Последняя ходка
- Зачем ты туда идешь? – в очередной раз спросил Рыба. Его спутник упря-мо качнул головой и не ответил, лишь движения стали жестче и злее.
Они взобрались на поросший кустарником холм и синхронно пригнулись. Здесь светиться не следовало. Место хоть и глухое, но с опорных точек и высот просматривается хорошо. А на точках всякие сидеть могут. Могут федералы, могут люди Корнея, а могут и вовсе не люди... Зона живая, здесь все меняется каждый день. Вот, только что ложбинку проходили. Тихая, укромная, кустиками поросла... Кажется: хорошее укрытие. Хорошо, Чикаго вспомнил, что месяц тому не было тут ни ложбинки, ни воронки... Бросили гайку – а она в землю ушла с таким свистом, что внутри захолодело. Вот и приляг там, в этих кустиках... Не встанешь.
- Видишь вешку? – спросил Чикаго. Рыба прищурился. Его лицо закаменело. Вешкой был их старый приятель – Хомяк. Пару месяцев назад они проходили тут к старой водонапорной башне, у которой стоял брошенный БТР федералов. Хомяк видел трупы солдат возле машины и оружие... Оружие взяли и решили вернуться – в Зоне хороший ствол ценится не меньше иного хабара – но Хомяку вернуться было не суждено... Ветер трепал остатки изодранной одежды на белых костях. В нижней челюсти черепа блестела золотая фикса. Рыбе казалось: Хомяк зловеще улыбается. Ползите ко мне, ползите...
- Угу.
- Обходим правее, к тому дереву. И прямиком – к башне.
- Нечисто там. Слухи ходят...
- Ты слухи слушал, а я ногами ходил, понял? – Чикаго пополз через бугор. – Давай за мной.
Рыба полез следом. К башне он ходил лишь раз, но и того раза хватило. Ни черта не нашли, зато натерпелись... Но теперь Чикаго хабар обещает, хороший хабар. Говорит, барыги с руками оторвут. А что за хабар – не говорит. Странно. Другому бы Рыба не поверил, но Чикаго свой, не падла. Никто про него плохого не скажет, хоть характер и не сахар. А в Зоне все с характером, без него нельзя. Без него минуты не проживешь.
- Поднимаемся, - скомандовал проводник. Рыба вскочил и, поправляя СКС за спиной, след в след пошел за товарищем. Чикаго двигался быстро, но не торопясь. Так шагали опытные, тертые, знающие повадки Зоны: уверенно, но внимательно, не шугаясь, но держась начеку.
Вот и БТР. Колеса машины оплела трава. Ее гибкие побеги затянули откры-тый люк и свисали с орудия. Рыба знал, что подходить к машине опасно: весе-ленькая на вид травка не гнулась на ветру и резала получше отточенных лезвий. Легко останешься без ног.
Чикаго свернул налево. Уверенно прошел по старой потрескавшейся бетон-ной дорожке – бетон был надежным материалом. Ни «мясорубку», ни ржавую пау-тину никогда не встретишь на бетоне. Конечно, он не препятствие для бегающих по земле тварей, но от того, что под землей, хранит хорошо...
- Сюда, - Чикаго сошел с бетонки, направляясь к ближайшему дому. За ним, метрах в пятидесяти, торчал обгорелый обрубок башни. Бывшая водонапорка.
- Рыба, здесь аккуратнее, пригнись.
Они вошли в дом. Обрывки старых обоев, проломленная кровать, выбитые рамы. В таких домах Рыба чувствовал себя уверенно. Здесь все так, как и должно быть. Хуже, когда в доме порядок, все на месте и, кажется, что хозяева вот-вот вернутся... Но в таких домах другие хозяева. Такие, что лучше бы с ними не встречаться.
- Перекурим.
Чикаго снял с шеи автомат, опустился на пол. Спиной к стене, лицом к окну. Рыба присел напротив. Щелкнула зажигалка, взвился дымок. Рыба тоже закурил, глядя, как Чикаго выпускает дым из упрямого, заросшего щетиной рта.
- Зачем ты туда идешь? – снова спросил он.
Чикаго выдохнул дым:
- Ты, что, хабара не хочешь?
- Хабара всякий хочет. Только знаешь, что...
- Что? – равнодушно спросил проводник.
- Не за хабаром ты туда идешь.
