домишко понравится - торговаться. Очень уж спешно продать его нужно!
- Почему?
- Так Ангелина Валерьяновна за границу собралась уезжать. Жених у нее там. Ждет – не дождется! И правильно! Один муж умер, так чего вдовой всю жизнь мыкаться! А тут и богатый, и молодой, и красивый…
- Мы безмерно рады за вашу хозяйку, - расцвела неискренней улыбкой Верюня, - но дело даже не в цене. Дом не подходит.
- Почему? – не понимала Софья Николаевна. – Просторный, теплый, комнат много. И вода есть, и газ, и электричество…
- Ага, а еще покойников как горошин в стручке, - пробормотала под нос тетя.
Димка со всей детской жестокой непосредственностью спросил жадно:
- А почему у вас в саду кладбище? И маленькие дети похоронены?
Старуха перекрестилась.
- Ка-а-кое кладбище? Где?
Она завертела головой с такой силой, что на мгновенье мне показалось: ее тонкая дряблая шея вот-вот не выдержит и порвется.
Вера изумилась дешевой игре горе-продавщицы и вытянула указательный палец в сторону могил.
- Да вот же! У вас под носом! И вы полагаете, что нормальному человеку придется по вкусу сей, с позволения сказать, пейзаж в лучших традициях
Гоголевских сказок? Эти холмики, под которыми похоронены несчастные дети, эти кресты с именами…
Домработница минуты две молча взирала на место скорби, а потом уперла руки в бока и яростно сплюнула, едва не угодив тетушке на туфли:
- Вот ведь Зойка, так и знала я, что от ее чудачеств жди неприятностей! – И обращаясь к нам, старуха залебезила, чуть не кланяясь до земли: - Так ведь это же не могилы! Господь с вами! Могилы на кладбище за деревней, а здесь цветник! Зойка, племяшка моя, учится на этого… как же его? Дизайнера, который в саду всякие статуи ставит и клумбы разводит.
- Ландшафтного, что ли? – не удержалась Вера.
- Да, вроде бы, - энергично закивала в ответ Софья. – Она попросилась у Ангелины Валерьяновны в садовники. Временно. Та разрешила. А чего? Пусть девка тренируется! Вот она и натренировалась.
- Но могилы, - не сдавалась тетушка, и ее указательный палец по-прежнему укоризненно тыкал в сторону погоста.
- Да говорю же, цветник тут будет! Цветник! – домработница скорым шагом двинулась по тропинке вглубь сада, к жутким холмикам с самодельными крестами. Мы как завороженные шли на ней. – Вот, сами глядите, здесь растет обриета. Цветы такие, неужели не слыхали? Бывают малиновые, фиолетовые, ну, еще розовые.
Мы уставились на могильный холмик, здесь, и вправду, расстелилось приземистое растение с мелкими зазубренными по краям листочками, которое я ранее приняла за сорняк.
- Скоро зацветет, - улыбнулась Софья Николаевна. – А здесь племянница хотела адонис посадить, да не успела. Пришлось срочно домой ехать. Мать у нее, сестра моя младшая, заболела. А цветок хорош! Желтые такие, яркие. Я сама Зое посоветовала его посадить, очень уж мне его махровые чашечки нравятся. И у меня в палисаднике адонис есть.
- Адонис? Цветок?! – полуобморочным голосом промолвила Вера. – Но ведь на кресте ясно указано, что это двухлетний ребенок! Смотрите: «Два гэ!» То есть, два года!
Экскурсоводша рассмеялась:
- Не два года! Две гряды! Зоя так на табличках написала, чтобы не забыть, что где посадить собиралась! Где же вы кресты углядели? Эх вы, городские! Неужели никогда таких цветов не видывали? Никогда на огороде не бывали?
Вера смутилась. Я тоже. Но Димка не сдавался:
- Но ведь одна могила-то есть! – судя по просящему голосу, парнишке этого явно хотелось, ведь иначе ко всем чертям летела легенда о местном людоеде.
