о том и сем.
Заметив на столе проспект турагенства с тремя пальмами, Виталя:
- Куда путь правишь?
- Не решили еще.
- Знаешь, у меня сейчас тяжелый период – общаюсь в основном с банкирами и судебными приставами. Загружают просто свинцово. А ты как будто сбегаешь, бросив товарища в беде.
- Пустяки, не бери в голову. Мне надо немного подумать, и мы вернемся к проблеме с другой стороны. Понимание приходит с опытом.
Я верил в то, что сейчас обещал. Виталику вряд ли теперь чем мог помочь – фирма его катилась к краху. Но можно открыть другую и взять кредит, а тендерами я его завалю до самого немогу. Жизнь не кончается!
Говорить не хотелось, а вот молчалось под сигарету совсем хорошо. И думалось – в мечтах уже представлял себя непревзойденным мастером тендерных схваток, по самую маковку в шоколаде. Мелькнула мысль – а не вовлечь ли Виталика в тендерный бизнес? Но не нашла решения. Друг институтский весь по уши в стройке и вряд ли захочет профиль сменить. Suum cuique!
В дороге домой настиг звонок Эрика, надежного партнера по прежним делам.
- Слушай, про тендеры хочу узнать - как это у тебя получается? С одной стороны, конечно, понятно – дар интуиции.… С другой, наверное, справки наводишь о соперниках – шпионишь, базы взламываешь; хакеришь, одним словом?
Попробовал не соврать, не сказав правды:
- Никому не расскажешь? Ну, тогда слушай! Взламывать ничего не надо – когда доходишь до некоторого градуса отчаяния в делах, начинаешь улавливать все сам. Главную, так сказать, тенденцию чувствуешь голодным желудком.
- Ни черта не понял, но хочу попросить – мне не поможешь? Занимаюсь поставками продуктов питания для муниципальных больниц, дошкольных учреждений, учреждений социальной сферы, ну и прочих. А тут - бах! – тендеры вводят. И что теперь делать? Выручай, друг.
- Два процента от суммы – один предоплатой.
Брякнул не думая. Да и не занимался никогда поставками продуктами питания. Но, как говорится, зверь на ловца….
- А если не выиграешь?
- Предоплату верну.
- Не круто закладываешь?
- В самый раз! Ты представь, столько мороки с тебя снимаю – документы подготовить по определенной форме, заявиться и гарантированно победить. Овчинка стоит выделки. Впрочем, для начала попробуй сам.
- Нет уж! Клянусь мощами святого Барака, бюрократия – не мой профиль.
Я ничуточки не сомневался в своих обещаниях – природа тендера одна и правила игры одинаковы: выигрывает тот, кто дешевле предложит.
А Эрик продолжил:
- Помнится, тебе шибко нравилось выдавать продукты разыгравшегося воображения за хронику реальных событий – надеюсь, это не тот случай?
- То были приколы, а это бизнес.
Радости от внезапно возникшего клиента, я почти не почувствовал. Все накрывал мажорным волнением с эзотерическим привкусом предстоящий семейный форум – куда нам отправиться в тропики?
Вы думаете, это просто? Как бы не так! Не буду рассказывать, откуда это повелось, но прижилось. После ужина, застелив стол картой земного шара с Северным Полюсом в центре, накрыли его (центр Земли, т.е. полюс) перевернутым блюдцем с нарисованной стрелкой. В центре блюдца зажгли свечу. Свет погасили, жалюзи опустили, и всей семьей пальчиками облепили блюдца золотую каемочку.
- Вызываю дух Че Гевары, - сказал я. – Вызываю дух Че Гевары.
Почему пламенный аргентинский революционер? Да просто жена узнала, что сегодня у него день рождения.
- Мы хотим побывать на экваторе. Подскажи, уважаемый Линч де ла Серна, где ныне спокойно и не ждут по приезду нас неприятности?