Непроницаемое лицо сталкера дрогнуло. Сигарета застыла в пальцах и едва не сломалась. «Попал, - подумал Рыба, - в десятку».
- С чего ты взял?
- Наблюдательный, - ответил Рыба.
Чикаго помолчал. Запустил пятерню в густую, подернутую сединой шеве-люру и сказал:
- Так и есть.
В комнате повисла тишина.
- Ну, и...
- Что: и? – спросил Чикаго. Напарник поднял брови:
- Зачем ты туда идешь?
- Затем.
Рыба фыркнул:
- Значит, не хочешь сказать?
- Как ты догадался?
Рыба фыркнул: Чикаго в своем репертуаре. Если что задумал – ничего не скажет, пока не сделает. Он такой. Ну и ладно. Лишь бы хабар был. А Чикаго обещал.
Докурив, встали. Рыба перекинул карабин на грудь – дальше идут опасные места, населенные. Мутировавшими тварями и людьми, которые хуже тварей.
Чикаго подпрыгнул: экипировка сидела крепко – ничего не звякнуло. Рыба прыгать не стал. Не любил этих спецназовских штучек. Звякнет - не звякнет. Ерунда. Чему быть – того не миновать.
- Пошли.
Выйдя из дома, они двинулись вдоль поваленного забора, огородами, а если точнее – заросшими пустырями. Рыба бы в эту зеленку не сунулся, но коли Чикаго идет, значит, так и надо. Значит, дорогу знает. Кто хочет выжить в Зоне, всегда идет за проводником, след в след, и Рыба шел так же, хоть давно уже не был но-вичком.
Слева раздался шум. Что-то ломилось сквозь заросли разросшегося ивняка. Чикаго мигом пригнулся, автомат прыгнул в руки. Рыба сдернул карабин, прице-лился на шум, глянул на товарища. Тот поднял вверх два пальца: выжидай, не дергайся. С хрустом рухнуло молодое деревце, утробный рык сотряс воздух. Бе-жать поздно. До домов далеко.
За разлапистыми ветками мелькнула пятнистая шкура вепря. Мутировавший зверь в игольчатых наростах на шкуре развернулся и рванулся к гостям, вторг-шимся на его территорию. Сухо выстрелил СКС. Рыба брал верно, на опережение, и был уверен, что попал, но зверь лишь дернулся и продолжал бежать на Чикаго. Стрелок стоял неподвижно, ствол ловил жуткую морду в прицел. Десять метров. Пять. Почему он не стреляет, запоздало подумал Рыба, и тут прогремела очередь. Утробно рыкнув, вепрь распластался у ног напарника.
- Ты что! – подбежал Рыба. - Чего не стрелял? Он чуть тебя не порвал!
С коричневых клыков зверя стекала кровавая пена. Подернутый матовой пленкой глаз с ненавистью глянул на пришельцев и закрылся.
- Хоть бы отпрыгнул куда.
Чикаго опустил ствол:
- Куда? – спросил он, кивая в сторону. Рыба присмотрелся: ничего.
- Вон там, смотри, не обрежься, - в метре от них, меж двух березок, протя-нулась тонюсенькая серебристая нить. «Проклятье! - похолодел Рыба. – «Нить бо-гов»! Кажется: пройдешь - она и оборвется, но эта еле заметная ниточка разрезает танк, как нож - масло, а уж человека... Как только Чикаго ее заметил?
Напарник протянул Рыбе автомат:
- Прикрой.
Тот взял оружие и повесил на плечо, приготавливаясь стрелять навскидку. Чикаго осторожно приблизился к нити, достал саперную лопатку и одним ударом наискось срубил верхушку деревца. Примерился – и срубил второе.
- Взять хочешь? – изумился Рыба.
- Хочу, - придерживая одно из деревьев рукой, Чикаго срубил его под ко-рень, оставив палку длиной в локоть. Затем срубил второе. Нить повисла меж двух палок, почти невидимое, но страшное лезвие. Рыба не знал, есть ли вообще на Земле что-то способное ее порвать.
- А понесешь как?
- Молча.
- А если ветер?
- Она не режет ненатянутая, - Чикаго закинул палки за спину. – Пошли.
- Это уже хороший хабар, - сказал Рыба. – Может, вернемся?
- Договорились же.
- Ладно, я просто предложил.
Они поднялись на заросший деревьями холм. Отсюда был виден заброшен-ный поселок, напорная башня и труп вепря на прогалине.
