мистриса, лакомый кусочек для нее. Таких людей не много, и если это сильная ведьма, она смогла это разглядеть, если находилась рядом длительное время.
-- Но вы же как-то сразу разглядели?
-- Я совсем другое дело. Выбора не оставалось. Пришлось спровоцировать баста. Так что не стоит это афишировать. Мало ли вокруг знающих.
Я задумалась. Если целительница говорит правду, и это не какой-нибудь сумасшедший бред и контактная шизофрения, оказывается, что кто-то в моем окружении способен привязывать бесов к людям (так проще их называть для осмысления). Такую информацию сложно осознать, впрочем, если принять к сведению, что «дыма без огня не бывает», то во всяких фильмах типа «Ребенок Розмари» есть зерно истины, хотя и немного иного толка. Я смотрела на Елизавету Ивановну, и она совсем не была похожа на сумасшедшую. Но откуда мне знать, как выглядят сумасшедшие, если до этой поры я не встречала ни одного из них? Вдруг она меня загипнотизировала?
Целительница смотрела на меня так словно читала мысли, и вдруг громко расхохоталась.
-- Так это была шутка? Бабушка меня разыграла? -- с надеждой в голосе спросила я.
-- Нет, Яра. Просто сложно представить, зачем бы мне могло понадобится тебя гипнотизировать…
-- Так знаете, о чем я думаю! -- воскликнула я, и позже словила себя на мысли, что скорее возмущает копание в моей голове, чем удивляет способность читать мысли.
-- А еще я ем маленьких детишек, -- рассмеялась Елизавета Ивановна, -- Но сегодня на диете, и поэтому угощу тебя и себя пряником: вкусным, шоколадным, с вишневой начинкой. И, пожалуй, заварю еще успокаивающего чая.
Я не стала отказываться. Успокоительное пришлось бы весьма кстати. И тут Елизавета Ивановна вскочила, словно вспомнила о чем-то важном, и убежала в комнату.
-- Я сейчас. Меня посетила гениальная мысль! – крикнула она мне. И практически тотчас вернулась.
-- Держи! – с воодушевлением произнесла целительница. – Носи постоянно и не снимай.
В ее руке был зажат медальон. Простая круглая бляшка с маленьким прозрачным камушком в середине. По ободку медальон был разрисован незамысловатыми рисунками: корявыми кружочками, квадратиками, человечками. Будто детсадовцы рисовали.
-- А не сотрутся рисунки? – на всякий случай уточнила я.
-- Нет. Даже если будешь купаться. И если почувствуешь, что от медальона исходит тепло, сразу же приди ко мне. Заодно, составь список всех тех, кто находился в это время с тобой рядом. А я уж постараюсь отправить донос.
-- На кого? – с тревогой спросила я. Но мой вопрос повис в воздухе, поскольку в эту же секунду раздался звонок в дверь.
-- Похоже, к нам гости, -- благожелательно заметила Елизавета Ивановна и отправилась открывать дверь.
Я надела медальон на шею и вгрызлась в лежащий на столе пряник. Из коридора донесся приветливый голос Елизаветы Ивановны и молодой мужской ее собеседника. Вероятно, этого гостя ждали. Может, родственник? Сын? Мне вдруг стало очень интересно посмотреть, как выглядит пришедший, и я высунулась в коридор. Мельком глянув на гостя в отражении настенных часов, вернулась в кухню. Вряд ли сын, -- решила я, совсем не похож. Хорошо, что мой променад не заметили, стало стыдно перед Елизаветой Ивановной. Она такая добрая, а я без спросу пытаюсь вторгаться в ее личную жизнь. Некрасиво. Чинно усевшись на табурет, принялась ждать хозяйку.
Время тянулось медленно, и скоро я заскучала. Слов разговора я не могла разобрать. Говорили тихо, словно боясь кого-то разбудить. Или, может, целительница побоялась, что я могу узнать что-то лишнее? Потом голоса совсем затихли, а следом послышалось отчаянное «Нет!» Елизаветы Ивановны.