Эта была лишь игра, придуманная женой для детей. Но, видит Бог, под нашими пальцами, которые мигом вспотели, спиритическое блюдце эпилептически задергалось, заколыхалось пламя свечи. Девчонки ахнули, отдернули руки и смотрели испуганно.
- Так не годится, - решил я. – Придется повторить.
Но супруга принесла деревянный метр, приложила к стрелке на блюдце – и с экватором он пересекся точно в Бразилии, на самом ее побережье. Ладно, что не в Атлантическом океане.
По этому поводу в нашей квартире началось массовое ликование и гулянье. А у меня возникло предчувствие, что возможно мы даже попадем на один из матчей футбольного чемпионата мира. Но спросить об этом Эрнесто Рафаэля постеснялся - все-таки профессионал во мне сильнее романтика, и за это приходится платить.
Тем не менее, ощутил прилив энергии, какого не помнил уже давно. Треволнения по поводу смены профиля работы окончательно улеглись, или, скорее, перевоплотились в некую мажорную перспективу, следствием которой непременно должно было быть нечто чудесное впереди. Это классический случай вытеснения одного настроения другим, что нередко случалось со мной в кругу семьи. И всегда поражался – как много людей в своей слепоте этого чуда не ценят.
Иногда бывает: выходишь летним вечером на балкон шестнадцатого этажа, видишь перед собой огромный, прекрасный, манящий рекламами город, полный невнятных обещаний и растворенного в небе счастья, и вдруг мелькает в душе пронзительное чувство, спрессованное в долю секунды, что вот лежит перед тобой всеобещающая жизнь, и можно пойти по ней без оглядки - помолиться Моргане, поставить на карту самого себя и выиграть, и промчаться на белом катере по ее морям, и пролететь на белом «мерседесе» по ее дорогам. А можно просто, докурив сигарету, вернуться в квартиру, до потолка наполненную реальной радостью. И не надо стискивать зубы, сжимать кулаки, куда-то мчатся, с кем-то драться, сметая кого-то с пути, за убегающее призрачное счастье.
Потом наступил детский час, и я продолжил рассказ о таинственном острове Фата Морганы.
- На чем мы остановились? Значит, так…
Шли годы. Люди жили и поклонялись одному только Создателю, не ведая о присутствии могущественных сил, способных в одночасье уничтожить всё, что они построили, да и их самих. И наступил день, когда в семье корабельного плотника Жака Марселя из Марселя родился маленький Жан. Семья Жака ютилась в красивом домике в квартале кораблестроителей. Счастливый отец мечтал о той поре, когда мальчик вырастет, освоит его мастерство и станет всеми уважаемым цеховым мастером строителей кораблей.
Но Жан с юных лет мечтал о далёких странах и морских путешествиях. Однажды он тайком пробрался на торговое судно и уплыл в Вест-Индию. Моряки приняли его в свою команду. Сначала он был юнгой. Потом стал матросом. И был бы им до скончания дней своих, но грянула Великая французская революция, отменившая привилегии и титулы. Освобождённая страна востребовала умных и отважных мужчин. И Жан Марсель стал капитаном. Это его юркая фелюга под покровом ночи под самым носом английской эскадры вывезла из Египта Первого консула после неудачного похода в страну пирамид. Будущий император Франции осыпал дарами и милостями отважного капитана.
Но война продолжалась, и многократно битые на суше англичане были непобедимы на море. Тогда Император всех французов замыслил операцию, имевшую цель перерезать торговый путь из Ост-Индии в Англию, снабжавший метрополию средствами для военных действий. Тайно был построен и оснащён отличный фрегат, способный не только подолгу плавать в океанских просторах, но и вести бой с любым военным кораблём флота Её королевского величества. Капитаном на него был назначен Жан Марсель. Кроме моряков на борту находились солдаты и мастеровые люди. Были на борту женщины, которые должны были стать жёнами новых поселенцев и матерями их детей. Ведь задачей экспедиции был не просто корсарский промысел – французы должны были основать поселение в виду побережья Индии, построить крепость и лишить англичан важнейшей из морских коммуникаций….
