Когда пришла телеграмма из Индии, в которой говорилось, что произошло несчастье и нужно срочно вылететь для опознания трупа, Вера потеряла дар речи. Она не могла поверить в смерть ни одной из дочек, особенно сейчас, когда хотела подарить им такую радость - сообщить, что они родные сёстры. Её сердце разрывалась на части от боли, и Антон Осипович, будучи рядом, предпринимал все меры, чтобы облегчить страдания жены. Нашатырный спирт, капли валокордина, пустырника, сделали своё дело, и Вера, обливаясь слезами, твердила, как безумная:
- Этого не может быть... надо срочно лететь... может еще что-то можно предпринять... позвони Сереже Веселовскому... возьмём его с собой.
Антон по телефону забронировал билеты на самолет, но на прямой рейс билеты закончились, даже по скорбной телеграмме, и заказ приняли на Москву - Абу-Даби - Мумбай. Потом позвонил Сергею и попросил срочно приехать. Он жил недалеко и появился через несколько минут. Услышав страшное известие, смертельно побледнел и тоже стал невразумительно бормотать одно и то же:
- Я как чувствовал... я так не хотел, чтобы Сонечка летела без меня... я уговаривал её взять меня с собой, но она... вы же не знаете, мы должны были пожениться, когда они вернутся... она же... ждала ребенка. А всё эта Зина...
- Я знала это, Сережа. Мне Сонечка призналась перед отлетом, что переедет к тебе, что вы решили пожениться, но про беременность промолчала - готовила сюрприз. Иначе я бы постаралась отговорить её лететь в страну с другим климатом, но она так хотела доставить радость Зиночке. Да, Зине. Ты же ещё ничего не знаешь - Соня и Зина - родные сёстры-двойняшки, обе мои дочери. Поэтому они были так сильно привязаны и не могли друг без друга жить.
Сергей подумал, что тётя Вера сошла с ума от горя, он смотрел на неё вытаращенными глазами, и готов был закричать об этом... Но она уже взяла себя в руки, успокоилась и стала рассказывать историю своих дочек, достала все документы и доказала, что так оно и есть. Обняв Сергея, Вера сказала:
- Езжай домой за загранпаспортом и собирайся в дорогу – нам предстоит трудный путь - рейс ночной.
Проводив его, она быстренько сложила в чемодан необходимые вещи, обессиленно села и стала перебирать детсадовские фотографии. Слёзы текли по её щекам, но Антон чувствовал, что хуже уже не будет - кризис миновал.
«Как я не могла признать в Соне свою вторую дочь - ведь видела, как они похожи». - корила себя Вера за все. И за то, что уехала, не сказав Лёве ни слова, и за то, что скрывала от него рождение дочери, и даже в его смерти винила себя, впадая в крайность.
Полет прошел спокойно, в общей сложности они летели восемь часов при небольшой турбулентности, с быстрой пересадкой в Абу-Даби. В десять утра по московскому времени приземлились в Мумбае (бывший Бомбей) – им предстояла двухчасовая поездка по Индии. Показав таксисту на карте деревню, в которую им надо было попасть, поехали, каждый думая о своём.
Вера ничего не замечала, в душе надеясь на чудо. Не видела ни индийских женщин в красивых сари, ни мужчин в длинных платьях, ни священных коров, которые разгуливали по всему городу и паслись на газонах, не замечала ландшафт за окном автомобиля... Она была опустошена, казалось, что это происходит не с ней, что это дурной сон, и стоит закрыть глаза и... все встанет на свои места.
«Права народная мудрость: «На чужом несчастье счастье не построишь». Слишком легко мне всё досталось - и дочка нашлась, и чужое богатство пришло прямо в руки. А ведь Зиночка была всего лишена, жила, как приживалка, ощущая свою ущербность, хотя понимала, что ничем не хуже Сони, страдала все детство и юность. Да и Сонечка не получила моей любви, как бы к ней хорошо не относились приёмные родители, но материнская любовь – это совсем другое чувство. Я готова отдать всё, только бы вернуть к жизни любую из своих дочерей...» - думала Вера.
