один из инициаторов травли Сократа, будучи озлобленным его насмешками, побудил Аристофана унизить твоего учителя.
ПЛАТОН: И твоего!
АРИСТИПП: Да-да, и моего, конечно.
Платон: Только ты не захотел защищать его на суде и прийти в тюрьму, чтобы проститься перед казнью.
АРИСТИПП: Ну вот, сейчас выяснится, что у Платона была причина ненавидеть и меня. Может, ты просто перепутал бокалы, а яд предназначался мне?
ПЛАТОН: Как справедливо отмечалХилон(*24), и самому умному философу трудно отвечать на глупые вопросы.
АРИСТИПП: Но вернемся к версии неприязненных отношений Платона и Аристофана. В одной из комедий Аристофана Сократ отрицает наших богов и обожествляет облака. Там есть сценка, когда хор облаков обзывает Сократа «проповедником тончайшей чепухи», «философом-шарлатаном», в школе которого развращают молодежь.
АРИСТОФАН: (оживляется) А еще в этой сцене Сократ, сидя в свешивающейся с потолка корзинке, изрекает: Эти ходящие по небу облака, могучие богини для лентяев: мы им обязаны даром суждения, способностями к диалектике, умом, искусством морочить других, болтать, спать и умением сбивать с толку противника…
Зато Сократ стал по настоящему известен в Афинах благодаря моим стишкам. Мог бы в свое время и спасибо сказать за это. И к тому же я не единственный, кто насмехался над ним. Разве вы не помните комедий Каллия и Эвполида?
АРИСТИПП: Но они всего лишь смеялись над его босыми ногами и ветхим плащом. А ты обличал Сократа в богоотступничестве и порче молодежи. Не эти ли обвинения ему предъявили в суде?
АРИСТОФАН: Только не забывайте, что эту комедию я написал за двадцать пять лет до того, как Сократа казнили.
ПЛАТОН: Действительно, Сократу вменили в вину, что он преступает законы тем, что портит молодежь, не признает богов, которых признает город, а признает знамения каких-то новых гениев. Помните, что он сказал в своем последнем слове: Избегнуть смерти нетрудно, афиняне, а вот что гораздо труднее — это избегнуть испорченности: она настигает стремительней смерти.
АРИСТИПП: Вот я бы на месте Сократа просто бежал из Афин, как это сделали в свое время обвиненные в безбожии Протагор(*25) и Анаксагор(*26). Как заявил последний: «Не я потерял Афины, а афиняне потеряли меня». Он умер, Платон, в год твоего рождения.
ПЛАТОН: Вот-вот. Когда Аристофан осмеял Сократа, мне было всего-то лет пять. И, как только что отметил сам Аристофан, между этой комедией и смертью Сократа прошло четверть века. А после этого прошло еще больше десяти лет. Неужели можно серьезно говорить о том, что я наконец решился за это отравить Аристофана?
АРИСТИПП: Платон, конечно, этот мотив убийства не выглядит слишком убедительным, если только у тебя не было других причин. Но ведь мы об этом ничего не знаем.
Давайте на время оставим Платона в покое и рассмотрим другие версии. Вот, cкажем, Дамалис…
АРИСТОФАН: Мы с Дамалис прожили счастливо более двух десятков лет. Как же она в молодости была хороша. Закрываю глаза и вспоминаю, какое красивое длинное белое платье с нежной вышивкой было на ней на нашей свадьбе. А в руках - похожий на лотос веер. И складной зонтик из павлиньих перьев. А вот брачная ночь у нас получилась какой-то некузявой. Ведь она еще не умела как следует ласкать, хотя и хорошенько подготовилась, тщательно выщипав рукой свои кусты мирта. Сейчас уже ленится, используя для этого зажженный светильник. И пытается скрыть свой возраст с помощью белил, румян и порошков из сурьмы. Чего только не хранится в ее комнате. Краски для ресниц из яичного белка, палочки с помадой из свинцового сурика и корня алканета. Благоухающие шафранные и розовые масла. И все смотрится в зеркальце из полированного металла. Как будто пересчитывает морщины. А чего их считать-то? Женский век короток. И ничего с этим ни поделаешь.
Платон: Согласно Эзопу(*27) - не всегда будет лето.
