в круговороте трагических событий, имевшем место много лет назад. Отсюда прекрасно видна сцена. Я представил, что вокруг горят огни, представил мою мать на сцене. Я слышал, как она пела. Неудивительно, что Кристина Доэ пользовалась признанием публики.
Спустившись в подвал, я сразу же по бесчисленным лестницам направился на нижний уровень. Там по ориентирам, которые дала тётушка Мег, я нашёл небольшую нишу в стене. Я знал, на какой кирпич надо нажать, чтобы в стене открылся проход. С замиранием сердца я надавил на нужный камень, но ничего не произошло. Моему разочарованию не было предела. Несколько минут я ходил туда-сюда по коридору, думая, что, может быть, я перепутал нишу. Но, наконец, пришёл к выводу, что место верное. Может быть, у тётушки Мег неправильные сведения? Может, покидая Оперу, Эрик вывел из строя механизм, открывающий дверь в его жилище?
Я продвинулся уже далеко, и отступать сейчас было просто обидно. Я подумал о том, что, наверное, механизм просто заржавел. Я несколько раз нажал на кирпич, толкнул стену. Я прислонился к кирпичной кладке и постучал. Несомненно, внутри пустота. Это открытие придало мне уверенности, что я на правильном пути. Уже в который раз я нажал на кирпич, дав себе слово, что если и на этот раз ничего не выйдет, я признаю себя проигравшим и вернусь домой. И, о чудо, кусок стены медленно отъехал в сторону.
Находясь дома, я тщательно обдумал свою экспедицию и прихватил с собой всё, что могло понадобиться. Так что теперь в своём саквояже я без труда отыскал фонарь и шагнул в неизвестность, не боясь оказаться в кромешной тьме подвалов без источника света.
Держа фонарь в руке, я медленно шёл вперёд, перед каждым шагом ощупывая ногой ступени пологой лестницы, уходившей вниз, в неведомые глубины. Как долго мне идти? Казалось, что прошло уже много времени. На стенах я видел крепления для факелов, на них висели клочья паутины. Лестница казалась мне бесконечной. Но постепенно она становилась всё более пологой и, наконец, превратилась в ровный туннель. Туннель в свою очередь постоянно расширялся. И вот в неясном свете фонаря передо мной открылась невероятная картина. Я стоял на берегу подземного озера. Я не сомневался, что именно об этом озере говорила тётушка Мег. Тёмная вода была спокойной и гладкой, как стекло. Ни одно дуновение воздуха не тревожило озёрную гладь. Но взгляд мой был устремлён не на поверхность тёмной воды, таинственно сверкающую в свете моего фонаря. Я силился рассмотреть в непроглядной мгле противоположный берег, но не видел ничего.
Я должен был пересечь озеро и искал лодку, которая, как я знал, осталась привязанной у берега. Так и оказалось. Лодка была привязана к столбику, наверное, вбитому здесь именно для этой цели. Здесь оставили лодку мои мама и папа, покидая дом Призрака. Я осмотрел свой предполагаемый транспорт. Состояние лодки, конечно, оставляло желать лучшего, но лучшего у меня в распоряжении не было. Конечно, я мог купить маленькую лодку, достаточно лёгкую, чтобы можно было принести её сюда, но тогда придётся кому-то раскрыть тайну этого места. Поразмыслив над этим, я решил воспользоваться имеющейся лодкой и понадеяться на удачу, ни на минуту не оставляющую меня в моём расследовании.
Я энергично работал вёслами, лодка легко скользила по водной глади. Я находился в состоянии крайнего волнения, думая о том, что обнаружу на другом берегу озера. Само озеро казалось мне таинственным и немного пугающим. Я прислушивался к тихому плеску воды. В тот момент я бы ничуть не удивился, услышав совсем рядом пение сирены. Прошло совсем немного времени, и нос лодки ударился в каменистый берег. Я вышел из лодки, испытывая волнение и, признаюсь, страх. Вот уже сорок лет здесь никто не бывал. Так ли это на самом деле? Нет ли шанса, что я нос к носу столкнусь с хозяином этого дома? Это невозможно, уверил себя я. Если Призрак Оперы и жив до сих пор, то вряд ли он возвращался сюда.
