свои двигающиеся водные машины и океаном везут к себе. Там они нарасхват. Конечно, дядька прав, в наши «ласточки» и «победы» могут не только буржуйские жены в шляпках залезть, но кто угодно.
Надо из соседнего села пару молодых поросят привезти — пожалуйста. Он сам проверял, грузил 10 мешков зерна для курей, нет проблем, едет машина по полю, ни разу не застряла в болоте. Мне даже стыдно перед ним стало за свою неграмотность в области двигающихся колесных машин. Это ж надо, повелся на красивую картинку. Десимцы умеют всякую рекламу делать, пыль в глаза пускать. Ага, они еще ради рекламы на своих плакатах полуголых девиц на капоте машины изображают. Понятное дело, покупать это барахло никто в Десиме не хочет, вот и применяют пошлые дешевые трюки. Наши машины там у них без всякой рекламы разбирают. Не надо для хорошего товара привлекать в рекламу распутных девиц. Понятно, скромная девушка никогда не станет так бессовестно раздеваться. Дядька говорит, что, наверно, это проститутки на плакатах. Им какая разница? Ночью буржуев в постели обслуживают, а днем в плавательном костюме возле машины позируют», — такие воспоминания пришли сегодня к Грегори.
Он идентифицировал их, как относящиеся к периоду его существования в возрасте около десяти оборотов звезды вокруг их планеты Салем за его жизнь. Он тогда учился в корпусе на пятом уровне. Да, где-то так. Потому что в корпус дети переходят из предкорпусного учреждения на шестой оборот звезды. Вот так его детский основной мозг запомнил и передал все слова и впечатления от познавательного разговора с братом своего отца.
***
Ночь. Потрескивая, костер отправляет в непроглядную темень искорки-ракеты. Они от жаркого пламени устремляются вверх и исчезают. На небе ни звездочки, все затянуто облаками. Может, дождь поморосит? Андрею при мыслях о дожде жутко захотелось пить. «Сибирь — не степь, — подумалось ему, — рек и речушек здесь масса, а мы ни одной так и не повстречали. Водой и не пахнет, нет комаров и гнуса. Читал, что в тайге от мошкары отбоя нет, а тут этого добра в пределах нормы. Может, это и не Сибирь, а какой ландшафтный заповедник или заказник километрах в ста от дома?
Высадили эти деревья принудительно. Да нет, гипотеза не похожа на правду. Ну как можно за пару часов попасть в эти края? Сюда на самолете дольше лететь. Так еще до аэродрома добраться надо, аэродром найти поблизости от места нашей высадки, пересадить нас на вертолет. А главное, таскать везде за нами мешок с провизией. Эх, сейчас бы то пивко мне не помешало. Дурачье, выпили все и еще остатки еды птичкам оставили. Любители животных.
У самих живот крутит от голода. Если это Сибирь, то какого черта мы премся на север? Белых медведей увидать на побережье Северного Ледовитого океана, соленой водицы похлебать в море Лаптевых или каком-нибудь Карском? Не-а, нужно рвать когти на юг. Мы наверняка в Восточной Сибири, в Западной — одни болота. Хотя я такой специалист по тайге, как Челентано в разведении гусей».
При воспоминании о болотах захотелось опять пить, а образ гуся заставил вырабатываться желудочный сок. Клонило ко сну.
Андрей растер себе уши. Приток крови к голове взбодрил его на несколько минут. Он встал, подбросил сучьев в костер. Ему стало тоскливо и одиноко, будто он целую вечность блуждает один-одинешенек по бескрайним просторам юго-востока России. Андрею показалось, что он готов отдать год своей жизни, что б немедленно перенестись к себе в квартиру. А в этот момент другое бестелесное существо Грегори, которое целую вечность находится во тьме, готово отдать полжизни, что бы очутиться хотя бы в таких вот условиях существования, как он.
Андрей решил разбудить Сашу, посчитал, что пора ему заступать на дежурство.
— Саша, просыпайся.
— Что такое, на работу пора?
— Ага, ты теперь лесничим тут на общественных началах. Иди лес сторожи.
