А пребываю я ныне в том дивном возрасте «мудрости и созерцания», будучи в котором моя собственная бабушка говаривала:
- Э-хехешеньки-хе-хе… Детей жалко… а детниных детей ещё жалчЕй…
Мне понадобилось прожить целую жизнь и обзавестись собственными внуками, чтобы понять до конца значение этой мудрости, которую ранее я воспринимал, как не более чем забавный каламбур, построенный на просторечиях.
Это правда и истина! В общении с внуками мы словно исправляем ошибки, допущенные тогда, когда их папы или мамы были маленькими. Исправляем, значит, и наблюдаем более пристально за своими прямыми потомками. Э! Да что я лукавлю-то, честное слово!! Откровенно любуемся ими и в тайне глубоко убеждены, что «все дети, конечно, хорошенькие, но наши вот… они… какие-то такие… ну, прямо… эдакие!..»
Примеров хотите? Извольте…
В нашей семье функционал чётко разделён: бабушка – «злой полицейский», а я, значит, находясь в статусе её мужа и дедушки обожаемой внучки, - «добрый». Бабуля – «злая», потому что заставляет Алису всё за столом доедать, чистить зубы, мыть руки и исполнять прочие очччень неприятные вещи.
Когда же кто-нибудь из наших «старших» женщин (Алисины мама или баушка) гневаются на кого-нибудь из нас с внучкой, мы сбегаем в её комнату, садимся (прямо дерзко на пол, хотя этого категорически нельзя делать ни мне – по причине старости, - ни ей – по причине чрезмерной молодости – ей пять) так вот… садимся прямо на пол в узкую щель между подлокотником дивана и стеной и начинаем рассказывать друг другу «страшные рассказы про страшное»: про чёрного человека, отрубленную руку и одиноких девочек, заблудившихся в лесу. Алиса моя округляет глаза, смотрит на меня не мигая и шепчет тогда: «Как я, прям!..» И тут же в ужасе зажимает сама себе ладошечкой пухлой рот.
Сегодня же утром, после очередного конфликта (на бытовой, разумеется, почве) с баушкой, приходит ко мне в комнату и сообщает:
- Дедунюшечка! Сказать, на каком ты в нашей семье месте по красоте?
Я стекленею от важности момента и волнения и произношу только одно:
- На каком?..
- На третьем, отвечает обожаемая мною женщина.
От сердца сразу отлегло, ибо (всё же!) стою «на пьедестале почёта».
- А кто же на первом и втором, родная моя? - спрашиваю.
Ответ уже готов, а потому выстреливает сразу же:
- На первом – я, на втором – моя мама, ну, а ты – на третьем.
Я ликую, что «оставил позади» ещё двоих её родственником: отца и баушку. Но хмурюсь озадаченно и спрашиваю:
- А бабуля у нас на каком? На четвёртом?..
Прекрасное чело отпрысковицы моей на мгновение мутится, потом она сообщает:
- А баушка (глубокий мстительный вздох и косой взгляд на дверь в комнату) у нас же просто так живёт. Не на улицу её же выгонять…
… Есть у моей Алисы троюродная сестра Оля – внучка моей сестры. Но Ольга уже «старуха»: в этом году пошла в первый класс. Провожать её в храм знаний мы с Алисой тоже ходили, ибо девицы наши дружат.
После церемонии первого звонка, когда одиннадцатиклассник взял нашу Ольгу на плечо, пронёс по кругу, а она уверенно звонила в колокольчик с бантом, таким же огромным, как те, что были у неё на голове, по дороге домой Алиса меня спросила:
- Дедуня! Мне, наверное, теперь наго говорить Оле «вы». Она же образованная…
Ольга, конечно же, заполняет почти всё душевное пространство моей сестрицы, и та с упоением мне рассказывает:
- Когда Оленька делает уроки, мы в доме стараемся не дышать и даже ходим на цыпочках. Вчера захожу к ней в комнату, узнать, как дела, а она сидит над раскрытой тетрадкой и плачет. Я чуть не умерла от жалости к внучке и спрашиваю: «Что, моя родная, не получается?» Она отвечает: «Да, не получается! Знаешь, как трудно эту палочку с крючочком на конце записывать!!. А я, бабуль, как представлю, что так будет все одиннадцать лет, так аж прям боюсь вся!..» Я ей отвечаю: «Ну, что же делать, детонька! Зато, когда окончишь школу, поступишь в институт и станешь или учительнице, или врачом». Знаешь, что она мне ответила? «Да не хочу я учительницей или врачом!» «А кем же ты хочешь, милая, быть?» - спрашиваю. Ответ был обезоруживающе откровенным и коротким: «Невестой!..» И всё тут! Представляешь, какой умный ребёнок?!.
Я тут же делюсь с нею своим наблюдением над собственной внучкой:
- Алиса вчера ко мне подходит и говорит: «Дедушка! Папа сейчас, знаешь, что мне сказал? Он сказал, что он - глава нашей семьи. Хорошо, что мама не слышала, а то бы она его сразу в угол поставила».
Логику её мысли я не улавливая, а потому спрашиваю:
- А за что же сразу в угол-то, Алиса?
- Как, дедуня, за что! За то, что он обманывает!! Не он глава нашей семьи!!!
Я горделиво расправляю плечи и думаю, насколько же мудра моя внучка. Она, конечно же, понимает, что есть в семье мужчина и постарше. И, чтобы услышать это из её уст, спрашиваю:
- А кто же у нас глава семьи, моё сокровище?
- Как это кто! – ответствует она. – Моя мама, конечно!..
А сегодня властительница моего сердца явилась из садика, отвела меня в наш заветный угол и поведала там почти шёпотом о том, что подралась сегодня на прогулке с Вадиком. А Вадик – это её закадычный друг, с которым они идут боевым путём рука об руку ещё с яслей.
Спрашиваю её, что же послужило поводом для столь неординарного проявления чувств в адрес лучшего друга.
- Ага, - лучшего! – отвечает королева души моей. - Он сказал, что моя баушка, хоть и приходит за мною почти каждый день в садик, всё равно очень старая, старше даже чем его бабушка прям! Ну, я и не сдержалась!..
Некоторое время сидим (опять – прям на полу!) молча. Я – горжусь и верю, что есть у нас кому вступиться за честь семьи. Она – сплошной образ переживания. Но один вопрос не даёт мне покоя.
- А кто победил-то хоть? – спрашиваю.
- Ну, дедуня, ты и даёшь! От спросишь чё-нить!! Хоть стой, хоть падай!!!
… и стыдливо опустила глаза.
«Уже умеет кокетничать, - подумал я. – Это хорошо, ведь она же девочка…»