- Да не, это младшая сестра Ангелины Валерьяновны, Алена, любимую фарфоровую куклу нечаянно разбила, - охотно ответила домработница, решившая выдать, наконец, все тайны бывших хозяев. - Вот и потребовала похоронить ее, как человека. Алене перечить не стали, она ведь со странностями. Агату – куклу – считала живым существом, разговаривала с ней, песни пела, даже одежду шила. И когда кукла разбилась, дурочке даже «скорую» пришлось вызывать, так страдала.
- А тетка каменная зачем? – не переставал допрашивать настырный подросток.
- Это Зоенькина работа, - ухмыльнулась Софья Николаевна. – Конечно, жуть полная, но Ангелине Валерьяновне понравилась. А что хозяйке хорошо, то и нам неплохо. Но если новым владельцам статуя не нужна, ее всегда снести можно, правильно? Но покойников в саду нет, даже не ищите! Что же мы, нелюди, яблоньки мертвечиной удобрять? Ведь я сама яблоки собираю, варенье из них варю.
Глава 11.
Бледное лицо тетушки разрумянилось, из глаз исчезло затравленное выражение.
- Ну, так как? – спросила домработница. – Может, передумаете? Места здесь хорошие, тихие, благостные. И дом теплый, крепкий, века простоит.
- Даже и не знаю, - протянула Вера и задумалась.
Телефонный звонок прервал ее размышления.
- Это Маруся! – воскликнула Веруня, взглянув на высветившийся на экране номер. – Я же ей позвонила, рассказала о Перемыкино!
И когда только успела?
Словно прочитав мои мысли, тетя объяснила, прикладывая сотовый к уху:
- Еще в гостиной, когда стихи за шторами читала. Мне так все понравилось, что я тут же набрала Марусеньку, – и в трубку: - Да, милая, да, участок осматриваю. Как? Когда? Да неужели?!
Волнение Веры передалось и нам с Димкой, только Куницын стоял, равнодушно разглядывая каменную статую.
- Маруся едет сюда! Она самолично захотела взглянуть на дом!
- Как едет? – вскричала я. – На чем?!
Мало мне истерически восторженной тетушки, мало подростка, который лезет, куда не следует и во всем старается найти ужасы, так еще инвалид в коляске явится, точно ясно солнышко среди пасмурного дня! Не передать словами, что я чувствовала.
Не нравился мне этот дом. Не нравился! Несмотря на то, что кладбище чудным образом обратилось в цветник (правда, недоделанный). Несмотря на «тихие и благостные места». Несмотря на «крепкий и теплый дом». Мне! Этот! Дом! Не! Нравился! Интуиция даже не кричала – вопила благим матом: «Сматывайся! Беги, пока цела!» Так нет же! И Вера, и Димка, и даже водитель Вадим уже находили «поместье Родьки-людоеда» весьма интересным и приятным местом для отдыха. Вон как Веруня расспрашивает разболтавшуюся домработницу, хихикает и ручкой трясет в умилении. А ведь еще пять минут назад чуть от страха не скончалась!
И Димка хорош. Вытащил из сарайчика траурный венок, ленточки на нем разгладил и предлагает по-джентльменски донести уважаемой Софье Николаевне венок до ее дома. А Вадим… Он зачем-то звонит директору фирмы. Видите ли, нужно «доложить обстановку». Что? Директор хочет, чтобы мы дождались владелицу дома в Перемыкино? Она, оказывается, звонила в агентство и обещала приехать на следующее утро? И любезно предлагает переночевать в доме? Да ни за какие коврижки! Что? Шеф требует, чтобы Куницын возвращался в город? Один? Ему, видите ли, нужна машина сегодня вечером? А за нами Вадим вернется только на следующее утро?!
- Погодите-погодите, - я вырвала телефон у водителя. - Алло! Нет, я не могу остаться здесь! У меня есть еще дела в городе!
И тут меня начальство удивило до нервной икоты. Наш скуповатый Стуков пообещал премию в двойном размере моей обычной заработной платы, если я быстренько проверну дело с продажей дома госпожи Тупиковой.
- Вадим сообщил, что у тебя уже и покупатель на домишко имеется, - радовался директор. – Так что дело в шляпе! Приедет хозяйка, хватай ее за шиворот и вместе с покупателем волоки заключать сделку купли-продажи. Вадька будет у тебя в девять утра как штык! Да что мне тебе объяснять! Сама все знаешь! Все! До связи!
