вероятности воду найти или хотя бы ягоды какие.
IV
Свои воспоминания Грегори разделил на несколько категорий.
Первые — это те, в которых он присутствовал непосредственно сам, видел происходящее своими глазами и слышал своими ушами. Они являлись наиболее яркими в цветовом, звуковом и эмоциональном исполнении. Вторые — те, за которыми ему наблюдать не было возможности, но он сам слышал звуки. И последние — те, что он почерпнул из рассказов других эластов либо взятые из просмотра визора и чтения печатных изданий. Тем не менее все воспоминания прошлой жизни Грегори содержали цветное изображение. Видно, основной мозг дополнял имеющуюся информацию до наиболее восприимчивой формы. Поэтому даже если его не было на месте событий никогда, у Грегори сейчас почти полноценно всплывали картинки изображения, звуки, запахи, вибрация, переживания. Так, например, он точно знал, что никогда не был на побережье Кемберийского залива. Но его отец там отдыхал. По прошествии многих оборотов звезды он рассказал Грегори о своем путешествии. Грегори, в свою очередь, видел море не раз, но в других местах. Поэтому устный рассказ собеседника наложился на личные впечатления и знания в прошлой жизни самого Грегори. И теперь видения этого эпизода прожитой жизни восстают в его памяти в виде полноценного сюжета.
Грегори видит своего отца как бы со стороны. Вот отец с большим трудом в полусогнутом состоянии карабкается на скалу. Он устал, тяжело дышит. Дует сильный ветер. Отец одет в белую тонкую свободного кроя рубаху. От порывов ветра она трепыхается на теле, как флаг на ветру. Отец остановился, обернулся назад, внизу крутой спуск, серые скальные породы. Он поднялся сюда по голым скалам. Лицо у отца очень молодое, как на фото, когда Грегори еще не родился. Далее отец запел песню и двинулся дальше.
Из-за порывов ветра слова в песне еле различимы. Песня когда-то очень популярная во времена молодости отца.
Еще немного и отец стоит на вершине утеса. Внизу обрыв и Кемберийский залив. Одно из красивейших мест на Салеме.
Волны со страшной силой бьются о скалы внизу так, что дрожит твердь под нижними конечностями. Брызги соленой воды изредка долетают до уступа, на котором стоит отец. В этот период оборота звезды в Кемберийском заливе волны достигают высоты в пять эластов, стоящих друг на друге. Отец разводит передние конечности в стороны, мимика его лица выражает радость и восхищение. Второе имя отца — Эспи.
Мать имела второе имя Халиа. Одно из ранних воспоминаний о ней такое. Грегори купили детскую трехколесную двигающуюся машину на ножной тяге. Кататься на такой проще простого — крути педали и поворачивай руль. Одна сложность — забраться на нее ребенку сложновато, высокая посадка. Только трехколесную машину вынули из упаковки, Грегори начал карабкаться в седло. Мама сказала: «Малыш, тебе только четыре оборота звезды, пока рано самому забираться в машину». «Я — большой!» —возразил Грегори. «Сейчас свалишься и больно ударишься», — сказала мать. Грегори ее не слушал и продолжал карабкаться в седло.
Мама смотрела на его бесплодные попытки сесть за руль машины, потом предложила: «Давай, немного помогу». «Я — сам!» — настаивал ребенок. «Тогда мучайся, пока не свалишься. Упрямый, как твой отец!» — ответила мать. Только она закончила эту фразу, Грегори упал на грунт и расцарапал себе ладошки. Он захныкал, мать взяла его к себе, достала платок, вытерла сопли и слезы.
Другой случай. Грегори, будучи подростком, не имел крепкого телосложения. Во дворах, где он тогда проживал, жилые строения были двухуровневыми, на восемь семей каждое. Стояли они близко друг к другу, образуя прямоугольник-квартал. А два из них торцом один к другому находились на таком малом расстоянии, что стоя на противоположных балконах, жители могли, не напрягая голосовые связки, вести беседу между собой.
Одно строение согласно архитектурному проекту было чуть выше другого. Крыши у обоих были плоскими. Часто детвора развлекалась тем, что перепрыгивала с более высокого здания на крышу меньшего. Эти игры продолжались до тех пор, пока в этот процесс не вмешивались родители и не разгоняли прыгунов. Грегори никогда не принимал участия в такой игре. Он боялся перепрыгнуть с одного здания на другое. Пока он учился на начальных уровнях в корпусе, дети не обращали на это внимания. Но по мере взросления сверстники стали сначала высказывать свое недовольство отказом Грегори в прыжках, а затем и вовсе ставить ему в вину боязнь и страх участвовать в таких мероприятиях. Они собирались группой для перепрыгивания в одного здания на другое, звали Грегори с собой. Он под различными предлогами отказывался. Тогда подростки начинали словесно издеваться над ним и всячески дразнить. Грегори при этом было стыдно. Во всех других играх он проявлял себя не с самой плохой стороны, был проворным и ловким, но вот перед таким рискованным прыжком испытывал непреодолимый страх.
Один раз Грегори все же удалось с компанией забраться на крышу строения. В каждой такой компании есть свои заводилы.
Это, как правило, ребята более старшего возраста. Один из них имел ключи от дверей с выходом на крыши обоих домов. Когда эти двери были открыты, компания в количестве около десяти эластов взобралась на крышу строения, с которого производились прыжки. Два парня возрастом старше Грегори на два оборота звезды разбежались и без труда перемахнули на крышу соседнего дома.
Затем прыжки совершили ровесники Грегори, потом три парня оборотом младше, и, наконец, предпоследней прыгнула девчонка.
