рассказать о своём страхе, связанном с рассказами мужиков о призраке, но передумал. Марина будет смеяться, она и так называет его "большим ребёнком".
Каждые выходные он навещал Марину и Олю в лагере. В колхозе он влился в коллектив, стал своим человеком, мужики его "Никитичем" называли - они друг друга звали только по отчеству. Только Саня называл его "Саша" или просто "тёзка". Целые дни Саша работал в колхозе, приходил домой уставшим и теперь уже и думать перестал о старухе-колдунье, не то что её бояться. Две недели, помимо колхоза, он подрабатывал на стройке - клал кирпичи вместе с Иваном и Максимом. Пару раз мужики выбирались на рыбалку.
Однажды, когда Саша возвращался домой со стройки, он встретил Саню, Ивана и Колю.
- Слышал новость? Жуков умер, - сообщил Иван.
Саша побледнел. Тяжело вздохнул:
- Он болел сильно. Мне отец рассказывал, они общались. Не удивляйтесь: мой отец крупным чиновником был, он многих знает. С Жуковым они дружили ещё с Гражданской войны. Друг к другу в гости с семьями ходили. У него жена молодая была, дочка маленькая. С тех пор, как жены не стало, он стал сильно болеть. А теперь и его больше нет...
Он направился к своему двору, и мужики, не сговариваясь, двинулись за ним. Вошли во двор, сели на крыльцо. Саша вынес из дома рюмки и чуть налил водки в каждую.
- Светлая память Георгию Константиновичу, - сказал он, и все выпили не чокаясь. - Один раз, в студенчестве, я гулял по центру Москвы. Помните, тогда мода такая была - носить широкие и длинные штаны? Вот и я в таких был. Иду к метро - и тут голос Жукова: "Улицы подметаешь, Саня?" Я только и сумел сказать: "Здравия желаю, Георгий Константинович..."
- Ты смотри, у тебя там такой отец был, да он тебя всем обеспечил, - ответил Коля. - Чего ж ты в глушь уехал-то?
- Каждый по-своему счастлив. Счастье нельзя навязать человеку, он сам должен выбрать, как жить. Вот вроде бы я понимал: там у меня будущее, там у меня всё, но всё время тянуло сюда. Всё-таки как же мне здесь здорово, мужики...
ИЮЛЬ
Мама и папа собирали в дорогу чемодан и сумку. Завтра семья должна была отправиться на море. В Севастополе у мамы были родственники - дядя Митя и тётя Аня. Мама уже долгое время переписывалась с тётей Аней, и тётя пригласила её с мужем и дочкой погостить у неё. Мама очень обрадовалась тому, что выпала такая возможность - отдохнуть с семьёй в Крыму.
- Так, ну вроде всё... Документы положил? Одежду? Панамы? Тапочки?
- Всё положил, - успокоил маму папа. - Что ты так беспокоишься?
- Ну смотри, как бы чего не забыли!
- Даже если забудем, нам и этого хватит. Главное - взять с собой вот это, - он достал с полки фотоаппарат, - и хорошее настроение. Правда, Оленька? - он пригладил дочке волосы.
- Правда, папочка! Ура, мы едем на море!
И на другой день они отправились на поезде в Крым. Много людей ехало на юг, в вагоне было шумно и весело. Оле было всё интересно: и люди, которые приходили и уходили, и менявшиеся за окном пейзажи - то поле, то лес, то река. Самым интересным было ехать по мосту, хотя и было немного страшно. А ещё интересно было, когда напротив стоял другой поезд и Оля увидела, что он поехал, а оказалось, что это поехал её поезд.
Они с мамой рассматривали журнал "Весёлые картинки". С ними ехала женщина, которая обратилась к маме:
- Позвольте угостить девочку соком и печеньями. У меня тоже маленькая дочка в Самаре, я её редко вижу, всё по командировкам езжу, а она с бабушкой. Ваша дочка напомнила мне мою девочку. Как её зовут?
- Оля, - улыбнулась мама.
- А мою дочку - Настя.
