наше молчаливое единение. Тут Семенов подсел ко мне, обнял за плечи и едва слышно произнес:
- Борис, ты умный парень, сильный. Знаешь, сынок, если тебе больно, я начинаю чувствовать эту боль физически. Твоя радость для меня тоже праздник. Давай подождём. Отпусти чувства. Та сила, что завела тебя в эти дебри и выведет оттуда. Та же сила направит тебя дальше, успокоит и укажет путь истинный. Ты только не переживай, сынок.
Береги себя, ты ещё молод. Судьбу никто не в силах обмануть, изменить. А ты мне нужен, - тихо проговорил мой бесценный друг.
Мне показалось, что только родной отец мог произнести подобные слова утешения. От слов Семенова на душе несколько потеплело. Гроза же всё усиливалась.
Глава 6
На следующий день я намеревался уезжать. За время отпуска мы со стариком ходили несколько раз спозаранку на рыбалку. И теперь Семенов, помогая укладывать вещи, всучил мне пакет высохшей соленой севрюги. Он обещал привезти зимой много своих овощей и фруктов.
- Ты же знаешь, у меня ближе тебя никого нет, - заметил он перед моим отъездом. Укладываясь, я всё прокручивал в голове эпизоды с Ланой и думал о нашем предстоящем сегодняшнем последнем свидании. Не представлял, что ей сказать. Обещать ли чего?
Впервые не ведал, как себя вести с женщиной. Ещё два дня назад верил в любовь. Теперь же не знал, чему верить. "И всё же верить ли ей? И всё ли она мне рассказала? А что еще можно скрыть?" - маниакально терзали мысли...
В условленный час в назначенное место я направился почти бегом. С нетерпением ждал ее на мосту. Вдруг мне отчаянно захотелось её обнять. Защитить от всего мира. О, как я полюбил исходящий от неё запах клубники! Ждал с трепетом, а Ланы всё не было. С опозданием пришёл её младший брат. Очень красивый мальчуган лет четырнадцати. Запыхавшись от быстрой ходьбы, он еле произнёс:
- Сестра не придет. Она заболела и просила передать...
- А что с ней? - торопливо спросил я. Не дай бог, случись с ней что-нибудь, мне показалось, я бы не вынес. Как я её любил в этот миг!
- У неё высокая температура, - равнодушно произнес мальчуган, едва переводя дыхание.
- Больше ничего не передавала? - спросил я, отчаявшись.
- Просила узнать, когда приедете.
- Передай ей, что буду через недельку, раньше не смогу, - торопливо высказал я.
Мы попрощались с мальчуганом, и я поспешил обратно. Внутри всё сжигало. Время поджимало уезжать. Семенов, прощаясь со мной, не скрывал своего волнения. Было невыносимо оставлять его одного здесь. Мы обнялись. Обещая друг другу частые встречи.
И вот я выехал обратно в каменно - стеклянный мир огромного города. Ехал на большой скорости. Музыку включать не хотелось. Дорога казалась бесконечной.
День был облачный, ветреный. Однако мне было всё равно, какая погода сопутствует моему отъезду.
Глава 7
Я снова оказался в своей квартире. Выходные дни провел дома, один, наедине со своими размышлениями. Отключил телефон. Никого не хотелось видеть. Снова погрузился в шумный город, где никому нет никакого дела до других и их душевных переживаний. Я думал всё о том же и ни к чему не приходил. Передо мной всё стояло полуотекшее лицо молодой цыганочки с огромными глазами в слезах. Воссоздавал в памяти ту единственную ночь, проведенную вместе. Сладость, горечь... которой поселились в душе, не позволяя сконцентрироваться в буднях.
В понедельник я вышел на работу, твёрдо наметив через неделю поехать к Лане. На работе женщины, как всегда, здоровались, кокетливо улыбаясь. В тот же день шеф вызвал меня к себе и безапелляционно всучил десятидневное командировочное удостоверение в Африку. Об этой командировке мечтал много лет, но теперь ехать в Африку хотелось меньше всего. В двух словах я постарался объяснить шефу о невозможности этой поездки. Но он дал мне сутки на раздумье.
Придя домой, не мог найти выхода из сложившейся ситуации. Бесспорно, не мешало бы посмотреть с большого расстояния, с другого континента на вновь созданную ситуацию. В одно мгновение я твердо решил ехать в заграничную командировку и позвонил шефу.
"В самом деле. Отчего бы не ехать, облегчу свою боль в душе, и может быть, вдали, я приму правильное решение. Там, где неделя, там и десять дней?" - размышлял в пути.
На следующий день вылетел в заграничную командировку. Работа заключалась в том, что следовало написать статью о Российских дипломатах, работающих в некоторых странах Африки. Материала было больше, чем обещал шеф, и я был вынужден задержаться ещё на десять дней. Как бы ни торопился, обстоятельства располагали к более большим срокам, и работа не шла быстрее. Оттого, что я нервничал, только было хуже.
Добросовестно отработав до конца июня, я прилетел в Москву. От сильного загара почти не отличался от африканцев. Сказочная экзотика и плотный рабочий график притупили мои чувства и переживания, создавшиеся на даче у друга.
В заграничной командировке, в Африке, на званых дипломатических ужинах никто не догадывался, что у этого небезызвестного журналиста, как говорили, с "ослепительной улыбкой" и "респектабельной наружностью" внутри гнездится израненная душа.
В дни командировки были встречи, общение, чтение. Вечерами рестораны и бары, а по выходным отдых в приятном обществе. Но по ночам в мои сны регулярно приходила она, то веселая, то слишком печальная, то вульгарная, то застенчивая. Просыпаясь, я не знал, какому сну верить. Но там, на чужом континенте, осознал одно, что без неё мне всё не в радость.
Прилетев же домой, я свалил весь привезенный недоработанный материал и свои вещи на стол. Отдохнув немного, поехал в дачный посёлок, к своей любимой девушке и к лучшему другу. Из Африки им вёз различные сувениры и подарки. Летя на высокой скорости, я возвращался в прошлое с твердым намерением больше не расставаться с ним. Я ехал в дождливый день. Кругом стоял туман.
Подъехав к дому Семенова, увидел его во дворе с зонтом открывающего почтовый ящик и кинулся к нему. Старик был радостно удивлен моему спонтанному визиту. Я, сбиваясь, в двух словах объяснил ему о своей поездке, и тут же спросил какую-либо новость о своей Лане.
- Борис, ты оказывается, не на шутку полюбил цыганочку. Сынок, она уехала с цыганом. Уехала в неизвестном направлении. Она ждала тебя неделю, как ты обещал. Потом приходила ко мне со слезами, расспрашивала о тебе. Я ничего не смог ей ответить, поскольку не знал про твою командировку.
- Он меня обманул, он меня бросил, а я ему так верила! Я знала, что он не простит. Он не любил меня меньше... Я не нужна ему, - с этими словами она убежала в слезах. Ничем не смог её утешить, удержать. После, через неделю, навестил её брат и сообщил вот такую новость, - с чувством вины грустно сообщил старик.
Я стоял без зонта под проливным дождём, как вкопанный. Старик ещё что-то говорил, но я ничего не слышал. Словно оглушенный стоял, промокая насквозь. И тут с грохотом прозвучали в голове слова старого друга: "Сынок, они не приживаются с другими. Цыганке нужен цыган...".
30.04.1994г.
Таня Байр