— Чего? — спросонья спросил Саша. — А сколько время?
— Часы у тебя, а я счастливый.
— Ну и счастье тебе подвалило. Один унести не мог, так со мной поделился.
— Знаешь, Челентано, тут, вроде, тихо. Так ты покарауль с часик, подбрось дров и спать ложись, а то мы оба за день задолбались, нет мочи дежурство нести.
— Ладно, разберусь, отдыхай.
Время за полночь. Вроде, тихо. Птицы смолкли, волки не воют.
Саша вглядывается во мрак, окружающий их стоянку. Ничего подозрительного не видно. Тишина. «Может, стук колес проходящего по железной дороге поезда услышу или шум взлетающего самолета на аэродроме, — подумал он. — Нет, никаких признаков жизнедеятельности человека. А что если нас сюда забросили не за одну ночь?» Саша достал из кармана телефон, включил его. Предполагаемая дата совпадала с датой, указанной на экране телефона. Время на часах и на мобильном различались на одну минуту, что считалось в пределах нормы. «Стрелки механических часов и данные в телефоне могли подкорректировать. Если кто-то устроил этакое шоу, то корректировка часов и телефона самое простое в этом деле, — рассуждал он. — А вдруг, точно, нас поместили в какое-нибудь реалити-шоу, наблюдают, снимают на видео, потом по телевизору идиотами выставят. Не, слишком сказочно.
Да и все эти реалити-шоу наверняка по большей части постановочные. Что нас со спутника снимают? Мы бы кого-то заметили.
Ну кто я с Шумахером такой, чтобы на нас тратиться? Телевизионщики лучше звезд кино и эстрады соберут. Добавят к ним пару-тройку левых людей для правдоподобия. Поместят якобы на необитаемый остров в южных морях. Раздадут всем роли. Кому с кем ругаться, кому в кого влюбляться и так далее. Люди смотрят эту бодягу, прерываемую каждые десять минут пятнадцатиминутными рекламными паузами. Все довольны. Артисты задаром пиарятся, рекламщики косят бабки. А обыватель смотрит, открывши рот, пьет водку, жрет макароны, которые тут же во время рекламы ему на уши с телика вешают. Пока у нас это в новинку, а на Западе уже пройденный этап. И все же такая развлекаловка получше, чем когда во времена совдепии только одного Хрюшу со Степашей да программу «Время» глядеть каждый день. Посмотрел я два дня такую хрень. Ну кто поверит? Живут на необитаемом острове в Тихом океане. Пусть, допустим. Бабы все ходят с макияжем, с прическами нормальными. Как они там, бедолаги, без зеркала могут краситься, как без фена укладку делать? Каждый день меняют купальники. Ходят, задницами крутят постоянно. Ни усталости на необитаемом острове, ни проблем с едой. Где там воду взять, если остров километр на километр? Я тут отмахал с полсотни — ни одной лужи. Два дня без душа и ванны — разит от меня духаном таким, что комары замертво падают, метр до меня не долетая. А эти ходят целый день на экваторе голые. Кожа слегка покраснела, как в солярии за десять минут. Жрут одни моллюски и бананы — желудки не болят. Вечно какие-то между участниками склоки, разборки. Хватает сил. Я так притомился, что глаза закрываются, не до ругани в конце дня. Они по сюжету передачи должны целые дни бороться за выживание в экстремальных условиях.
На самом деле женщины выглядят свежо, мужики — выбритые.
Небось, часа три пособирают дров, разведут костерок, изжарят на нем по две мелких рыбешки на человека, продефилируют перед камерами, и конец съемок на сегодня. А потом собираются вместе со всей съемочной группой, пожрут нормальной еды, выпьют винишка для подъема настроения после трудного дня и дальше отдыхают. Нет, Саша, ни тебя, ни твоего друга Шумахера никто в реалити-шоу не возьмет. Такие лохи там не нужны. Не надейся на халяву. Топай по тайге мелкими шагами и выбирайся сам».
***
— Челентано?
— Что еще?
