Рассказ
Давным-давно это была Новогодняя Сказка, но в отличие от Золушки,
с боем курантов, она не исчезла!!!
Когда-нибудь вернусь к тебе дождем,
Дождем осенним, в памяти щемящим.
Ты скажешь мне: - Всё это было сном...
А я отвечу: - Это было счастьем...
Глава первая - Аня
Было межсезонье. На вокзалах редкие пассажиры могли взять билет, куда душа пожелает, и к лучшим курортам страны уходили поезда, полупустые до неприличия. Поздняя осень давно прогнала грачей на юг, лес обнажился, поля, естественно, опустели и днем, и ночью лил дождь. Сырой осенний ветер пробирал до костей, и жгучее желание сесть у теплой печки, терзало на улице, в метро и в переполненном троллейбусе.
Невский проспект, упираясь в Московский вокзал, как всегда, был забит, ему было все равно - сезон или межсезонье. Люди здесь кишели, как косяки океанической сельди, сначала вплывая в станцию метро, а потом разливаясь в ворота вокзала. Но людской поток был плотным только утром и вечером, да и то, на электрички, а на платформах междугородных отправлений стояли скучающие проводники, в ожидании, возможно, того единственного пассажира, что купил билет, именно, в его вагон.
Из здания вокзала вышла женщина, лет сорока, очень красивая, но одетая просто и не броско. В правой руке она держала небольшой чемодан, на левом плече висела дамская сумочка, ее осенние сапоги, на высокой шпильке, четко отстукивали шаги, и эти высокие каблучки умудрялись так сильно отбивать удары, что звуки «тук-тук» звонко разносились по всем платформам вокзала, притягивая взгляды любопытных пассажиров. Она достала билет, проверила номер вагона и не спеша двинулась вдоль состава, приближаясь к своему пятому. Когда к девушке проводнику подошла такая красивая дама, она в душе очень обрадовалась и, принимая билет, поздоровалась с откровенной улыбкой. Всегда приятно ехать с такими пассажирами. Они спокойны, дружелюбны и всю дорогу либо читают, либо спят, не донимая проводника неуместными вопросами и просьбами.
Пассажирка вошла в вагон, отыскала купе, зашла и, сев на свое место, облегченно вздохнула.
Она отодвинула занавеску и посмотрела на перрон. На платформе никого не было, но если бы кто-то подошел к ее окну, то увидел не столько красоту, сколько тяжелую усталость и печаль в ее глазах.
И эта печаль с каждой секундой все возрастала, родив маленькие слезинки, покатившиеся по щекам, затекая в ямочки, а оттуда закапали на белую скатерть столика.
Прошло минут десять, в купе никто больше не вошел, и вскоре легкий толчок сообщил, что состав тронулся. Звали пассажирку Аня.
Растаял вокзал, замелькали дома и деревья. Остались позади пригороды, и до самого горизонта побежала огромная страна. Аня смотрела на бегущие картины мелькающих лесопосадок, протянувшихся вдоль всей железной дороги, и этот бесконечный кинофильм начинал накладываться на совсем другой, всплывающий в ее сознании. Тот, что долго, долго терзал душу и, наконец, всплыл в этом поезде, и от которого она бежала к своей далекой маме, чтобы забыться и выплакаться вдали от огромного города, тягостного брака и моря слез, что давно уже высохли, но горькая соль которых, жгла остывшее сердце.
Как же могло случиться, что такая красивая женщина плакала в поезде, несущемся по бескрайним просторам нашей страны. Что видела она в мелькающих кадрах художественного фильма, под названием «Жизнь»?
Сядем и мы, читатель, в этом кинозале, чтобы за одну серию увидеть то, что проносится в кудрявой головке этой, тихо плачущей женщины…
Первые кадры фильма – институт и свадьба. Она выходила замуж по любви, да и как можно иначе строить своё будущее счастье. Конечно, по любви. И жили хорошо, иногда, даже прекрасно. Как не любить такую красивую жену? Любил и лелеял. Родилась дочь.
Девочке было полтора года, когда пришел очередной Новый год. Пробили куранты, проводили и встретили, хорошо отпраздновали и в пять утра улеглись. Девочка проснулась рано, разбудила маму и Аня засуетилась в заботах о дочери.
Пропикала SMS. Телефон Игоря замолчал, праздник, поздравляют. Аня подбежала к трубке, включила просмотр… и в несколько секунд пережила такое горе, которое не смогла бы пережить, умри Игорь у неё на глазах. А ведь это была смерть.
Экран светился, и черные буквы резали сердце острейшими ножами:
«Игорёк, любимый, как хорошо было в понедельник, когда мы до часу ночи любили друг друга, как я стонала в твоих объятьях, а ты проникал в меня все глубже и глубже. С Новым годом тебя, я люблю, люблю! Хочу и хочу еще!!!»
Да, это была смерть. Смерть любви. Ведь, причинить самую страшную боль человеку может лишь тот, кто подарил тебе больше всего счастья. Не зря говорится: «Любовь это не только огромное счастье, но и большое горе». Древние, как всегда правы во всем!
Весь день она не находила себе места, горела, страдала всей душой и сердцем. За эти несколько часов она пережила все, что может пережить обманутая женщина, жена, любимая.
Он проснулся только к вечеру и, подойдя сзади, обнял жену, поздравил с Новым годом. Аня не стала вырываться, достала из кармана телефон и включила просмотр.
- Что это? – её голос так отчаянно задрожал, что Игорь в мгновение понял - измена раскрыта.
Единожды солгав, будешь врать всегда. И впервые за совместную жизнь она поняла, что муж ей нагло врёт, врёт без зазрения совести, как совершенно чужой женщине, как проститутке, с которой, переспав, отказывается платить деньги. Не было ничего!