Оля была очень рада угощению. Мама разговорилась с той женщиной, они познакомились, и новая знакомая весь вечер рассказывала о своей семье. Вот за окном стемнело, и Оля стала клевать носом и задремала. Мама поудобнее положила её к стенке, укрыла одеялом, поцеловала. Она ещё поговорила с соседкой, а потом в вагоне потушили свет, и все легли спать.
***
Прибыв на другой день в Симферополь, мама, папа и Оля отправились на автобусе в Севастополь.
- Замечательный город, - восхищался папа, когда уже подъезжали. - Я был здесь во время учёбы, с несколькими однокурсниками ездил. Он напоминает античный город.
В открытые окна автобуса врывался тёплый, чуть влажный ветерок.
- Там сто-то синее, - указала Оля на море вдалеке.
- Это море, доченька, - сказала мама. - Мы обязательно там искупаемся, если вода будет тёплой.
- Она, наверное, будет горячей, - улыбнулся папа. - Помню, мы с товарищами не вылазили из моря, целый день барахтались.
С автовокзала они отправились на другом автобусе к тёте Ане и дяде Мите. Их домик находился недалеко от моря.
- Вот и наши гости приехали, - приветствовал путников дядя Митя; тётя Аня вышла за ним вслед, обнялась с Мариной и Олей, а дядя Митя пожал Саше руку и похлопал его по плечу. - Располагайтесь, у нас просторно!
Поселив гостей в просторной и светлой комнате, хозяева спросили, голодны ли они, но, так как мама с папой и Олей уже успели пообедать, устроили просто чаепитие на террасе.
- А где же Андрей? - спросила Марина про сына хозяев. - Он ещё не закончил университет?
- На последнем курсе, - ответила тётя Аня. - Жениться собирается, хочет справить свадьбу у нас.
- Андрей в МГУ учится, - сказала Марина Саше. - Только не на твоём филологическом, а на юридическом факультете.
- Вы здесь давно уже живёте? - спросил Саша.
- Как только познакомились, - ответил дядя Митя. - Я сам из Украины, с Анной в командировке познакомился. Мы тогда всю Украину объездили и наконец здесь остановились.
- Дядя Митя - партизан Великой Отечественной войны, - сказала Марина Саше. - Он здесь отрядом командовал.
- Да, на фронт только в сорок третьем взяли, - сказал дядя Митя. - Молодой ещё слишком был. Дошёл до Берлина, вернулся и зажил прежней жизнью. Все годы бухгалтером проработал.
- Мы вас ещё в июне ждали, - сказала тётя Аня. - Да я так и поняла, что у тебя была сессия.
- Нет, сессию я сдала досрочно, я на практике в пионерлагере была, - ответила Марина. - Работала вожатой. Оля со мной была, ей очень там понравилось.
- А наш Андрей раньше в "Артеке" отдыхал, - кивнула тётя Аня. - Прекрасный лагерь! Оленька подрастёт немного - и сможете её туда отправлять хотя бы на месяц. Оля, ну что ты так застеснялась? Кушай, вот печенья, вот конфеты...
- Там синее! Синее! - Оля указала на видневшийся вдалеке "лоскут" моря.
- Оле не терпится увидеть море поближе, - засмеялся Саша. - Ну, пойдёмте искупаемся.
И Оля с мамой и папой отправилась на море. На пляже было много людей - кто загорал на песочке, кто купался. Увидев море вблизи, Оля с весёлым криком побежала к воде так быстро, что мама за ней не поспела. Хорошо, что Олю подхватили у берега мальчик с девочкой.
- Спасибо, ребята, - сказала мама, появившись. - За ней не угонишься.
Долго плескалась Оля в воде, а мама держала её. Папа успел за это время два раза далеко сплавать и подремать на тёплом песочке. Потом он подал маме полотенце, и она завернула в него дочку.
- Принимай подарок, - она протянула папе смеющийся свёрток. - Никак не хотела из воды вылазить.
- Ничего, зато спать будет крепко, - улыбнулся папа.
***
Весь следующий день Оля с мамой и папой гуляли по городу. Папа так хорошо знал город, словно жил здесь долгие годы. Он очень любил Севастополь - и Адмиралтейский собор святого Валентина, и Херсонес, и Малахов курган, и многие другие места. С этим городом было связано много воспоминаний из юношества.