Из тьмы медленно, будто не желая раскрывать постороннему человеку тайну, выплывали окружающие меня предметы. Я находился в пещере, которой руками человека была придана правильная форма. Я видел тяжёлые канделябры с погасшими свечами, стол, на котором в беспорядке лежали бумаги. Мелкие предметы, вроде вазы на полке и шкатулки на столе придавали этому дому видимость уюта. Всё здесь оставалось нетронутым сорок лет. Мебель и предметы вокруг меня были покрыты толстым слоем пыли. Несомненно, я первый человек, пришедший сюда за последние десятилетия. Осматриваясь, я приобретал всё больше уверенности в том, что Призрак Оперы никогда не возвращался сюда. Может, боялся, что его убежище обнаружено, а может, просто не хотел вспоминать о том, что произошло здесь.
Если не приглядываться, не замечать пыли, то дом выглядел, будто его оставили только вчера. На секунду меня посетила безумная мысль, что фитили свеч ещё теплые. Зная, что совершая глупость, я всё же дотронулся до одной из свечей. Конечно же, она была холодной, потухшей сорок лет назад.
Я бродил по пыльным пустым комнатам и пытался представить, каково это, скрываться здесь годами, жить в одиночестве на берегу тёмного озера. Я нашёл кровать с чёрным пологом, на которой спала моя мать в ту ночь, когда впервые оказалась здесь. Выходя из спальни, я почти ожидал увидеть человека, сидящего за столом спиной ко мне, но, конечно, там никого не было. А вот стол заинтересовал меня. Листы бумаги лежали беспорядочно, будто чья-то рука совсем недавно касалась их. Я взял несколько листков наугад. Здесь были ноты и страницы, исписанные убористым наклонным почерком, но в основном ноты. Помня рассказы о гениальности Призрака Оперы, я захотел забрать ноты с собой, но подумал, имею ли право на это. Право показывать кому-то эти произведения принадлежит композитору, написавшему их. Но, подумал я, скорее всего, Призрак Оперы уже мёртв. Я собрал все бумаги, которые смог найти и отнёс в лодку.
Несмотря на мои находки, оставался неразрешённым вопрос, который собственно и привёл меня сюда. Куда делся Призрак Оперы. Каждый раз, заходя в очередную комнату, я больше всего на свете боялся увидеть там высохший труп, но, по всей видимости, Призрак покинул свой дом. Как? По какому-то тайному пути? Как Эрик выбрался из Оперы? Я нашёл ответ в буквальном смысле на полу. Свет фонаря отразился от чего-то. Я увидел на полу осколки зеркала. Пустая рама стояла прислонённой к стене. Канделябр, которым, наверное, было разбито это зеркало, лежал тут же неподалёку. Разбитое зеркало. Жест гнева или отчаяния. Рядом стояла ещё одна зеркальная рама, почему-то занавешенная. Не знаю, почему, но я отодвинул занавеску, не надеясь даже найти за ней что-то интересное, но нашёл ответ.
Эта рама не принадлежала зеркалу. Это была дверная рама. Передо мной был проход. Из дыры в стене шёл затхлый холодный воздух. Теперь я знал, каким путём Призрак покинул Оперу. Повинуясь внезапно проснувшемуся юношескому безрассудству, я шагнул в тёмный туннель. Я первый, кто вошёл сюда после Призрака Оперы. Я пытался представить, что он чувствовал, когда последний раз проходил здесь. Могу ли я хоть отдалённо представить себе это?
