с семьей можно через специальную программу, наподобие скайпа.
— Круто! А лично вы были в открытом космосе?
Андрюха-Коля смущенно заулыбались:
— Нет, мы пока только готовимся. Подготовка к полету может занимать до пятнадцати лет.
— Так долго?
— Долго. И неспроста, пилот должен стать супер-профессионалом во всём: ему необходимо овладеть биологией, химией, медициной, механикой, компьютерной техникой, военным делом и так далее. Ведь на МКС (международной космической станции) одновременно идёт множество экспериментов. Например, сорок научных и столько же медицинских. А ещё нужно уметь заменять изношенное оборудование на новое, да и много ещё чего...
— У-у... понятно. А что такое индикатор невесомости? Я в фильме видел. Там у космонавтов перед лицами маленький такой игрушечный мишка болтался, они его индикатором невесомости называли, — спросил Иван.
— О, правда, есть такое! Это мягкая игрушка, которая подвешивается над экипажем. Пока идет ускорение, она просто висит, а при невесомости, начинает летать. Космонавты крепко прикреплены к ложементам и не могут сразу понять: наступила невесомость или нет. А когда игрушка начинает болтаться, значит, уже невесомость.
— Ух ты! — Иван почему-то обрадовался как дитя. — А вы еду из тюбиков сами пробовали, она действительно вкусная или «жри, а то сдохнешь с голоду»?
— Хм... романтика «зубных» тюбиков давно ушла в прошлое. Сейчас покажем из чего едят сегодняшние пилоты, — кандидаты потянулись к своим НАЗ, достали самые настоящие консервы и сублимированную еду в пластиковых пакетах. — Ха, окромя твоего борща, мы здесь сейчас будем питаться ещё и этим.
Ивану нужно было срочно увести нить разговора подальше от злосчастной бредовой похлебки под названием «борщ». Петевич порылся, покопался в своей голове и вдруг вспомнил, что космонавты, сидя на своей орбите, очень мало двигаются. А ещё писака припомнил то, как он сам бывало встанет из-за стола после восьми часов беспрерывного умственного труда, а позвоночнику уже трындец, в шее прострел и в жопе геморрой. И Иван быстро выпалил:
— А я вот слышал, длительное пребывание в невесомости ведет чуть ли ни к полной атрофии мышц. Че, правда что ли?
Андрюха-Коля с тоской зыркнули на писателя и обреченно кивнули:
— М-да, есть такое, даже кости становятся хрупкими. Но это… не всё так страшно... не к полной атрофии, конечно. Тем более, что на станции пилоты занимаются физкультурой: на беговой дорожке, велоэргометре и специальном тренажере для разных групп мышц. Но и тут не без проблем, чтобы бегать по дорожке, нужно прикрепить себя к ней, иначе после первого же движения улетишь.
— М-да... жестко! — вздохнул Иван. — А вот меня всегда интересовал ещё такой вопрос: как они моются там, в невесомости? Вода ведь сразу превращается в шарики, я это видел... по телевизору.
— Ох, тяжёлый случай. Но и его удалось решить более или менее. Хотя весь процесс мытья пока ещё очень долог и неудобен. Сначала волосы смачивают небольшим количеством воды из спецпакета, затем в голову втирают сухой шампунь и промакивают волосы полотенцем. На этом мытье головы заканчивается. Тело же очищают с помощью салфеток, пропитанных специальным гелем. Есть гели и для бритья, есть
