1
Я эпилептик. Я тут недавно понял одну вещь – я всегда, когда чувствовал перемены в своём сознании перед падением, думал, что это какой-то такой бонус перед мучением; дело в том, что перед падением у меня обычно так резко меняется настроение, наподобие как в пасмурную погоду внезапно выглядывает Солнце из-за тучи и вдруг на душе становится так радостно... И вот я считал, что этот «свет» будто какой утешительный подарок перед невыносимой мукой в моём сознании. А тут я понял наконец, что свет-то этот во мне самом, и когда я падаю, когда я совершаю какой-то проступок – если угодно, грех, - то я как бы вижу собственную свою сущность – светлую сущность... От этой сущности мне так хорошо, - значит и я не такой уж плохой человек, раз во мне есть частичка Рая, не много – не мало.
Я в детстве задал себе вопрос и до сих пор не могу на него ответить: Почему Бог создал всё так – почему он не мог сразу отправить всех людей в Рай и чтобы они не мучились, почему он создал ад и соблазн? Я конечно подозреваю ответ на сей вопрос, да только не могу с этим ответом никак согласиться, - дескать, в Рай должны войти только сильные люди, а всякие слабые и падкие не должны. Но ведь и ад не бесконечен, как считается, впрочем, религиозными конфессиями, что он бесконечен. Я ведь тоже в аду, когда падаю в эпилепсии; и если бы ад был бесконечен, то я бы не отрезвлялся от припадка. Впрочем, известны случаи когда эпилептик умирает в припадке, – этого я сам очень боюсь и думаю об этом много.
Со мной произошла одна история – история долгоиграющая, история адская. Хотя я вру, потому что в аду нет времени на отдых и отдых в аду составляет лишь, как любят говорить учителя в школах, перемену вида деятельности, то есть в нашем случае перемену одних мучений на другие – на мучения другого рода. В жизни же ты всегда свободен, и рядом с своим кошмаром можешь уйти куда-нибудь и отдохнуть хотя бы на время, чтобы потом снова вернуться и мучиться и пытаться решить неразрешимую дилемму.
Случай-то смешной произошёл, если описывать его на бумаге и если читать о нём, но для меня этот случай оказался неразрешимым, не смотря на всю его крохотность и ничтожность. Я живу в многоквартирном доме с мамой, которая ухаживает за мной во время болезни, и хоть официально не числится опекуном, но по факту является оным. У нас на этаже поселилась одна девушка – низкой половой ответственности. Я не сказал, что дом, в котором я живу, это дом особенный – в нём дают квартиры всякого рода инвалидам, погорельцам и прочим занимающим очередь на бесплатное жильё в нашей городской администрации.
Девушка эта в тридцать с небольшим лет перенесла инсульт и чудом её не парализовало; врачи говорят на этот счёт, что при начале этого заболевания важна каждая минута, и видимо эту минут, к своему счастью и к несчастью нас, соседей, эта девушка успела поймать. Первые несколько месяцев она жила тихо, здоровалась с соседями, - по лицу её было видно, что она хоть и не архи какое зло, но любовь её к чтению закончилась примерно чуть позже прочтения букваря. Фамилия её была Щербакова, - об этом сказала мне мама и я тут же вспомнил одного чудака из моей группы в шараге, которого можно охарактеризовать одним случаем: как-то раз на перемене пел песню, сидя за партой, с самым серьёзным лицом, - это было на первом курсе и он ещё не успел даже познакомиться как следует со всеми одногрупниками; пел он «Владимирский централ, ветер северный»... Он очевидно уверовал в блатную романтику как в религию и считал незазорным показывать это, - наподобие тех же религиозных фанатиков, которые не стесняются молиться напоказ и поминать имя Бога прилюдно. Мне было так стыдно почему-то за него, а он видимо считал, что петь даже как бы необходимым, дескать он такой уже проклятый человек, не то что мы, серая масса, его одногрупники.