«Если погибла Соня, то я не смогу дальше жить, я так её люблю, что останусь насовсем здесь – назад дороги нет».- размышлял Сергей.
«Надо постараться отстранить Веру от погибшей девочки, чтобы она была с той дочкой, которая осталась жива и нуждается в ней... Сам все сделаю, как надо, чтобы не травмировать жену - настрадалась». - думал Антон.
На полпути у таксиста отключился кондиционер, очевидно, перегрелся. Он пытался это объяснить, размахивая руками и показывая на капот. Изнемогая от жары и мух, наконец-то добрались до нужной деревни. Водитель понял слово – госпиталь - и довез прямо до входа. Хорошо, что Сергей говорил по-английски, и их сразу провели к врачу. Тот встал из-за стола и сказал:
- Не волнуйтесь - страховки хватит, от вас не нужны никакие деньги.
Но их это совсем не волновало. Потом он рассказал, какое состояние сейчас у одной из девушек, и что её подруга находится в морге, в холодильнике... что её надо быстрее забирать и в цинковом ящике увозить, а то у них часто не бывает электроэнергии от перегрузки... что надо спешить, чтобы не испортилось тело, а то не впустят в самолёт, (как бывает с дурианом)... и придется хоронить по индийским обычаям – на костре.
Всё это Сергей не стал переводить, чтобы Вера не упала в обморок. Он сам еле держался от волнения и все пытался перебить врача, чтобы тот повел их, наконец, к той, которая осталась жива.
- Не спешите вы так, она отдыхала, сейчас должна проснуться, пойдемте, я вас провожу. Одно скажу – ребенка удалось сохранить, у него нормальный ритм сердца и все хорошо.- по пути сказал врач.
Сергей чуть не побежал бегом от радости. «Жива Сонечка!» - кричало его сердце. А Веру Антон едва удержал, у неё подкосились ноги, она тяжело опустилась в бамбуковое кресло, стоящее в коридоре. Опять полились слёзы, и когда она успокоилась, приказала вернувшемуся врачу:
- Скорее в морг!
Хотя она произнесла эту фразу по-русски, врач все понял и повел их на выход. Антон не сумел переубедить жену, чтобы она шла к Сонечке. Когда все вошли в небольшой домик под тенистыми пальмами, их ждала неприятная и непонятная новость – труп исчез.
Врач поднял крик, сбежались индийцы-санитары, но и они не смогли объяснить ему и сказать хоть что-то вразумительное.
Вера находилась одновременно в шоке и в панике. Ей сделали укол с успокоительным лекарством, потом врач повел её в палату к Сонечке. Та обрадовалась, стала рассказывать, что к ней совсем недавно вернулась память и она ничего не понимает в происшедшем.
Оказалось, что лицо её не настолько пострадало, чтобы делать пластику, как перепугал врач. Оно было перемазано зеленкой, одна царапина на лбу, одна на щеке - просто медсестра отмыла его от сажи.
Пришла очередь мамы Веры рассказать всю правду про то, что они с Зиночкой оказались родными сёстрами. Соню это потрясло, она стала говорить с волнением, голос её дрожал...
- Я всем сердцем это чувствовала! Не прощу себе, что сразу не рассказала Зиночке о том, что я в курсе, папа успел нам все сообщить. Если бы я не выжидала лучшего момента - этого бы не произошло. А тут... на самом деле, вот как обстоят дела... Я представляю, что Зина испытывала все годы, живя без отца и видя моё благополучие и счастье. Но поверьте - я её любила, как родную сестру,- договорила она со слезами на глазах.
- Я это знаю, Сонечка, все видела, чувствовала. Не расстраивайся, тебе нельзя беспокоить ребеночка. Раз он зашевелился, как ты говоришь, значит у тебя беременность четыре с половиной месяца и нельзя нервничать. - пыталась успокоить её Вера.