АРИСТОФАН: Зато она всегда была хорошей женой. Умеет изготавливать шерсть для прядения и одежду. Нажитые деньги бережет и тратит разумно. Как пчелиная матка отдает распоряжения челяди…
А когда я расслаблялся с чернокожей наложницей, с аппетитом грызла персики у себя в комнате.
АРИСТИПП: А она не ревнива, как некоторые наши боги?
АРИСТОФАН: Как Гера? Насылавшая бедствия на любовниц Зевса и их детей.
АРИСТИПП: Напустившая ядовитых змей на остров, где жила Эгина и её сын.
ПЛАТОН: И проклявшая нимфу Эхо, которая после этого стала повторять слова бесконечно.
АРИСТИПП: И превратившая царицу Ламию в чудовище.
ПЛАТОН: Или вот еще история с любимцем Аполлона Гиацинтом. Влюбленный в Гиацинта Бог ветров Зефир из ревности переменил направление ветра во время игры Гиацинта с Аполлоном в диски. Бронзовый диск развернулся и со страшной силой влетел в голову Гиацинта. Рана оказалась смертельной.
АРИСТОФАН: Но Дамалис-то здесь причем. Неужели вы думаете, что она могла ревновать меня к наложницам? Это же глупость несусветная. И я не брезговал иногда ласкать её даже после того, как ее груди совсем обвисли.
АРИСТИПП: Может, она завела себе любовника?
АРИСТОФАН: В ее-то возрасте?
А что? И решила избавиться от тебя!
АРИСТОФАН: Так мы же уже выяснили, что она не могла незаметно пройти из своей комнаты сюда, минуя дворик.
АРИСТИПП: А может она подговорила Филократа, пообещав за это дать свободу или денег. Либо Филократ сам решил прикончить тебя, например, за нанесенные ему обиды.
ПЛАТОН: Сколько рабов, столько врагов. Вот в предлагаемом мною идеальном государстве рабы исчезнут. Впрочем, я пока в этом не совсем уверен.
АРИСТИПП: Без рабов нам никак нельзя.
ПЛАТОН: Может быть, Аристофан, ты жестоко порол Филократа кнутом, будучи в гневе? Я когда раздражен, сам этого никогда не делаю, передоверяя другим.
АРИСТОФАН: Я никогда плохо не обращался с Филократом. Да, я не сделал его свободным, хотя он это и заслужил. Но, справедливости ради, он меня об этом никогда не просил. Да и зачем ему эта свобода сейчас, когда он такой же старый, как я.
АРИСТИПП: А если тебя решили отравить из-за денег или наследства?
АРИСТОФАН: Денег много я не заработал. И все это прекрасно знают. А мой дом и мои скромные сбережения согласно нашим законам и традициям отойдут моим сыновьям.
АРИСТИПП: Может быть, ты составил завещание, в котором указаны другие наследники?
АРИСТОФАН: Нет. И снова повторюсь, мои сбережения настолько незначительны, что кроме этого дома, и делить-то нечего.
АРИСТИПП: Да не скажи. Твое главное наследие – это твои произведения, прославившие тебя не только в Афинах, но и по всей Элладе.
Говорят комедию, которую в прошлом году представил Арар, на самом деле написал ты…
ПЛАТОН: Что ты не отвечаешь, Аристофан?
АРИСТОФАН: Мы всегда хотим, чтобы наши дети были счастливы. И я всегда придерживался того мнения, что к собственным детям нужно относиться бережно.
ПЛАТОН: Прав был Пифагор, говоривший: берегите слезы ваших детей, дабы они могли проливать их на вашей могиле.
АРИСТОФАН: Я, правда, теперь не уверен, правильно ли я сделал, что отдал Арару эту комедию. А ведь я написал еще две – «Аэолосикон» и «Кокал». И их тоже собирался отдать Арару, чтобы создать ему имя.
Хватит ли мне сил, чтобы написать несколько произведений и для Филиппа? Станут ли мои сыновья самостоятельными поэтами. Прославятся или умрут в полной безвестности. А ведь из них могли получиться неплохие ремесленники. Филипп освоил бы гончарное ремесло и изготавливал ночные вазы. Арар хорошо рисует. Вот и ваял бы на этих самых вазах сочными красками пикантные рисунки.