- Здесь князь Владимир принял христианство, - сказал папа, когда они осматривали руины Херсонеса.
Он рассказывал маме и Оле о Крымской войне, когда они гуляли по площади Нахимова. После возле Малахова кургана они присоединились к экскурсионной группе и слушали рассказ экскурсовода об обороне Севастополя в годы Великой Отечественной войны.
Они вернулись с прогулки вечером, уставшие, но довольные тем, как провели день, и Оля сразу уснула, мама стала читать книгу, а папа куда-то делся.
И вдруг его силуэт появился в окне. В руке он держал розу. Мама удивилась: что с ним сегодня? Он никогда не был таким романтичным. Да, он дарил цветы ей и Оле по праздникам, но романтиком не был - по крайней мере, теперь.
- Иду, иду, - она сбросила плед и последовала к двери, вышла на террасу и... оказалась в объятиях мужа.
- Пойдём прогуляемся? - предложил он. - На побережье сейчас, должно быть, так красиво... Луна отражается в море... Идём?
- Сашка... Ты стал таким романтичным... Что случилось?
- Здесь, у моря, так хорошо... Такой воздух... Тут чудесно. Я хочу остаться здесь на целый месяц.
- И я тоже... Ну, пойдём на побережье.
АВГУСТ
Саша возвращался на машине из Москвы. Вернее, даже из Ленинграда - туда он ездил на недавно купленных жигулях по делам. В Ленинграде он был на лекциях Льва Николаевича Гумилёва, которого очень уважал и считал своим наставником.
Лев Николаевич состарился, стал седым, сильно изменился с тех пор, как Саша видел его в последний раз. Ради того, чтобы посетить его лекции, Саша готов был преодолеть огромное расстояние; он считал Льва Николаевича превосходным лектором, хотя тот и отрицал свои лекторские способности.
Их знакомство началось ещё в студенческие годы Саши. Это было непростое время: всё более обострялось их противостояние с отцом. Саша тогда много ездил - то к бабушке и дедушке, то в Белоруссию к друзьям, то в Ленинград к другу Вальке, который и познакомил его со Львом Николаевичем. Тогда он защитил одну диссертацию, сейчас - другую. Саша увлекался трудами Льва Николаевича, но прежде всего ценил его как человека - он не раз помогал юноше. Лев Николаевич понимал состояние Саши - он сам был в холодных отношениях со своей матерью.
Сейчас Саша, как и в прошлый раз, остановился у Вальки и заходил в гости к учёному, ходил на его лекции. Лев Николаевич и его жена Наталия Викторовна жили в коммунальной квартире.
За чаепитием Лев Николаевич подарил Саше свою новую книгу "В поисках вымышленного царства", чему Саша был очень рад.
- Спасибо, Лев Николаевич. Верно, я прочитаю эту книгу на одном дыхании, как и предыдущие ваши произведения.
Они долго говорили об учебнике, который писал Саша, и засиделись допоздна. Когда Наталия Викторовна глубокой ночью заглянула на кухню, они по-прежнему что-то обсуждали.
В Москве Саша узнал от матери, что отца положили в больницу, и поехал навестить его. Никита Ростиславович обрадовался приезду сына.
- Я перенервничал просто немного, - сказал он. - Вот и сердце прихватило. Мне уже лучше, сынок.
- Это я виноват, - побледнел Саша. - Столько времени не приезжал, не давал о себе знать...
- Я тоже виноват. Чуть что - за ремень. Не сердись на меня, таким я стал после войны. Война сделала меня жестоким.
Никита Ростиславович прижал сына к себе.
- Хорошо, что мы теперь помирились. Я каждый день в хорошем настроении просыпаюсь. А раньше - это не дело было: я даже не знал моих сноху и внучку.
Он открыл тумбочку, достал оттуда коробку:
- Передай Оленьке подарок. Здесь кукла. И поцелуй внучку за меня.
***
Днём было жарко, а к вечеру приятная прохлада окутала поля. Саша приоткрыл окно машины. Длинная дорога была уже позади - он подъезжал к хутору. Здесь он решил побыть пару дней.
На хуторе уже не было видно огоньков - все ложились спать рано. Саша подъехал на машине ко двору, вышел, открыл ворота, загнал