И тут раздался взрыв. Меня откинуло к стене. Пространство заполнилось густой пылью. Я попыталась встать, хватаясь руками за пустоту. Потянула за ткань. Услышала звук лопнувшей струны, и оказалась укутанной в облаке тюли и цветочных штор.
***
Я ударилась головой о стену, но, по всей видимости плотная бархатная резинка, которой я поутру завязала волосы, смягчила удар. Отделалась шишкой. Не страшно. Попробовала пошевелить руками и ногами. Очевидных травм не обнаружилось.
Что это было? Где Елизавета Ивановна? Ни осколков, ни огня… Как найти объяснение произошедшему?
Но вскоре мне стало не до объяснений. В коридоре послышались шаги. Я превратилась в слух. Футболка прилипла к телу, меня прошиб холодный пот. Это он. Он убил Елизавету Ивановну и теперь убьет меня. Все внутри сжалось от страшных предчувствий. Одно дело боятся чего-то нереального, а другое – по-настоящему «дергать смерть за усы». Кошмары, сны, ведьмы и бесы… Глупости все это! Сейчас меня зарежут, как поросенка.
Сердце колотилось. Казалось, его стук слышен в каждом уголке небольшого помещения. Я боялась пошевелиться.
Жалобно скрипнула дверь. Раздался звук разбитого стекла, разлетающегося мелкими осколками по кафелю, тихое ругательство. Тяжелые ботинки наступали на разбросанные обломки, издавая мерзкий скрипящий звук. По спине пробежала армия мурашек. Я сидела в своем укрытии под шторами и молилась. И, вероятно, мои молитвы были услышаны. Убийца вышел из кухни.
Мне слышались звуки открывающихся шкафов. Неизвестный обшаривал квартиру Елизаветы Ивановны. Что-то упало с громким грохотом, и я невольно вздрогнула.
«Надеюсь, тебя пришибло, гад, -- мстительно подумала я». Но такого везения не бывает. Убийца и вор продолжал шуметь. И не боится, что соседи прибегут? Неужели они ничего не слышали? Не вызвали аварийку, милицию, скорую? Странно…
От неудобной позы все тело занемело, но я боялась ненароком выдать свое присутствие. Хорошо, что мама вчера забрала мобильник. А то пиликнул бы, не ровен час, в самую ответственную минуту.
Время тянулось, а убийца не прекращал свои поиски. В носу свербело от пыли, и я отчаянно сдерживалась оттого, чтобы не чихнуть. Тогда моей маскировке конец. Наверное, Елизавета Ивановна соврала, и у меня все же был ангел-хранитель. Скоро входная дверь захлопнулась с громким стуком, и убийца покинул квартиру целительницы. Мне стоило огромных усилий не побежать следом за ним. Домой. К маме, папе и Марго. Некстати вспомнились бабушкино поручение купить огурцов. Я сдержалась и полежала еще немного, на всякий случай. Вдруг убийце вздумается вернуться? А в том, что этот человек убийца, я почему-то не сомневалась. Оказалось, что не зря, поскольку спустя пятнадцать минут, я нашла в прихожей труп Елизаветы Ивановны.
3. Неудобный свидетель
В том, что это был именно труп, я убедилась сразу. Пульса не было, глаза раскрыты, на лице еще недавно такой живой Елизаветы Ивановны застыло выражение ужаса. Тело сотрясала мелкая дрожь, по щекам катились слезы. Я впервые видела мертвого человека, и этот человек был мне знаком. Такая хорошая, такая добрая…
-- Проклятый убийца! -- процедила я в пустоту.
Красивое зеркало в золоченой раме разбилось, острые осколки царапали мои стопы в капроновых носках, но вид крови вернул к действительности. Странно, что злоумышленник не обратил внимания на мои балетки с бантиками. Бабушки вроде Елизаветы Ивановны не носят такие. Они надевают красивые платья и шляпки, и прогуливаются с импозантными старичками по парку. Соленые слезы лились не прекращая, капали с носа на пыльные джинсы, оставляя на них мокрые пятна. Трясущимися руками я закрыла глаза Елизаветы Ивановны.
-- Прощайте, -- тихим голосом произнесла я, -- Вы были великой целительницей и хорошим человеком. Я скажу в милиции все, что знаю. Я успела рассмотреть вашего убийцу. Он сгниет в тюрьме.