- Это сообщение случайное, оно не мне. Видимо ошиблись номером.
Но Аня помнила, что именно в прошлый понедельник он пришел очень поздно, сославшись на загруженность в работе. Что пришлось остаться, готовить документы, и это затянулось до трёх часов ночи.
- Случайное, так случайное, - выдавила она из себя, но тут же отпрянула от мужа и пошла к девочке.
И если до этого момента мы смотрели семейное счастье, то дальше пошли кадры драмы, и эта драма будет длиться до самого конца фильма.
Сама же Аня, с этого проклятого случая, стала совершенно другой. Она, вмиг, опустилась с небес на землю и почувствовала себя совершенно одинокой и открытой для всех несчастий, готовых хлынуть в ее жизнь.
И они хлынули, хлынули потоком, рекой, океаном. В душе уже не было того спокойствия, что радовало все прошедшие годы семейной жизни. Теперь она ждала только одного – вранья, вранья и вранья. То, что он врал, приходя поздно с работы или уезжая по выходным на рыбалку, Аня чувствовала сердцем. Жизнь очень быстро превращалась в пытку. Пытку - ожиданием чего-то страшного. И это страшное выплеснулось в постепенно нарастающих скандалах, его участившихся пьянках, нервозности и полного презрения Аниной любви. А ничто не убивает любовь так мгновенно, как полное к ней презрение. И Аня стала быстро остывать, уходить все дальше и дальше от мужа, для которого сама она уже была бесконечно далека.
Теперь, по ночам, она часто плакала, сидя на кухне. Убаюкивала дочь, а слезы обжигали пухленькие щечки ребенка.
Она не могла даже пожаловаться. Не было тех близких людей, кто бы ее понял, кто бы, как-то поддержал, утешил.
Свекровь обожала своего сына и всегда была на его стороне. Невестку она не любила. Свекор по ночам смотрел порно фильмы и ему, очевидно, было все равно, что происходит в семье сына. Да, и в своей тоже.
Они не разводились, была маленькая дочь, Аня не работала, ее родители жили далеко, и приходилось терпеть, часто молчать, но сознавать, что, ни любви, ни семьи уже давно нет.
Шли месяцы, прошло два года, девочке скоро четыре. Для всех знакомых и друзей в семье порядок. Но это только для посторонних. Они и гуляли вместе, и ездили на дачу, но каждый уже жил своей жизнью. Аня ждала, да и боялась, что Игорь однажды придет и скажет:
- Я ухожу.
Но он не уходил. А ту другую навещал постоянно. Вот это и было самым тяжелым камнем на сердце у Ани.
И, однажды, она решила съездить к маме, чтобы на чуточку побыть одной, все ей рассказать и спросить совета. Аня оставила девочку на мужа, тут все было спокойно. Дочку он любил, да и становилась она с каждым годом все краше и краше. Взяла билет и понеслась туда, где прошло ее счастливое детство.
И вот теперь, слезы капали и капали на скатерть столика, а проводница была уверена, что пассажирка спит спокойным сном счастья…
Глава вторая - Андрей
На вокзале маленькой станции, в зале ожидания стояла ночная тишина. Народу было немного, так, человек десять. Кто ждал тепловоз - подкидыш, кто - проходящий скорый. Не было слышно ни шума, ни громкой болтовни. Тихий разговор, полное отсутствие сотовых телефонов и спокойные лица ожидающих. Пора грибная улетела, прозрачный лес уже чернел, но речка подо льдом всё не блестела.
В самом центре зала, в одиночестве, сидел мужчина. Он уезжал в командировку. До прихода поезда оставалось минут сорок, и пассажир мог уйти в свои мысли, которые роились в его сознании уже много лет. Они терзали его по ночам и на работе, а особенно дома, в семье.
В своей жизни он не был одиноким человеком. Были семья, жена и дети. Родственники жили далеко, но и они были. Была и любовь. Да, была. Но сейчас, в свои сорок лет, этот человек начал ощущал постоянно давящее чувство окружающей его пустоты.
Ведь все было хорошо, он считал себя самым счастливым человеком. Безумная любовь, квартира, вскоре дети и любимая работа. В короткие сроки он стал начальником большого отдела, прекрасная зарплата, но что-то в нашей жизни идет не так, как нам бы этого хотелось. Постепенно радость жизни стала таять и в считанные годы она превратилась в муку. Звали его Андрей.
Когда-то они жили в двухкомнатной квартире, двое детей, конечно тесно. У родителей жены свой дом, кирпичный, огромный. Но в один из дней умер тесть и мать сказала: «Переезжайте к нам, а я поживу в городе». Так и сделали.
И этот переезд стал той чертой, перейдя которую, семейная жизнь, почему-то, дала трещину. Андрей остался тем же, но вот жена приобрела черты, которые он всегда не терпел у женщин.
Еще когда они познакомились, он сразу понял, что полюбил Святую. Она была доброй, ласковой и тоже любила. Это было такое счастье.
Но в доме родителей посыпались постоянные упреки: и маленькая зарплата (у мужей знакомых женщин она значительно выше), и не работает по дому и участку, как тот или другой сосед. Не ковыряется в земле до ночи.
А дальше – больше. Постоянные примеры совершенно не знакомых ему мужчин, какая-то зависть к богатым соседям, дорогим одеждам. И все это при детях. Очень долго Андрей молчал, терпел, но в один из дней сорвался и устроил самый настоящий скандал. Ругались долго, до хрипоты, до вот, вот резанувшего инфаркта. Потом несколько дней не разговаривали, он старался поздно приходить домой, чтобы жена уже спала. Однако вспыхнувший огонек отторжения стал разгораться все сильнее и превратился в пылающий