И вот это вторая особа с такой фамилией; я тогда же подумал, что фамилия эта какая-то проклятая и от нечего делать забил её в поисковике людей в интернете, и удивился – насколько их много! Дело в том, что с моей фамилией людей (я тоже как-то раз искал) шиш да маленько, а с фамилией Щербаков или Щербакова людей просто тьма. Не знаю конечно что это за люди, но факт, что их очень много, наводит сам собой на сравнение, что и дураков очень много... Разумеется среди Щербаковых есть и достойные люди, как и среди людей моей фамилии есть дураки.
Однажды меня свалил припадок зимой в безлюдном месте. Очнулся я лёжа на тропинке и без ботинок... Нет, то что с меня кто-то стянул мои почти новые ботинки, случай совсем не характерный, - это я отмечаю для какого-нибудь читающего иностранца, который может заключить по одному этому случаю о России вообще.
Иногда, в другие зимы, я с неприятным чувством порой воображал какую-нибудь такую ситуацию, вспоминая из истории, как фашисты обливали до гола раздетых людей на морозе водой. Один раз, я помню случай, как ещё в школе у меня слетел ботинок во время игры на школьной площадке и я сделал несколько шагов в носке, ступая по снежной корке, - я кажется тогда же подумал, что если вдруг случится мне остаться без ботинок зимой, то я просто замёрзну, сев на снег, будучи не в силах превозмогать обжигающий холод в ступнях.
Теперь же, очнувшись, голова моя плохо ещё соображала, и скажу честно – я заметил, что иду без ботинок уже пройдя шагов пятьдесят, если не более. Холод я конечно чувствовал в ногах, но думал, что ноги мои так замёрзли во время лёжки в отключке. Я посмотрел на ступни и увидел, что носки мои заледенели и покрылись толстым слоем снега, превратившись как бы тоже в некие ботинки..
Осадок от припадка действовал как броня на мой стыд перед прохожими, что я иду босиком, хотя не являюсь ни бездомным, ни нищим. Я чувствовал своё тело не более чем на половину – это и всегда так со мной после «пробудки с того света». Замёрзнуть я почти не замёрз, но войдя в свой подъезд, машинально подошёл тут же к батареи и стал греться, не поднося впрочем ноги к батареи, чтобы носки не растаяли.
И вот, в самые эти минуты в подъезд вошла соседка – Щербакова. Сама же история эта, с моим походом в носках, приходилась на тот период, когда эта Щербакова ещё вела себя тихо и о ней никто ничего не знал, в том числе и я. Мне было настолько всё равно в моём том состоянии, что я даже не соизволил отвернуться, и стекляными глазами посмотрел на неё и на её спутника, когда они проходили мимо. Те же посмотрели на меня, на мои снежные носки, начавшие уже таять, затем поднялись на этаж выше и я услышал сдержанный смех, очевидно в мой адрес.
Кстати, хочу вставить ещё полслова по поводу этого смешного случая: почаще бы с меня снимали ботинки в припадках на улице! Потому что обыкновенно очевидцы не знают как себя вести и вызывают Скорую, боясь что я умру, даже если понимают что это всего-лишь припадок. Я не знаю, читает ли это какой-нибудь иностранец, но если читает, то пусть постыдит мою страну за то, что таким адекватным людям как я приходится в случаях приёма в больницу находиться там взаперти, порой по несколько месяцев, в настоящей тюрьме с решётками и электрозамками, вместе со всеми, кого считают психически больными – а публика это разношёрстная и часто неприятная или вовсе опасная.
Слава Богу, что вор не вызвал мне Скорую. Меня с детства лечат и горстями (настоящими) прописывают таблетки и пичкают ими в больнице, - и что, я вылечился к почти сорока своим годам? Нет, и даже не поправился.