- Но, мамочка Вера, я слышала, что в Индии остался закон в глухих деревнях – когда умирает муж, то жену сжигают вместе с ним на костре. Правда, сейчас это преследуется законом, но его нарушают до сих пор. Тело Зины могли выкрасть, чтобы сжечь и захоронить пепел вместо жены, и тем спасти живую женщину. Надо срочно идти в полицию!
Целую неделю искали полицейские тело Зины – всё безрезультатно. Наши расспросы и поиски тоже ни к чему не привели. Сонечке стало лучше, и, купив билеты, все вынуждены были отправиться в обратный путь. Вера уже не могла плакать – не было слез, она почернела от индийского солнца и от горя.
Прошел год, траур закончился - свадьбы ни одной не сыграли, зарегистрировались потихоньку. Сонечка переехала к Сергею, у них родился малыш, и когда дочка привозила его к Антону с Верой, радость поселялась в их доме.
Но... стали происходить какие-то странные вещи. Около дома иногда появлялись подозрительные личности в индийском одеянии. Они ничего не хотели, только прикасались к одежде Веры, встав на одно колено и шептали какие-то молитвы по-индийски. Изредка она находила в почтовом ящике открытки из Индии, но на них не было ничего написано. Боль притупилась, но что-то бередило её сердце, снились странные сны, и Вера попросила мужа отвезти её в Индию на то место, где погибла дочь. Антон решил купить путёвку, чтобы жена заодно и отдохнула на океане, пришла в себя. В тот раз они его увидели только из иллюминатора самолёта. Угнетенное состояние Веры и отсутствие жизни в глазах беспокоило Антона, он прилагал немало усилий, чтобы отвлечь её от тяжелых дум, но все было бесполезно.
На этот раз они летели через Цюрих, и он решил там задержаться, посмотреть, как изменился город, в котором когда-то работал, но жену будто что-то гнало в Индию, она не хотела терять ни дня. Антон подчинился её желанию, взяв слово, что на обратном пути они сделают это. Жара укутала так, что Вере сразу захотелось скрыться в номере с кондиционером, а мужу – нырнуть в океан. Она не пошла с ним, отговорившись усталостью, попросила его сходить одного «в разведку».
А сама... переоделась в сари, купленное ею в Москве, и отправилась на то самое место, где исчезла дочь. Взяла такси и поехала к госпиталю, но врача не застала. Она ходила по деревне, показывала всем увеличенное фото своей Зиночки, но люди подозрительно отводили глаза. Одна пожилая женщина взяла её за руку и спросила:
- Мама?
Вера закивала головой, подтверждая:
- Мама, мама!
Женщина повела её по тропе через джунгли: с непривычки было очень страшно - странные крики зверей, от которых она вздрагивала, густые лианы и обезьяны, прыгающие по ним, пугали ещё больше.
Вера подумала, что индианка ведет её на могилу дочери, но та оборачивалась и, улыбаясь беззубым ртом, махала рукой, увлекая за собой. Вскоре джунгли стали редеть, открылась деревня на берегу реки, и пожилая женщина показала ей на бунгало на краю деревни, слегка подтолкнув в спину.
Вера подошла и остановилась в нерешительности, потом постучала в дверь. Ей открыла смуглая индианка в красивом сари, расшитом золотом, с большими накрашенными по-индийски глазами и нарисованной родинкой меж насурмленных бровей, говорящей о том, что женщина замужем.
- Мамочка, родная! Ты нашла меня! Как я скучала по тебе!– с этими словами бросилась к ней в объятья эта молодая женщина, оказавшаяся дочкой, Зиночкой, живой и невредимой.
У Веры от удивления и радости закружилась голова. Зина подхватила её, завела в бунгало, усадила в кресло и напоила прохладным соком манго.
- Дочка! Я чувствовала, что ты не умерла! Что же ты скрылась от нас? У меня чуть сердце не разорвалось от горя.
- Я отправляла тебе открытки с теми, кто ехал в Москву, чтобы ты поняла, что я жива. Находила людей