Все благополучно приземлились на крышу соседнего строения, за исключением одного парня, который при падении слегка подвернул нижнюю конечность. На крыше этого дома Грегори остался один. Он разбежался для прыжка, но у края стены остановился, посмотрел вниз. Страшно! С той стороны все дети кричали ему, звали, махали передними конечностями. Грегори медленно отошел назад, снова разогнался и опять затормозил, не прыгнул. Крики, усилились. Он стоял на крыше один, все остальные находились по ту сторону пропасти. Кто-то из них подбадривал Грегори, ктото высказывал упрек. Он постоял еще немного, а затем под улюлюканье подростков с позором спустился вниз по лестнице.
После этого случая Грегори стало труднее общаться со своими сверстниками во дворе. Он стал более замкнут, большее количество времени стал проводить дома. Мать с отцом это заметили, и в один из вечеров состоялся разговор.
— Что-то, сынок, ты стал редко играть с детьми во дворе, —заметил отец.
— Разве? — спросил Грегори.
— Да, это заметно, — сказала мать, — раньше ты больше времени проводил с друзьями.
— Может, какие проблемы? Может, кто из старших ребят тебя обижает? — задал вопрос отец.
— Никто меня не обижает, все в порядке.
— Тем не менее что-то изменилось в твоей жизни, причем не в лучшую сторону, — настаивал отец.
— Ты еще недавно после подготовки домашнего задания постоянно гонял на улице в мяч, а теперь ребята играют, а ты не выходишь во двор. Поделись своими проблемами, быть может, мы что-нибудь тебе посоветуем, — сказала мать.
— В общем, не могу я перепрыгнуть между домами один на весь квартал в нашей компании.
— Самое дурацкое развлечение, — вмешалась мать.
— Ну, и все меня за это недолюбливают, — продолжил Грегори.
— Там, вроде, и расстояние небольшое, — высказал мысль отец.
— Да что ты своим языком мелешь, — возразила мать, — чему ты его учишь? Чтоб лазил по чердакам и крышам и голову себе скрутил? Тоже мне, полезную игру нашли.
— Игра абсолютно бесполезная и, более того, опасная, но никто еще пока ничего из ребят не сломал, — ответил отец.
— Сплюнь и по железу постучи, экстремал старый, — сказала мать. — А что, сынок, без этого прыжка в вашей компании никак нельзя?
— Наверно, — ответил Грегори.
— Да, белым грачом среди серых ворон быть сложно, — заметил отец. Думаю, это чисто твоя психологическая неудача. Надо себя переубедить. Настроиться, прыгнуть и доказать, что ты стоящий эласт. А как ты думаешь, Халиа?
— Эспи, одной уверенности мало для ребенка такого возраста. Пусть тайком от других детей он потренируется на небольшой безопасной высоте. К примеру, попрыгает с гаража на гараж в гаражном комплексе. Хотя я против таких забав.
Прыжки с крыши. Эпизод два. Время — некоторое время после первого случая на крыше. Место действия то же. Действующие лица почти те же. Вслед за компашкой прыгунов Грегори выбрался на крышу сооружения. К тому времени они все перепрыгнули на крышу соседнего дома. Часть из них уже вошла в дверь, ведущую в коридор здания, другие ребята стояли еще на крыше и что-то эмоционально обсуждали. Грегори вышел из-за кирпичной колонны и крикнул им: «Эй!» Они обернулись, увидели Грегори. Дело в том, что он тайком за всеми пробрался на крышу, никто не видел, что он следует за всей компанией. «Я прыгаю!» — крикнул Грегори. Он начал разгоняться, но как-то робко, с опаской. Неуверенными прыжками он достиг края крыши, но в последний момент сбавил скорость, оттолкнулся не правой толчковой, а левой конечностью от поверхности и, не долетев до крыши соседнего дома, с грохотом рухнул на балкон соседнего здания. Результатом этого мероприятия стало следующее. Ключи от выхода на кровлю у прыгунов изъяли силой взрослые, найдя их в кармане самого старшего, а на нижней конечности у Грегори образовался синяк огромных размеров. Благо, конечности у него остались целы.
В третий раз попытка закончилась намного печальнее. Ребята своровали ключи и изготовили дубликаты. Теперь Грегори вместе со всеми поднялся на крышу, он восстановил уважение к себе. Он опять не долетел до точки назначения, только упал не на балкон, а на почву с такой приличной высоты. Левая передняя конечность была сломана. Открытый перелом, из кожи торчала кость, он потерял сознание. После всего дверь заварили паяльной машиной, а Грегори пол-оборота звезды залечивал конечность.
Даже после полного выздоровления двигательные функции восстановились только на девяносто пять процентов. И у Грегори появилась такая рефлекторная привычка-особенность — он иногда при опущенной вниз левой передней конечности непроизвольно шевелил пальцами, как бы пытался убедить себя, что пальцы у него работоспособны.
Последнюю попытку в своей дворовой жизни совершить успешный прыжок Грегори предпринял в один из выходных дней.
Он со своими друзьями достал механическую машину по распилке металла. Они по очереди вручную, тихо, чтоб не услышали соседи, распилили место сварки. Выход на кровлю был свободен.
Стоял полдень. Во дворе масса взрослых и детей. Как только Грегори и его друзья оказались на крыше здания, на них сразу все обратили внимание. Эласты во дворе почти все знакомы друг с другом, поэтому о приключениях Грегори все давно знали. Крыши обоих зданий с почвы хорошо просматривались. Вскоре внизу собралась толпа народа. Поднялся шум-гам. Один из отцов попытался подняться к прыгунам и согнать их с крыши, но дверь, ведущая на кровлю, оказалась заблокированной с обратной стороны. Кроме угроз, что он спустит шкуру со своего сына и надерет задницы всем остальным сорванцам,
