Эту легенду, не легенду даже, а, скорее, анекдот, я слышал несколько раз в различных концах Земли.
Впервые мне её рассказал немолодой еврей, когда шли мы с ним по самому центру Иерусалима, по улице Виа Долороза, той самой, по которой, согласно легенде, влачился Христос на Голгофу, неся на плечах крест для собственного распятия.
В другой раз, почти теми же словами, мне поведал её пылкий грек с яркими, огненными глазами, когда мы с ним в одной из полуподвальных таверн в Салониках пили ледяное красное вино из высоких медных кружек.
А потом я слышал её от молодого креола с добрым и грустным, как у оленя, лицом в Доминикане. У ног наших пенными губами хлюпала Атлантика, и было жарко и душно после дождя, потому что там в самом начале января всегда так. А креол рассказывал не то мне, не то океану о том, что после смерти Эйнштейн как умнейший среди людей, когда-либо живших на Земле, был удостоен личной аудиенции у Бога. Господь наш Всемилостивейший благосклонно кивнул головою вошедшему и сказал, что исполнит любое его желание. Великий учёный попросил, чтобы Властитель показал ему Формулу Вселенского Устройства Сущего.
И снова кивнул Господь, после чего чуть повёл рукою. На небесных скрижалях вспыхнули и затрепетали огненные знаки.
Мудрейший из людей пошёл вдоль этой многокилометровой формулы. Но уже пройдя несколько шагов, воскликнул:
- Господи! Но здесь же ошибка… вот ещё одна… и вот.
Создатель едва наклонил голову в третий раз и ответил:
- Да…
Я помню притчу совсем не потому, что она убеждает нас будто бы в том, что и у Бога возможны ошибки. Вовсе нет. Творец просто испытывает нас, наблюдая, как каждый из живущих сможет эти самые ошибки исправить.
Вот идёт человек по дороге, которую вдруг перерезает глубокая канава, на другой стороне которой дорога по-прежнему вьётся безмятежно, убегая вдаль.
Тут-то мы и начинаем «исправлять ошибку».
Кто-то стремится с разбегу просто перепрыгнуть канаву.
Кто-то неторопливо сползает по склону её вниз, чтобы так же неторопливо взобраться на противоположный склон и продолжить путь.
Следующий пытается навести мост из того, что окажется под рукой.
Ещё кто-то решается искать пути обхода.
Будут, наверняка, и те, кто отступится, повернёт назад и пойдёт восвояси. Ну, что же, - тоже позиция…
Кто из нас поступает правильнее, известно одному Богу, который наблюдает за происходящим, всё видит и всё понимает.
А мы чувствуем себя свободными и будто бы самостоятельно принимаем решения…
… С Андреем познакомились мы совершенно случайно в одной из соцсетей. С последних фотографий на его странице смотрел на мир тёплыми, всё понимающими глазами человек лет сорока, который сидел в инвалидном кресле.
Я написал ему. Он немедленно ответил. И, как это часто бывает при интернет-знакомствах, стали мы вскоре виртуальными друзьями. Оказалось, что живём даже в одном городе и совсем не далеко друг от друга. Через несколько дней Андрей пригласил меня к себя. И я, не раздумывая, поехал.
«Живьём» оказался он человеком ещё более обаятельным, я сразу это увидел, как только двери открыл мне он сам. Крепко пожал мою протянутую для приветствия руку, широким жестом пригласил в дом, а потом почти лихо развернулся на своём кресле и покатил впереди, указывая мне путь, традиционно-гостеприимный для каждого русского, на кухню, где всё было накрыто для того, чтобы начать чаёвничать и долго-долго, прямо до сумерек, «говорить за жись», исповедуясь один другому по очереди.
Сидел передо мною худой человек с небесной чистоты глазами. Почему-то именно людям с таким взглядом верить начинаешь с первой минуты знакомства. А когда он заговорил неожиданно низким для человека такой конституции голосом, то симпатии мои целиком и полностью были на его стороне.
- Извини, что не пригласил тебя в комнату. Квартира у нас однокомнатная, а там мои после работы отдыхают, - начал беседу Андрей.
Я совершенно искренне кивнул в знак того, что совсем не против говорить с ним здесь. И… зажурчал чай, и полилась беседа, вернее, монолог Андрея, ради которого я к нему и приехал…
- … Было мне тридцать семь. И всё в жизни складывалось просто замечательно: хорошая работа, которая приносила ровно столько денег, что их можно было почти не замечать, Марина – жена, которая женой была настоящей, той, что «и в горе, и в радости», дочка и сын – им, соответственно, двенадцать и десять. У нас даже дача была, совсем не далеко от города, куда ездили каждые выходные, даже зимой, потому что дом тёплый, уютный и большой, где хорошо было нам всем вместе и где часто бывали и наши друзья. Только друзья, потому что, так уж получилось, ни у меня, ни у Марины родственников не было. Совсем. Никаких. Но это уже другая история. Если хочешь, потом рассажу…
… Вот, значит, дача у нас была. И мы туда ездили. Часто. А потому дорогу я знал как свои, что называется, пять пальцев… Однажды, видно, понадеялся на это чрезмерно… или ещё что-то произошло, но мы, лоб в лоб, столкнулись с грузовиком.
Всё. Больше ничего не помню.
Оказалось, что «не помню» это самое продолжалось два с лишним месяца. Когда впервые очнулся в больнице, то сразу спросил про Марину, Верочку и Алёшу. Врачи мне сказали, что они тоже пострадали и сильно, а потому тоже пока в больнице…
А ещё через полгода, когда стало понятно, что жить я буду, только вот… до пояса, ниже – ничего не чувствую, мне сообщили, что жена и дети погибли в той аварии. Мгновенно. Как в живых остался я, одному Богу известно…
… Налить тебе ещё чайку? Или кофе?.. А может, чего покрепче?
После того, как я отрицательно качнул головой, Андрей продолжил:
- Да я-то тоже не пью. Так спросил, для приличия. Вроде как считается во всём мире, что русские мужики да не пьющие – это сказки-небылицы. А вот курить бросить не могу… А ты куришь? Нет? Тогда я, если не возражаешь, подымлю немножко.
И закурил, и пустил дым через нос, оказавшись в том самом дыму, как в облаке воспоминаний. Через несколько мгновений воспоминания эти стали снова облекаться в слова:
- Когда наступило время из больницы выписываться, мне предложили въехать в богадельню. Ну, там присмотр, режим и всё такое. А Володя с Аней – это мои соседи, они в квартире напротив нас жили – сказали, что человек должен жить дома, а не по углам, как безродный какой-нибудь. И забрали меня из больницы прямо к себе, в эту вот квартиру. Наша двушка так и стоит напротив заперта… Не могу я там… Тяжело, как на кладбище…
Так вот мы здесь и живём, вчетвером…
А? Что спрашиваешь? Кто четвёртый? Так у Володи с Аней сын же есть. Большой уже, четырнадцать ему скоро. Ровесник моему Алексею… Андрюха он, как и я. Он мне печь помогает. Я же кондитер по образованию. Вот и пеку торты на заказ. От клиентов в последнее время отбоя нет. Ну, вот Андрюха мне и стал помогать. Думаем с ним фирму открыть. «Андрей и Андрей» называться будет…
… Сам не знаю почему, но беру со стола Андреевы сигареты и тоже закуриваю, и тоже дым через нос пускаю. И думаю: мне тоже надо «работу над ошибками» сделать…
