Глава 2
- Я знаю, куда мы пойдем! Берите фонари! - словно не слыша шума, продолжал Максим. В этот момент всеобщего страха на него снизошло ничем не объяснимое спокойствие. С ним бывало такое и прежде, когда среди общей суматохи он брал на себя управление обстоятельствами. Конечно, это были не столь экстремальные условия, но степень опасности в такие минуты для него уже не имела значения.
- Здесь есть подземные помещения, они большие. Конечно, нельзя сказать, что там нормальная комнатная температура… Но там мы останемся в живых, я надеюсь, земля хранит тепло… То есть, помещение под землей… Ведь этот дом, Большой Дом, был построен на месте прежнего старого особняка, кто знает, как велико его подземное устройство? А склады, они новые, я знаю…- Но Максим не договорил.
Шум гигантских, оглушительных шагов приблизился к укрытию оставшихся в универмаге, заглушая слова. Он, то замирал, то надвигался с большим грохотом.
- Бежим!!
- Здесь, сейчас,… за тем залом дверь, - и Максим посветил мощным фонариком перед собой, - … и… винтовая лестница метров восемь вглубь… придется пешком, лифт не работает, - и главный менеджер бросился в направлении, указанном лучом света.
Пробежав метров сто, спотыкаясь и падая в неудобных одеждах, запыхавшись, беглецы остановились в тупике прохода. Главный менеджер Максим, двигающийся впереди всех, замер, подняв вверх руку в перчатке с болтающимся ценником.
- Вот она, дверь… сейчас мы ее откроем. Сейчас… о, блин, где ключи, они же были на общей связке?! Да подержите же кто-нибудь фонарь! - и менеджер сунул осветительный прибор в руку подбежавшего Романа.
Народ скучился возле Максима, который пытался отварить небольшую железную дверь, ведущую, по его словам, глубоко под здание, в современные складские помещения.
Кто-то дергал ее за ручку, кто-то стучал по ней ногой.
Среди узников катаклизма природы паника достигла наивысших пределов. И если бы она имела шкалу, то сейчас ее бы зашкалило. И чем ближе и неотвратимее слышался грохот из глубины здания, тем безысходней она была.
Наконец, в одном из своих многочисленных карманом менеджер отыскал нужный ключ, и дверь отворилась. Она была необыкновенно мощной, около полуметра ширенной, и, судя по звуку, с каким пришла в движение, ее давно никто не открывал. На группу людей пахнуло влажной землей и еще чем-то, что разобрать было невозможно. Да никто и не был в этом заинтересован, в том, чтобы принюхиваться к вырвавшимся наружу запахам. Все стремились к спасению.
Но когда дверь отварилась, и Максим осветил уходящую круто вниз лестницу, на лицах замерших пленников появилось сомнение.
-Это склады? Неудивительно, что здесь столько крыс...- пробурчал розовощекий мужчина.
- Ничего не понимаю,- невнятно пробурчал Максим, стараясь не выдавать своей растерянности,- Да нет, это наверно из-за мороза, все в порядке…
- Я туда не пойду,- вдруг заявила капризная девочка, и потянула клубок одеял, в который была закутана ее мать, прочь от черной дыры, открывшейся ее неподготовленному детскому взору.– Пошли отсюда, мама! Я хочу домой!
- Деточка, теперь твой домик здесь, если не хочешь в гробик, - произнес мужчина с обмороженными щеками, нагнувшись к хнычущей девочке, и стараясь предать своему голосу доброжелательный оттенок. – Эта лесенка, деточка, лесенка жизни. И если ты застрянешь на ней, мешая другим дяденькам быстро убираться на хрен, то мне придется тебе невежливо помочь…
Пока народ нерешительно топтался на пороге зловещей двери, Максим пытался заглянуть, насколько хватало фонаря, в тоннель, где начиналась отвесная металлическая лестница.