*
Теперь о самой этой Щербаковой. Она не то чтобы злая, не то чтобы добрая, так же не сказать, что она совсем уж тупая, но и ум в лице и разговоре не изобилует. Словом, это такой распространённый тип людей, которые называют себя «простыми людьми», а умные люди их называют – «народ». Люди эти плывут по жизни как бревно по реке, наслаждаясь теми радостями, которые встречаются по пути и во всю свою жизнь не делают ни малейшего усилия, чтобы как-то вырулить, не говоря уж о том, чтобы поплыть против течения.
Профессии у этих людей тоже известные, - вернее не профессии, потому что профессии они и не имеют обычно, - а вид деятельности: мужчины работают на стройках, а женщины в торговле, - разумеется, как подсобные рабочие.
Так, хозяйка подаренной ей квартиры государством, Щербакова, работала до сорока своих лет то там, то сям – где «брали без опыта», что называется. А её сожитель, с которым она любовничела, то есть считалась “гражданской жиной”, работал «на вахте», то есть уезжал на предприятия в далёкие места, где за тяжёлые условия платят значительно больше, чем в городских удобных предприятиях.
Теперь же Щербакова, после перенесённой болезни и назначении ей группы инвалидности, не работала вовсе, ведь пенсии её худо-бедно хватало и на хлеб и на квартплату; ну а на что повкуснее и попьянее раскошеливался уже муженёк.
И вот теперь, когда я пишу это, я вдруг понял, почему первое время её житья в нашем доме было всё тихо, - видимо работяга любовник был в командировке, - ведь известно, туда уезжают как раз на пару-тройку месяцев.
*
Портрет сожителя выглядит следующим образом: лысый, широкоплечий, низкого роста, с узкими испитыми глазами лицом. Человек этот конечно же тупой, по развитию уровня подростка. Очень сложно ответить на вопрос – что же такое «настоящий мужчина»? Блудники говорят, что настоящий мужчина это тот, который пользуется успехом у женщин, богачи говорят, что настоящий мужчина – это состоятельный мужчина, военные считают, что настоящий мужчина это человек, не имеющий страха ни перед чем. Словом, «каждый кулик своё болото хвалит», но все они отчасти правы. Кстати, любопытно, что никто никогда ещё не задавал вопроса о том, что же такое настоящая женщина, - интересно почему так?
Наш лысый сосед считал себя, разумеется, «настоящим мужчиной», и когда он впервые дни житья стал устраивать дискотеки в своей квартире, к ним постучался один из соседей; лысый вышел по пояс голым, желая показать от природы данную ему мощную грудь, - вообще, он был похож на обезьяну по многим параметрам, не только умственным... Сосед, молодой ещё человек, самым чистым матом, как только лысый открыл дверь, наорал на него без лишних предисловий. Лысый немного сдрейфил в душе, но самым спокойным голосом первым словом произнёс: «Вызывай милицию – они скажут, что я имею право.»
- Какое, ты тварь, «имеешь право»?! По закону ты имеешь право на 35 децибел, слышимых у ближайших соседей; 35 децибел – это громкий разговор! Даже не такой, как я сейчас на тебя ору! А я живу через три этажа от твоей богадельни и у меня твоя поганая музыка долбит по потолку!
Лысый, не будь дураком, ответил самым подростковым образом «дерзкому соседу»:
- Я сейчас вообще на полную врублю...
Вряд ли он понял, что говорил ему сосед про децибелы, а если и понял, то предпочёл не поверить. Да и отчасти он был прав, потому что это же всего-лишь закон и по тому же закону в качестве доказательства нужно приглашать экспертов с специальным прибором, которые замерят эти децибелы, - абсурд, да и только. Вобщем нет никаких законов, кроме законов силы , и прав тот, кто прежде всего силен, - видимо, рассуждал так лысый. Он конечно в своих рассуждениях имел ввиду не только свою мощную грудь, а и входную дверь в свою квартиру например, которая тоже