Мы часто хотим видеть в наших детях свое продолжение. Не особенно спрашивая их, чего они желают сами.
АРИСТИПП: Вот ты и предоставил нам новые мотивы для преступления. Арар, например, боится, что ты не отдашь ему уже написанные комедии. Или Филипп хочет прославиться не меньше, чем Арар, поэтому льет яд в твой бокал и
одновременно в бокал Арара. Тогда все достанется ему одному!
Аристофан решительно берет чашу с вином, стоящую перед Араром, и делает несколько глубоких глотков. Ничего не происходит. Тогда он берет чашу Платона и отпивает и из нее.
АРИСТОФАН: Видишь, Аристипп, твоя последняя версия не подтвердилась.
Еще час назад я считал, что предаюсь приятной беседе с хорошими людьми.
ПЛАТОН: Никто не становится хорошим человеком случайно.
АРИСТОФАН: А теперь я должен подозревать, что один из вас желает моей смерти. Лучше бы я выпил этот яд. И Аргус остался бы живой. И мне не пришлось бы все отмеренное судьбой время мучится в страшных сомнениях, пытаясь понять, кто и за что хотел меня отравить. Друзья, с которыми я знаком тысячу лет? Жена, с которой счастливо прожил целую жизнь? Слуга, который с самого раннего детства водил моих детей в школу? Дети, ради которых я был бы готов отдать жизнь?
Одна надежда – вы все тут не причем. Это сами боги проверяют мои чувства к тем, кто мне дорог.
ПЛАТОН: Ты что, серьезно считаешь, что богиня Геката чародейным способом переместила яд в твою чашу?
АРИСТОФАН (решительно прерывает его): Прошу оставить меня одного. Филократ, проводи гостей.
АРИСТИПП: Я понимаю и разделяю твою печаль, Аристофан. Но перед тем как мы покинем твой гостеприимный дом, хотел бы изложить еще одну версию произошедшего. Ведь все позабыли, что из дворика во время нашей увлекательной беседы отлучался и сам Аристофан…
***
Сноски:
1. Гестия — в древнегреческой мифологии юная богиня семейного очага и жертвенного огня;
2. Стамнос — древний сосуд округлой формы, напоминающий амфору;
3. Герма - фигурка с внешностью старика и эрегированным членом;
4. "Хайре" - греческое приветствие, дословно переводящееся как "возрадуйся»
5. Пифагор Самосский (ок. 570—500 до н. э.) Древнегреческий математик и философ;
6. Дионисий Старший, или Дионисий I (род. 431/430 до н. э.[1] — 367 до н. э.) — сицилийский военачальник, тиран города Сиракузы в течение 37 лет;
7. На самом деле эта фраза принадлежит Аристотелю.
8. Софокл ( 496/5-406 до н. э.) — афинский драматург, трагик;
9. Легендарному законодателю Солону приписывают создание в Афинах государственных публичных домов («диктерионов») с регулируемыми ценами;
10. Афродита Каллипига (прекраснозадая) - название одной из античных мраморных статуй, эротический идеал мужчин Древней Греции и Рима;
11. Конкурсы красоты женских попок пользовались популярностью в Древней Греции, филейная часть возбуждала греческих мужчин больше женских грудей;
12. Из песни слова не выкинешь;
13. Фалес Милетский (ок. 625 — ок. 547 г. до н. э.) — философ, математик, астроном, первый из Семи мудрецов;
14. Лаконикум - отделение в греческих гимназиях и римских банях, нагревавшееся из под пола и предназначавшееся для потения;
15. Главной, широкой, посыпанной гравием улицей, пересекающей по диагонали Агору, была Панафинейская улица;
16. Олисбос — прообраз современного фаллоимитатора. Изготавливался в Древней Греции из кожи или терракоты, в основном в городе Милете, откуда экспортировался в разные страны;
17. Сапфо (тж. Сафо) около 630 года до н. э., о-в Лесбос — 572/570 до н. э.)— древнегреческая поэтесса, представительница монодической мелики (песенной лирики). Современники называли её «страстной»;
18. Тирренцы (Тиррены) — термин, которым древнегреческие