Желтый луч выхватывал из кромешной темноты скользкие ступени, тонкие перила и немного темно-серые стены, без следов краски. Однако, как ведущий не пытался разглядеть конечную цель тоннеля, то, где заканчивается лестница и начинаются залы кладовых помещений, ему это не удавалось. Луч не мог растворить всего мрака, сгустившегося внизу. Свет сходил на нет, не достигнув конца лестницы. И где начинались помещения и заканчивались ступени, можно было только гадать.
- Ничего не понимаю… - промолвил Стасик, который вытягивал шею, так же пытаясь рассмотреть в дрожащем желтом свете конечную цель визита, - я однажды спускался сюда. Здесь было достаточно светло и сухо, внизу же оборудование… должно быть…Странно… - и он поежился, стараясь спрятать голову под накинутое сверху одеяло. Молодой человек словно хотел скрыться под ним, как в детстве, когда не желал, чтобы его нашли взрослые. Как и все дети, наивно полагая, что под одеялом он в полной безопасности и его никто не сыщет.
-Так мы идем или нет?! Слышите, оно приближается!! Странно, почему ОНО все время приближается, а я ничего не вижу!! Мне ужасно страшно,- проговорил прилизанный мужчина, так же пытаясь вглядеться в полумрак тоннели.
И тут, словно решив за всех, набравшись силы, не свойственной маленьким собачкам, такса извернулась штопором и выскочила из объятий мужчины. Она, словно змея, вывернулась всем телом, спрыгнула на пол и бросилась вниз по неизвестной лестницы. При этом, она коротко повизгивала, словно подбадривая себя и своего хозяина.
- Ляшечка!! Стой!! Куда ты?!!- лысоватый мужчина, до этого прибывающий в нерешительности, бросился вниз по скользкой темной лестнице вслед за своей собакой. В какое- то мгновение он поскользнулся и, не удержавшись, рухнул всем замерзшим телом на склизкие ступени, не останавливая своего движения.- Ляшечка, мой мальчик! Стой, проклятый..!! Мама…! – слышались снизу, усиленные эхом тоннеля крики.
- Не бойтесь! Стойте на месте! – крикнул Роман вслед несчастного мужчине,- мы идем к Вам!!
-Кто это, мы? Я не иду! Сами идите. Наверно уже потеплело и скоро можно будет выйти,- проговорила обиженным голосом Маша, словно ее приглашали на танец,- я возвращаюсь в кафе!
- Идите куда хотите! Это ваше дело, но когда замерзните, не рассчитывайте, что мы будем рыть промерзшую землю и хранить Вас за свой счет! – крикнул мужчина с обмороженными щеками и устремился вслед за Романом вниз по странной лестнице.
- Смотрите!! Что это?!! – Закричал Стасик, показывая лучом фонарика в направлении, откуда все они пришли, туда, где было их предыдущее место укрытия,- Караул!
Там, куда показывал Стасик, можно было разглядеть, как к группе людей, замешкавшихся в нерешительности, приближается неопределенная темная масса. Она слегка шуршала о замерший пол, но более не издавала никакого звука. Словно единое целое, она неотвратимо надвигалось на несчастных.
- Боже мой! Это – крысы!!! Их столько… столько…
Грызуны, словно почувствовали, где спасение и торопились воспользоваться им.
Впереди всех животных, будто вожак, бежала, слегка переваливаясь, огромная толстая крыса.
- Быстрей! На лестницу! И закрываем дверь!! Если животные бегут сюда, значит здесь действительно безопасно!
- Мама, я не хочу на лестницу… - пыталась капризничать девочка.
- Оставьте эту маленькую дуру, пусть ее едят крысы! Мы пока успеем закрыть дверь! – крикнул маленький старичок, забыв о том, что всего несколько часов назад он молился.
- Вы - мерзавец, я Вам это припомню… не удивительно, что Господь Вас не услышал… - начала было возмущаться мать девочки, но на нее никто не отреагировал.
Народ ринулся в темную бездну, нареченную спасительной, толкая друг друга, напоминая собою тех же крыс, только больших размеров и в меньшем количестве.
