Фотография в медной рамочке

нелюдимами, отшельниками. Они не ведут длинных разговоров, не сидят на лавочках у подъездов с соседями, молчаливы на работе, они замкнуты в своем маленьком мире. А ведь у нас немало одиноких, не нашедших своё счастье. Может быть, одна из причин в том, что они не нашли людей, человека, перед которым можно раскрыться без утайки, которому можно доверять. И счастлив тот, кто имеет верных настоящих друзей, и кому не приходится в них разочаровываться. И счастлив тот, кому судьба более благосклонна, нежели к некоторым одиноким людям…»

      Слезинка, сверкнув на ресницах, сбежала по щеке, оставив влажный, едва заметный след. Девушка захлопнула тетрадь, вышла на балкон, подставляя лицо тёплому ветерку. Присела на табуреточку, облокотившись о перила балконной решётки. Старалась не думать о прошлом, но образ Славы стоял перед глазами.

  Через некоторое время он узнал причину разрыва дружбы двух ранее неразлучных подруг. Мужчина был потрясён. Радости первых месяцев супружеской жизни развеялись, как дым. Не хотелось идти домой, не хотелось даже видеть молодую жену….
    Он стал искать встречи с Риммой, но она «гениально» научилась избегать его. Наконец, решился придти домой. Почти силой сумел увезти в ближайший сквер. Тот разговор на скамейке под старым вязом она запомнила плохо. Слова любимого доходили до неё с трудом, словно издалека. Родной, единственный, он был рядом, но был чужой. Чужой муж.
    Слава целовал маленькие руки, обнимал худенькие плечи, утирал девичьи слёзы и плакал сам. Они не заметили, как закатилось солнце, сгустились сумерки. Несчастная, разбитая, потерявшая желание жить вернулась она домой.

    Всю ночь глухо, чтоб не разбудить отца, рыдала в подушку. Позже узнала, что на следующий день после свидания Слава написал заявление на расторжение брака.

      К Римме пришла Виктория. Долго всхлипывая, давясь водой из-под крана, она говорила о Славе и о себе. Хозяйка почти не слушала её, потом прервала словами:
– В этой истории уже есть один несчастный человек, вернее два, – Вика вздрогнула на последнем слове. – Неужели думаешь, что захочу, чтоб стали несчастными ещё двое: ты и он, – она посмотрела на большой живот. – Не бойся, я не сделаю ничего плохого. Живи….
  Вика ушла успокоенной.

    Вот тогда Римма решила уехать с отцом в Г - к.  Тем более, там остался заколоченный домик тёти Златы, по завещанию принадлежавшим им.  Римма вспомнила день отъезда. Ей хотелось хоть на миг увидеть любимого, заглянуть в серые, с золотистыми искорками возле зрачков  глаза, прижаться к груди, ощутив себя маленьким птенцом в надёжных добрых ладонях. С тоской смотрела на город, где прошло детство и юность, где узнала она чувство большой любви. Сердце сжималось от боли, но внутренний голос утешал, что всё  делает правильно. Поезд тронулся. И вдруг девчонка рванулась из коридора к тамбуру. Столкнулась с проводницей.
– Куда вы?
– Стоп-кран! Пожалуйста, стоп-кран!
–  Нельзя! Что с вами? Забыли что-то?
– Нет. Мне надо сойти!
– Куда! Нельзя! – Проводница схватила Римму за руку. Вдруг слёзы волной подошли к глазам девушки. Она заплакала навзрыд.  …Женщина проводила до купе, предложила воды, принесла бутылочку с настойкой валерьянки.
– Не  надо…– прошептала пассажирка. Отец задвинул дверь купе.  Дрожали руки, сердце рвалось на части. Снова боль прошила насквозь. Отец лихорадочно стал искать таблетки в маленькой сумке.

      Ветерок трепал роскошные волосы. Задумчивый взгляд тёмно- карих глаз был устремлён вдаль. На похудевшем лице Риммы стал более заметен прямой с маленькой горбинкой нос. Небольшой рот с нежно-розовыми, красивой формы губами, казалось, забыл, что такое улыбка.     Но во всём её облике была такая благородная, тихая грусть, чтоказалось, даже птицы ближайшего сквера примолкли, чтоб не беспокоить беспечным щебетанием. Шатенка не видела, как остановилась под балконом группа прилично одетых молодых людей, не слышала слов восхищения.

– Ну, и  красотка! Настоящая итальянка. Как с картины сошла. Влад! Ты давно искал такое лицо для дипломной работы.

    Ребята, беседуя, двинулись дальше, а молодой художник шёл, постоянно оборачиваясь…

    Римма никогда больше не приедет в город  детства, не узнает о том, что в тот печальный день отъезда Лошкарев, узнав от соседей об отъезде Риммы, помчался на мотоцикле на предельной скорости на вокзал и врезался в выехавший из-за угла грузовик. Не узнает, как сражённая страшным известием об аварии родит недоношенного ребёнка Вика, и малыш умрёт через два часа.
    Не узнает о том, что, затаив в сердце боль и страдание, пять долгих месяцев поведёт она у постели Славы и вырвет из лап смерти. И забёрёт он заявление на развод. И родится у них  дочь, и отец назовёт её Риммою. И будет на столе Вячеслава Лошкарёва день и ночь, зимой и весной, летом и осенью стоять фотография в медной рамочке изящной девушки с вьющимися волосами и задумчивыми глазами, а жене не будет разрешено даже стирать с неё пыль.
      …А может быть, всё было немного иначе в семье Лошкарёвых.

        А вот портрет худенькой итальянки с глубокой грустью в глазах на студенческой выставке видели многие, и предрекали  молодому художнику большое будущее…



1988 год.
(Из ранней прозы)  Т. Сунцова.  Только оценки авторов сайта прибавляют баллы произведению.