пищу, либо чтобы защитить свою жизнь или отстоять то, что принадлежит тебе по праву. У меня же угроза для собственности в лице моей хозяйки миновала, как только противник бежал. Ужинать Эдиком я тоже не собирался. Во-первых, был не голоден. Спасибо Маше, кормит меня до отвала! Да и к тому же, жрать всякую гадость… Фр!
Поэтому, догнав негодяя, я не стал загрызать его насмерть. Так – цапнул разок для науки (а не будет лапы распускать) и оставил бежать восвояси. Сам же на последнем издыхании двинулся к родному порогу. По мере того, как мой облик возвращался обратно к кошачьему, силы меня оставляли. Добравшись, я в беспамятстве рухнул на коврик у двери.
Магнитное поле раскинулось передо мной во всю ширь. Я «видел», как очнувшийся Альберт стал махать хвостом перед лицо Маши, помогая ей придти в чувство. «Слышал», как Маша спросила: а где Рамзик? Альберт мяукнул: мол, сейчас проверю.
«Рамзик, ты где?»
Я ответил. Тогда Альберт указал передней лапой в сторону дома.
- Умница! – похвалила его Маша, почесав за ухом.
- Быстрей давай! – поторопил её дядя Берт. – Рамзик совсем плох!
Конечно же, из того, что он говорил, Маша не поняла ни слова. Да она сейчас с трудом что-то вообще понимала. В её мозгу мелькали какие-то фрагменты драки с участием нас и Эдика. А чего дрались – не помнила, как не помнила эпизода моего превращения. Прости, хозяйка, что напугал, но другого выхода у меня не было!
Альберт проводил Машу до дома, взобрался по лестнице на четвёртый этаж. Я не чувствовал, но «видел», как хозяйка взяла на руки моё тело, «слышал», как она звала меня по имени.
- Тащи его к доктору, - сказал её спутник командным голосом.
«Держись, Рамзик!» - это уже относилось ко мне.
Хоть моя хозяйка мало что поняла из слов дяди Берта, бегом кинулась в ветлечебницу.
- Спасите, доктор! У меня котик заболел!
- Сильное истощение организма, - вынес врач свой вердикт. – Я сделаю всё, что от меня зависит, но шансов, что Ваш котик выживет, к сожалению, немного.
Где-то около двух недель я валялся между жизнью и смертью. Впрочем, что такое для кошки смерть? У меня оставалось ещё шесть жизней. С первой я расстался, подхватив токсоплазмоз, со второй – съев отравленную мышь. Третья смерть, пожалуй, была бы самой героической. Однако помирать всё равно не хотелось. В другой жизни я уже не буду рыжим Рамзиком и, может быть, никогда не увижу ни Машу, ни Альму. Рожусь, скажем, где-нибудь в Чили, а может быть, ещё и кошкой, как во второй своей жизни. А моё красивое рыжее тело возьмёт и так просто сгниёт? Ну уж нет, мы ещё поборемся за эту жизнь!
Альма являлась ко мне каждый день и мяукала, показывая чуть округлившийся животик:
«Рамзик, не умирай! Не оставляй свою Нефертари! Слышишь, Рамзик? Ты скоро станешь отцом! Хочешь рыженьких мальчиков?».
Что-то мне подсказывало, что мальчики, скорее всего, будут чёрненькими – в маму. Но от этого желания увидеть своих потомков, потрогать их не становилось меньше.
Я обещал своей Нефертари сделать всё, чтобы остаться в живых. Теперь я просто обязан выжить!
«Навещали» меня и дружки со двора, особенно часто – дядя Берт, и делились разными новостями. А ты думал, только женщины и только человеческие любят посплетничать? Узнал я и про Эдика. Когда он бегал по улицам со спущенными штанами и кричал, что кот превратился в тигра и чуть его не загрыз, двуногие ему почему-то не поверили.
Хотя он не врал. Решили, что всему виной напиток на спирту, которым от него пахло. Если я ничего не путаю, заперли его в белый дом с диагнозом – жёлтая горячка.
Луис (теперь уже мой хороший друг) говорит, что эти двуногие вообще какие-то чокнутые: не понимают простых вещей, зато воображают из себя чёрт-те-что. Правда, добавляет при этом, что его хозяин ещё более-менее адекватный. С остальными же и по-кошачьи толком не поговоришь.
Георгия, моего лечащего врача, коего коллеги называют Жориком, Луис, наверное, тоже счёл бы более-менее. Он-то хотя бы просёк причину моего состояния. Как только я, наконец, открыл глаза, первыми его словами были:
- Ну что, повезло тебе, герой! В шубке родился! Напугал ты хозяйку! Больше не превращайся в тигра… без необходимости.
Уж кому как не Жорику знать про необходимость. Я «видел» серую Маньку, умирающую на руках у шестилетнего мальчика. Чтобы спасти маленького хозяина, она загрызла педофила. Эксперты ещё удивлялись, как это обычная кошка так умудрилась. А Жорик, напуганный, повторял: «Тигрица…тигрица».
- Хозяйку-то хочешь увидеть?
- Конечно, - мяукнул я.
Когда Маша, по приглашению доктора, зашла, моей радости не было предела. Наконец-то я видел её вживую. Те две недели я читал её мысли, «слышал», как она за меня беспокоилась, но ничего не мог ей ответить. Маша так и не научилась считывать магнитное поле. Теперь же я мог с ней поговорить. И я говорил, говорил, а моя хозяйка слушала и кивала. Обожаю тебя, хозяюшка, ты у меня самая лучшая! Никому не дам тебя обидеть!
Жорик заговорщически мне подмигнул: мол, не бойся, не выдам твой секрет. Я подмигнул ему в ответ: спасибо, ты настоящий друг! Правда, Маша так и не поверила в моё превращение. Конечно, она вспомнила, как Эдик пытался её изнасиловать, и как мы с дядей Бертом кинулись на обидчика. Но насчёт тигра – чего только с перепугу не померещится? Скорей всего, Рамзик озверел да подрал Эдика так, что тот счёл за благо ретироваться.
Кстати, от моих кошачьих глаз не укрылись тайные взгляды, что Жорик бросал на Машу. Да и хозяйка моя, без всякого магнитного поля вижу, к нему не безразлична. Что ж, Рамзес, пора тебе приобрести в собственность и хозяина.