Глава 3
Они спускались уже минут пятнадцать и все не видели конца пути.
Узкий проход лестницы, сколькие перила и влажные стены, это все, что можно было разглядеть под светом фонаря.
Среди мрака тут и там мелькали желтые лучи портативных фонарей. Они пересекались между собой и разбегались в разные стороны, выхватывая из мрака все те же серые сводчатые стены, скользкую поверхность перил, темные ступени лестницы в черных склизких пятнах. Лучей было примерно столько же, сколько персоналий, пытавшихся укрыться в этом странном месте.
Люди, измученные за последние часы хаоса, не думали ни о чем, кроме возможности согреться. Словно, мир за стенами БОЛЬШОГО ДОМА перестал для них существовать. Что делалось за пределами их укрытия, как спасаются их близкие? Они пытались не думать, во всяком случае, сейчас.
Роман вспомнил было о жене: где она, дома или на работе? Но ему от чего – то представлялось, что именно супермаркет оказался в таком положении, что в том, другом мире, за стеклянными дверями, все легче и яснее. Если квартиры замерзнут, придут спасатели и всех вызволят. Он помнил, как когда-то в 80е годы в период неожиданного холода, когда температура перевалила за сорок пять, и отопление не выдержало, их эвакуировали всем кварталом на военный корабль, где они благополучно переждали напасть.
Но почему здесь о них никто не вспомнил? А может тех, кто остался в помещении магазина уже перевезли куда-нибудь в надежное место? «Может, надо было остаться в кафе?» - размышлял Роман, нащупывая ботинком следующую ступеньку. Но он не углубился в свои мысли на столько, дабы сожалеть о своем поступке, о том, что поддался панике и побежал, как многие те, кто сейчас скользит вниз по страшной лестнице в неизвестном направлении. Он вспомнил жуткий треск непонятного происхождения, и почему-то того мужчину в клубном пиджаке, который побежал за своим ротвейлером в машине и не вернулся…
Стасик, идущий в середине толпы, неожиданно остановился, напряженно вглядываясь в пространство, справа от себя:
- Это… жевательная резинка… посмотрите… - прошептал он, продолжая с изумлением разглядывать поручень перил, подсвеченный его фонариком.
- Стас, ты мешаешь идущим сзади тебя. Если ты хочешь здесь остаться… - начал было главный менеджер, удивленный тем, что его сослуживец замер на месте.
- Я не хочу остаться… смотрите! Здесь жевательная резинка!!
-И что? - спросила Маша. Она шла сзади Стаса и так же остановилась, вглядываясь в указанном направлении. Ее беспрерывно знобило, но больше от нервов, чем от холода. Однако она делала вид, что ничего существенного не происходит, во всяком случае, с ней. Она не верила в происходящее, ей все казалось глупой шуткой, во всяком случае, женщина пыталась убедить себя в этом. Она, как заложник, испытывающий «шведский синдром», уже любила этот дом и верила в его неуязвимость. Ей уже казалось, что она здесь находится добровольно, из уважения к этим крепким надежным стенам, а резкие, бестактные действия окружающих могут только навредить ей и ее Большому Дому.
- Это… это… резинка… Орбит мятный… - продолжал твердить Стасик на одной ноте.
- Да, конечно, мы понимаем, что у тебя маленькая зарплата, и ты мало что видел в своей жизни, но нельзя же так удивляться столь простым вещам?- прошипел мужчина с обмороженными щеками. Лицо его, спустя несколько часов после воздействия холода, стало угрожающе красным, почти бордовым, и даже в тусклом свете можно было разглядеть его нездоровый цвет.
Стасик, словно не слышал обращенных к нему слов. Он говорил без остановки:
- Это жевательная резинка!!! Жевательная…
- И что, ты первый раз видишь жевательную резинку? - поинтересовался Роман, и продолжил,- как я вижу, нас человек десять… да точно, десять… а где остальные?. В кафе, насколько я могу