- Значит так, - забирая автомат, сказал Чикаго. – Сейчас спустимся, ты встанешь у входа в башню и будешь следить, чтобы никто не подошел.
- А кто может подойти?
- Кто угодно.
Рыба потер небритый подбородок:
- А ты?
- А я наверх полезу.
- А что там?
- Хабар спрятан.
- Ага, - кивнул Рыба. Что ж, сделаем, как скажет. В Зоне всякое случается, иногда добычу лучше спрятать, чтобы не досталась шакалам или федералам. А взять потом, при случае.
Чикаго быстро пересек открытое место, пользуясь одному ему известными вешками, лишь раз остановился и бросил гайку. Но все было нормально.
Вход в башню был завален битым кирпичом и обломками, но оставался не-большой проход. Неподалеку белел скелет коровы. Рыба взглянул в черный про-вал, и ему стало нехорошо: он точно знал, что внутри что-то есть. Иногда это чувствуешь.
- Чикаго...
- Стой здесь! – отрезал товарищ. – И ни с места, чтобы ни случилось, по-нял? Запомни: ни с места! Я скоро вернусь. Держи периметр.
Он исчез в наступавших сумерках, и Рыба услышал, как топают его берцы. Походу, он не боится, идет уверенно и смело. Что ж, Чикаго тертый мужик, знает, что делает.
Рыба присел, откинувшись на стену, положил винтарь на колени, достал си-гарету и закурил, не отводя взгляда от раскинувшейся перед ним лужайки. Слева белой глиной сияла «плешь», справа синело болотце. Что-то хлюпало там и урча-ло, но Рыба знал: «болотники» сюда не сунутся, если только ночью и в дождь… Мы прошли ровно посередине, и выбираться, должно быть, будем так же, подумал он. Успеем, хотя ночь уже близко. Где же Чикаго?
Он докурил, поднялся и прислушался. Как будто голоса... Чикаго... С кем это он там? Может, у Чикаго и рация там спрятана? Рыба шагнул в темноту, и в последний момент понял, что здесь было не так: солнце светило в проем башни, но не могло проникнуть внутрь. Что-то задерживало лучи на пороге, словно проем занавешивала невидимая плотная ткань. Рыба включил фонарь. Вокруг мусор, осколки кирпича, погнутая взрывом арматура. Гранату кинули, подумал Рыба, или из танка шмальнули... Луч света выхватил размазанное черное пятно на стене и под ним – чей-то изорванный ботинок. Куда же ушел Чикаго? Ага, вот куда!
Здесь была лестница наверх. Рыба поставил ногу на ступеньку и услышал голос. Женский голос! Он замер: не может быть! Откуда здесь женщина? И, услы-шав шум снаружи, вспомнил слова напарника. Назад!
Вылетев на порог башни, Рыба увидел выводок вепрей. Пять зверей шли прямо к башне, шли странно, будто нехотя, останавливаясь и топчась на месте. Рыба ожидал, что звери бросятся на него, как это сделал тот, в лощине, но вепри приближались неохотно. Они видели человека, но не хотели нападать, скорее, хо-тели бежать... Поджимали хвосты, вертелись на месте, визжа и хрюкая – и все же подходили. Рыба вскинул карабин. Выстрел. Самый здоровенный зверь упал, но остальные не разбежались и не ринулись на стрелка. Словно не заметили, как только что от пули пал их вожак. Второй вепрь задергался, получив пулю в грудь, засучил копытами, заревел. Рыба прицелился снова, ощущая, что стрелять совсем не хочется. Было в этом что-то нечестное, не по правилам, не так. Они должны нападать, а не крутиться под пулями!
- Этих оставь, - сказал явившийся из проема Чикаго, – не стреляй, хватит. Пошли.
Он свернул влево и пошел вдоль башни.
- Разве мы не старым путем пойдем? – спросил Рыба.
- Нет, так будет быстрее.
- А хабар?
- У меня.
Оглянувшись на вепрей, стремительно убегавших от башни, Рыба последо-вал за товарищем. Они обошли строение. Рыба невольно поглядел вверх, и ему показалось, что в разбитом пулями проеме окна что-то мелькнуло.
- Что там?
- Где? – резко спросил Чикаго.
- Там, в окне, - Рыба вытянул руку, но Чикаго больно ударил по ней:
- Никого там нет, - он шагнул к товарищу и, глядя в глаза, сказал:
- Ты вроде неплохой парень, Рыба,