Я еще с минуту послушала короткие гудки и отдала телефон Куницыну.
- Мне придется здесь остаться на ночь, - растерянно проговорила я, - Вера, Димка, вы можете вернуться в город с Вадимом. А мне велено дожидаться клиентку.
- Круто! – завопил подросток. – Я с тобой буду, Тоша!
Парнишка напрочь отбросил церемонии и вместе с ними мое отчество. Впрочем, я не возражала. Мне даже понравилось, а то звание «тети» давило на плечи и прибавляло возраста.
- И я не поеду, - возликовала Веруня, - мне крайне необходимо еще раз осмотреть новые владения перед покупкой! Да и Маруся приезжает…
Вот ведь докука!
- Черт с вами, - выбранилась я. – Оставайтесь.
Куницын понимающе хмыкнул и ободряюще подмигнул:
- Если что, звони. Тут же возвращусь и спасу от всех привидений, упырей и оборотней, которые в этой деревеньке явно водятся. Смотри, не выходи ночью на улицу одна и двери на засов закрывай обязательно.
- Ха-ха. Сейчас умру от смеха.
Я грустно смотрела вслед удаляющемуся автомобилю, а мои спутники развили бешеную деятельность. Во-первых, тетушка собиралась приготовить грандиозный обед и не менее величественный ужин, а значит, ей требовались продукты. Софья Николаевна пообещала предоставить в распоряжение Веруньки свой погреб с припасами. Во-вторых, ненаглядная родственница настаивала на уборке дома («полы вымыть, пыль протереть – это такие мелочи, мои милые!»). В-третьих, Димка, воодушевленный рассказами могильщика, намеревался вернуться на кладбище и расспросить сторожа еще раз хорошенько («Этот дядька еще много чего знает о Перемыкино, факт!»).
Только я настороженно зыркала по сторонам и ожидала неприятностей.
В конце концов, Димка, Вера и Софья Николаевна ушли, захватив траурный венок. Я устало опустилась на крыльцо и задумалась. Больше всего меня в этой ситуации беспокоило, с чего это так расщедрился директор агентства? То у него лишнего рубля не выпросишь, то тысячами расшвыривается? И всего лишь за одну сделку?
Из задумчивости меня вывел рокот подъехавшего мотоцикла.
- Эй, хозяйка, почтальон опять напутал, вашу корреспонденцию в мой ящик бросил, - заорал мотоциклист, не заглушив мотора, - держи!
Я и глазом моргнуть не успела, как он швырнул через калитку конверт и был таков. Ладно, явится с утра Тупикова, вручу ей письмо. Трудно, что ли?
Я подняла конверт и отнесла в гостиную. Положила на полку возле камина. Огляделась. «Красная комната» подействовала на меня как снотворное. Захотелось прилечь, расслабиться… Хотя бы вон на том уютном диванчике с мягкими подушками в виде пухлых сердечек. Я моментально сбросила туфли и растянулась на поролоновом ложе, подсунув под голову одно из «сердец». Смежила веки. И, кажется, задремала, потому что мне приснились странные приглушенные звуки: то ли стоны, то ли всхлипы. Я вздрогнула, распахнула глаза. Звуки прекратились. Ну, точно – сон! Чему удивляться – нервы мои были напряжены до предела, вот и почудилось. И все же испуганное подсознание выгнало меня не только прочь с дивана, но и из гостиной. Спать абсолютно расхотелось.
- Эй, Антонина, принимай продукты, - крикнула со двора Вера.
- Иду! – с огромным облегчением отозвалась я и бросилась вон из дома.
Глава 12.
Пока тетушка готовила обед и ужин, я толклась подле, опасаясь остаться в одиночестве, так на меня подействовала «Красная комната» с ее мистическими стонами. А поскольку я была рядом, то пришлось выслушать историю, которой Веруня потчевала Димку, чистившего по ее просьбе картошку:
- Так вот, Маруся вышла замуж за Геночку, он в то время только-только лейтенантом стал, и укатила моя подруженька в далекий северный город, в гарнизон…
Ага!