Перед отплытием Марсель побывал в родном городе, навестил старого немощного отца. За ним ухаживали все соседи, и подружка юных лет, маленькая Лу, превратившаяся за годы его скитаний в красавицу Луизу Марше. Надо ли говорить, что детская привязанность мигом переросла во взаимную любовь? Молодые обвенчались в местной церкви, простились с Жаком Марселем, и вместе отправились искать славы для Франции в далёких морях.
Попутный ветер наполнял паруса фрегата. «Ля герро» - что в переводе означает «Война» - шёл на юг. В виду африканского побережья пересекли экватор. Потом взяли мористее, чтобы не наткнуться на сторожевые суда противника у Мыса Доброй Надежды. Когда Африка осталась далеко позади, капитан отдал приказ – следовать прямо на восток.
На восьмой день плавания в Индийском океане попали в зону мёртвого штиля. Стояла удручающая жара. Протухла питьевая вода, которую невозможно стало употреблять некипячёной. Томился бездельем экипаж. Бедняжка Лу страдала вдвойне – она плохо переносила беременность. Казалось, духоте не будет конца.
Но однажды ночью налетел штормовой шквал. Хоть фрегат и был крепко сработан, но стонал, трещал и тужился под ветром, взбираясь на гребни гигантских волн. В кингстонах ухала вода, напоминая о бездонности океана. Бывалые моряки бледнели и крестились от страха. Что же говорить о сухопутных пассажирах? Марсель не отходил от кровати жены, которой совсем было худо. Потом шторм ушёл и начался дождь. Он зримо качался, пенил морскую гладь, поливал до блеска промытую палубу. Ветра снова не было. Но Марсель приказал поднять реи и выставить паруса, чтобы они не прогнили в скатках. Дни слились с ночами, не видно ни звёзд, ни солнца – бесполезными лежали на капитанском столе навигационные приборы. И вдобавок ко всем злоключениям стрелки компасов словно взбесились. Они отказывались указывать устойчивое направление на север, крутились и вертелись, как им вздумается. О таком явлении ничего не знала известная капитану наука. Приуныл и он.
А течение влекло фрегат в безвестные дали.
Однажды – ночь то была или день? – «Ля герро» потряс страшный удар. Людей бросило на палубу с ног или из их гамаков. Корабль ткнулся в берег, лёг на борт и раскололся. В трюмы хлынула вода. Как могли сигнальщики проворонить землю, теперь никто не скажет. Нужно было спасаться.
Моряки пытались отвязать с креплений шлюпки, пассажиры хватали деревянные обломки и бросались в воду. Марсель вынес из каюты жену на руках. Разобравшись в обстановке, ловко ступая по скользкой мачте, он дошёл до земной тверди. Вокруг него стали собираться спасшиеся. Марсель приказал солдатам и мастеровым позаботиться о раненых и женщинах, а сам с матросами вернулся на погибший корвет. Они спасали запутавшихся в вантах, придавленных тяжёлыми пушками, запертых в своих каютах пассажиров. Когда все – погибших, слава Богу, не было! – собрались на берегу, капитан Марсель пересчитал людей.
Перекусив мокрыми сухарями и немного отдохнув, матросы вернулись на фрегат – нужно было спасать имущество, запасы, инструменты, оружие. Солдаты и мастеровые принялись за возведение временных укреплений из подручных материалов. Эту меру предосторожности подсказали Марселю едва различимые за стеной дождя заросли тропических джунглей. Мало ли какие опасности они могут таить. Он отобрал пятерых добровольцев и пошёл на разведку.
Едва лагерь скрылся за пеленой дождя, оттуда раздались истошные крики о помощи. Разведчики бросились назад. В лагере царила паника. По рассказам очевидцев какие-то странные