Мне показалось, будто легкий ветерок коснулся моей щеки. Может, дух Елизаветы Ивановны все еще здесь, и она так прощается со мной? Если так, то нужно о ней как следует позаботиться. Взять себя в руки и сделать все необходимое. Вызвать скорую, милицию и аварийку. Или что-то одно. А там все по цепочке передадут. Не представляю, как объяснить все сразу трем службам?
Я снова кинула взгляд на Елизавету Ивановну. Она казалась такой маленькой и беззащитной, что мне вдруг захотелось укрыть ее чем-нибудь. Может, и ей когда-то в детстве казалось, что одеяло способно защитить от всех монстров. Стоит только поплотнее в него завернуться…
Я подхватила разбросанные балетки, и первым делом направилась в ванную. Здесь разрушений было меньше, чем во всем остальном доме: раскиданные полотенца, да баночки из темного стекла на дне ванной. В раковине разлилась какая-то зеленая жижа.
Я включила воду и плеснула в лицо холодной водой. Быстро обмыла ноги и натянула балетки. Теперь нужно решить насущные вопросы.
Отыскав под грудами вещей в прихожей старенький телефон, я набрала 103. Мне было трудно что-то объяснить. Собственный голос казался чужим. Просто сказала, что нашла мертвое тело бабушки. Меня попросили дождаться дежурной бригады.
Вид разрушенной обстановки прелестной гостиной Елизаветы Ивановны поверг меня в уныние. Книжный шкаф был и вовсе опрокинут, преграждая вход в спальню. Но я смогла протиснуться в небольшое дверное отверстие. Стянула с кровати одеяло, чтобы накрыть им бедную целительницу. Несколько картин валялись на полу, я подобрала самую маленькую из них. На меня глядела юная Елизавета Ивановна. Не оставалось сомнений, что это была она. Красивая девушка с нежной улыбкой. В глазах вновь стояли слезы. Я аккуратно положила портрет на кровать. И тут увидела второй портрет. Молодая девушка, очень похожая на целительницу с прямыми темными волосами и глазами цвета стали. Внутри меня все похолодело. Неужели она знала? Кто эта девушка, которая преследовала меня во сне? Выходит, это сестра Елизаветы Ивановны? В голове всплыли слова целительницы: «Знавала я человека, который способен на такое, но он больше никому не сможет причинить вреда…» Она говорила о своей сестре! Но, вероятно, ошибалась, поскольку именно ее сестра звала меня! Именно она хотела забрать мое тело. Эта мысль так взбесила меня, что от злости стало трудно дышать. Они были заодно, эти сестры! Меня провели. В ярости я сорвала со своей шеи мнимый защитный амулет. Медальон стал горячим, а я и не заметила из-за плотной ткани футболки.
Колдунья сделала хорошее внушение. Я в испуге огляделась, ожидая увидеть за своей спиной ее коварную сестру. О чем предупреждает медальон? Может, он наоборот сделает так, что ведьма найдет меня, где бы я не находилась?
Но я не успела додумать эту мысль. Откуда ни возьмись в комнате оказался кот. Я в ужасе отошла назад. Кот зашипел и прыгнул на меня. Я попыталась увернуться. С этого дня я навсегда возненавидела кошек! Со всего маху я хотела пнуть кота. Но не тут то было. Тварь оказалась увертливой. Неожиданно животное вцепилось в мою руку. В ту, которой я до сих пор удерживала веревочку с медальоном. Я разжала пальцы, и медальон оказался в кошачьей пасти.
-- Подавись, -- выкрикнула я, собираясь побыстрее покинуть эту страшную квартиру. Столько гадостей в один день. Моя черная полоса стала еще чернее. Но как только я подумала об этом, случилось самое страшное: я услышала зов из своих кошмаров. Я остолбенела. Волосы на затылке зашевелились. Теперь меня некому спасать. Это наяву. Мама меня не разбудит… Я кричала, но это происходило где-то внутри. Мой рот был закрыт. Тело больше не повиновалось.
-- Приди ко