— А сколько время?
Саша протер глаза, посмотрел на часы: «Три часа».
— Дня или ночи?
— Какого дня, Шумахер, я только недавно заснул.
— А отчего так светло?
— Не знаю, может, полярный день, мы ж на севере, — сообразил Саша.
— А у тебя часы правильно идут?
— Правильно, правильно. Отвали, дай поспать. Посмотри на свои.
— Зачем мне часы, если в кармане мобильный.
— Ну так смотри на свой мобильный. Чего будишь?
— Мой — выключен.
— Подари тогда его медведю. Пользы от него, как от вон той шишки, что валяется на земле.
— Саша, а что, ночью медведь приходил?
— Ага, я его дубиной убил, пока ты спал. Если «Гринпис» не оштрафует, то будем медвежатину кушать.
— Жрать так охота, что я б его сырого целиком проглотил. Слушай, а мне сон снился, что я в реку зашел, воду пью, а напиться не могу.
— Шумахер, не напоминай о больном.
— Так вот, — продолжал Андрей, — пью, пью, а потом поскользнулся и тонуть начал.
— Послушай, не мешай спать. Лучше б ты во сне утонул, — закончил Саша и швырнул в товарища палкой.
Следующее пробуждение друзей было более спокойным.
— Шумахер, а? — Саша первым открыл глаза, посмотрел на часы. Было начало десятого. — Сколько сейчас градусов на улице?
— Слушай, дай сон досмотреть, чего привязался?
— Подъем! Ты ж еще шесть часов назад выспался, будил меня.
Так какая температура?
— Откуда мне известно? — хриплым спросонья голосом огрызнулся Андрей.
— А ты на телефоне своем посмотри, он же у тебя навороченный, может и градусы показывает?
— Нет, он такие градусы не показывает.
— А какие?
— Только, Челентано, спиртовые градусы, и градусы широты и долготы на глобусе Сибири.
— Ну раз ты эту тему затронул, то давай решать, в какую сторону пойдем сегодня.
— На север, — начал Андрей, — куда ты меня сейчас ведешь, я не вижу смысла дальше двигаться. Разве что ты решил на Аляску рвануть по льду через Северный полюс.
— Пошли тогда назад, на юг.
— Спасибо, снова целый день без воды, только в обратную сторону. В Сибири какие реки? Лена, Енисей, Иртыш. Все они текут с юга на север. Пойдем перпендикулярно их течению на восток и на какую-либо нарвемся или на их приток. Вдоль рек везде жизнь теплится. Повстречаем поселок на своем пути, а дальше будем думать, как на «большую землю» перебраться.
— А почему на восток?
— Я считаю, что мы сейчас находимся в центральной или восточной части Сибири, причем ближе к Монголии. Здесь очень сухо, возвышенность. Если идти на запад, то попадем в Западную Сибирь, она болотистая, там и утонем. А на востоке обжитый край, Дальний Восток, побережье Тихого океана.
— Нет, Андрюха. Ты толком когда-нибудь карту азиатской части России рассматривал? Причем не плоскую модель на бумаге, а на глобусе? Только внимательно, чтобы представить выпуклость Земли?
— Мне что, делать больше нечего, — возмутился Андрей, —целыми днями сижу у глобуса и изучаю карту Сибири. Потом закрываю глаза и по памяти рисую.
— Да, дай бог, что б один процент людей четко представляли такую обширную территорию, — парировал Саша. — Я сам только схематически помню. Но мне кажется, если мы пойдем строго на восток, то сможем попасть и к Берингову проливу, а там такие же дикие края. По дороге будут и горные перевалы, и озера, и болота. Там тысячи километров. Мы так и до осени можем не дойти. Зима приходит в эти края рано. Еще месяц, и ночи станут холодными. Я предлагаю идти на юго-запад, тогда выйдем либо к Байкалу, либо к Владивостоку.
— Ой, вижу, ты такой же знаток местности, как и я. Но доверюсь тебе еще раз. Веди, поводырь. Только давай двигаться по ложбинам и низинам. Там больше