Я шёл уже довольно долго, и с каждым сделанным шагом идея исследовать туннель казалась мне всё более глупой. Куда он ведёт? Долго ли продолжается? Куда я попаду, пройдя его до конца? Последней каплей, заставившей меня повернуть назад, стала развилка. Туннель раздваивался. Оба рукава были одинаковы по ширине и высоте. Я не рискнул идти дальше. Кто знает, сколько ещё ответвлений впереди, и как выбрать правильный путь? Я не знал карты туннелей, и потому наилучшим вариантом было возвращение. Несомненно, где-то туннель выходит на поверхность или в подвал какого-то здания, но проверять своё предположение я не рискнул. Дорога назад в дом Призрака показалась мне длинной. Я уже подумал, не было ли ветвлений туннеля, которые я не заметил, не свернул ли я в сторону от основного коридора. Я не трусливый человек, но мысль, что я заблудился в тёмных катакомбах, заставила меня содрогнуться. Не могу выразить, как я рад был снова оказаться на берегу подземного озера. Со стыдом признаюсь, что после ужаса, накатившего на меня в туннеле, я добежал до лодки так быстро, как только мог и отчалил от берега.
Больше я не возвращался туда. Никогда в жизни я не спускался с подвал Оперы, не открывал потайную дверь, не пересекал на лодке тёмное озеро. Не знаю, спустится ли кто-нибудь туда. Может быть, жилище Призрака так и останется тайной навеки.
На этом моё расследование было окончено. Не осталось людей, которых я мог бы расспросить о загадочной судьбе Призрака Оперы, не было мест, которые я мог бы посетить в поисках сведений. Так и остался тайной отрывок жизни Эрика между Бийи и Опера-Популер. Думаю, эта тайна никогда не будет раскрыта. Как бы отрывочна ни была собранная мной информация, я удовлетворён результатами своего предприятия. Я подробно описал ход расследования на случай, если кто-нибудь захочет дополнить его или продолжить или просто захочет узнать правду о Призраке Оперы.
Видел ли я Призрака Оперы? Как ни странно, я затрудняюсь с ответом. Иногда я готов поклясться, что, да, видел, но в следующую минуту нахожу тысячу других объяснений инцидента, произошедшего несколько лет назад. Я отправился навестить могилу матери, отец не пошёл со мной потому, что был очень болен, я знал, что вскоре потеряю и его. Неотложные дела весь день требовали моего присутствия, и только под вечер я пришёл на кладбище. Находясь в крайне подавленном состоянии духа, я шёл между могил, ничего вокруг не замечая. Я думал о маме, о том, как мне её не хватает, как будет не хватать папы.
Мамина могила находится в конце аллеи. Только завернув на эту аллею, я увидел человека в чёрном пальто. Он положил букет красных роз на надгробье моей матери, после этого долго стоял, глядя в никуда. Наверное, его состояние можно было сравнить с тем, в котором я находился пару минут назад. Сгущались сумерки, я не разглядел его лица, но видел, что человек этот очень стар. Я был уверен, что никогда раньше не встречал его. Тогда я подумал, что, может быть, мама встречала этого человека в опере, я совсем не знал друзей её молодости. Я хотел поздороваться с незнакомцем, спросить, откуда он знал маму, может, даже поговорить о ней. Я окликнул его. Увидев меня, он поспешно направился к концу аллеи и вскоре скрылся из виду. Тогда я не придал особого значения этой мимолётной встрече.
Действительно ли я видел Призрака Оперы? Вполне возможно, что это был какой-то мамин знакомый, которого я не встречал раньше, или пожилой человек просто ошибся могилой. Здравомыслящему человеку не должна казаться более вероятной версия, что Эрик, влюблённый некогда в Кристину Даэ, думал о ней всю жизнь, дожил до преклонных лет и приносил цветы на её могилу. Я уже говорил, что не хочу высказывать домыслы, поэтому не назову правдивой ту или иную версию.
Вынес ли я что-то из этой истории? Думаю, да. Настойчиво стремясь отыскать правду, мы всегда приобретаем некий положительный опыт. Учитывая, какую правду я поставил себе целью выяснить, мой опыт особенный. Не могу сказать, что я вынес какие-то конкретные мысли и идеи или составил чёткое
