Реинкарнация страха

Остросюжетный художественный рассказ.
Киевский режим по указке США готовит новую провокацию, сопоставимую с крушением «Боинга» - подрыв «Правым сектором» пассажирского поезда с последующим обвинением ополченцев и России.
Но внезапно будущему исполнителю теракта – бандиту из «территориального добровольческого батальона» с позывным «Грунт» – во снах открывается доступ к одной из его прежних жизней. Все глубже погружаясь в свое кармическое прошлое, Грунт с ужасом осознает, что ему неизбежно предстоит убить собственного брата и после этого погибнуть самому. Но механизм теракта уже запущен, и события развиваются со стремительной скоростью…

_________________________________________________________________


Реалии 2015 года заставили Дмитрия Яроша подумать о реорганизации внутренней структуры.
Он по-прежнему презирал людей, стоящих у власти, и продолжал думать о перевороте, хотя внешне был вынужден все больше подстраиваться под их стандарты.
Но неофициально в условиях строжайшей секретности Ярош организовал четыре группы, которые не подозревали о существовании других.
Группа «Шторм», самая крупная, была ответственна за проведение уличных акций. Группа «Тишина» следила за знаковыми фигурами в стане противника и при необходимости принимала соответствующие меры. Группа «Рупор» отвечала за пиар-обеспечение. Четвертая, названная «Сполох», выполняла поручения, о которых Ярош предпочел бы не рассказывать даже собственной жене. Грунт состоял именно в последней.
Ему Ярош и предложил взять на себя акцию с пассажирским поездом.
- Когда военные вместе с СБУ сработали по малайзийскому «Боингу», у них были куда большие технические возможности, чем у нас сейчас, - сказал Ярош. – Но зато эффект будет вполне равноценным. Предыдущие санкции по сравнению с теми, которые последуют после этого, покажутся русским игрой в песочнице. Кстати, президент и премьер в курсе нашей операции.
- С кем я пойду на акцию? – деловито спросил Грунт.
- С Асланом.
Это имя говорило о многом. Аслан, участвовавший в АТО в составе «батальона имени Джохара Дудаева», в качестве инструктора, был одним из участников подрыва «Невского экспресса» в 2009 году. Тогда он сумел отсидеться в Дании, где его опекали американцы, яростно боровшиеся с терроризмом у себя дома, но ничего не имеющие против него на территории России. Аслана порекомендовали Ярошу в свое время Джемилев и Чубаров, имеющие давние контакты с террористическим подпольем в России.
- Закончить закладку взрывного устройства необходимо не ранее десяти минут до подхода поезда, - объяснил Ярош. – Нельзя долго маячить на путях. Но и задерживаться нельзя. Так что порядок действий придется составлять поминутный.
- А улики против сепаратистов? Их должны именно мы оставить? – поинтересовался Грунт.
Ярош хохотнул:
- Нет, оставлять их прямо на путях – слишком топорно.
Он раскрыл карту.
- Поселок находится всего в пятистах метрах. За час до акции туда въедут наши в балаклавах и с георгиевскими лентами, свяжут сотрудника милиции, сорвут кое-где украинские флаги и повесят флаги ДНР, а заодно расклеят листовки Антимайдана. А вся окрестная милиция в это время будет целенаправленно отвлечена на что-нибудь другое, почти как по одесскому варианту. Ну и еще... Мы двух россиян недавно взяли, волонтеров по  гуманитарной помощи, сейчас с ними спецы работают, так что скоро они будут признаваться в чем угодно, и в подрыве поезда, если надо.
- Тоже топорно, - поморщился Грунт.
- Ничего, Запад схавает. Главное, что у него всегда такое желание присутствует. История с «Боингом» тому подтверждение. А про здешних балбесов и говорить нечего. Наше телевидение даже слепому и глухому мозги засрет.
- Я готов приступить, - коротко сказал боевик.
Ярош знал, кому поручить дело. Грунт надежен, как никто другой. Позывной он получил за желание «уложить в землю как можно больше сепаров». Пытать пленных он умел и любил: дробил кости, ковырял в теле ножом, а еще летом легко находил осиные гнезда. Пленного привязывали к дереву рядом и обмазывали торс сахарным сиропом. Крики истязуемого, облепленного и кромсаемого осами, вызывали у бойцов АТО приступы гомерического хохота.
И еще он считался одним из лучших младших командиров. Когда пуля или снаряд ополченцев спроваживали в ад очередного бандита из терробата, Грунт обязательно находил возможность отправить тело на родину погибшего. Если это были западные области, машину с бандитскими останками встречали люди, неподвижно стоящие на коленях вдоль дороги. Потом вся эта зомбомасса постила под соответствующими роликами однотипные комментарии наподобие «слава героям» и «герои не умирают». Правда, иногда находились комментаторы-критики, которые советовали зомбакам сменить положение из коленопреклоненного на коленно-локтевое и по кругу ползать друг за другом на четвереньках – так флэшмоб бы выглядел эффектнее.
После объявления перемирия Грунт командовал диверсионной группой, которая ночью проникала на нейтралку и обстреливала оттуда украинские позиции, после чего ВСУ начинали обстрел уже позиций ополченцев. Для наблюдателей ОБСЕ разобраться в ситуации было невозможно, зато украинское телевидение (самое правдивое в мире), подобно чертику из табакерки, неизменно выныривало рядом.
То, что Грунт имел судимость за грабеж и два года топтал зону, не вредило его репутации, а наоборот, ее повышало.
Бандит направился к выходу, но Ярош его задержал:
- Грунт, а что с тобой творится в последнее время? Ты какой-то не такой.
Боевик сумел отшутиться. Сказать правду он не мог, иначе его бы сочли за шизика. Сначала он и сам так думал о себе, но потом понял, что все намного серьезнее.
Потому что С Н Ы не заканчивались.
Они продолжались, и каждый очередной из них приближал Грунта к грани отчаяния.

___________________________________________________________________________


Несмотря на то, что царствования Нерона и Домициана разделяло несколько десятилетий, последнего императора из Флавиев с самого начала после своего восшествия на престол терзали острая зависть к Рыжебородому и ощущение своей ничтожности перед личностью последнего.
Что успел пока сотворить Домициан? Особо ничего, что могло бы войти в историю. Тогда как Нерона наверняка запомнят навсегда - за размах оргий и масштабы злодейств.
Трапезам при Нероне завидовал даже Авл Вителлий. Участники пиршеств набивали яствами и заливали вином свои желудки настолько, что они уже не могли принимать новую пищу и возлияния. Тогда римляне вызывали у себя рвоту, освобождали этим желудки и возобновляли трапезу, и так помногу за один раз.
Когда опьянение приводило Нерона в особое возбуждение, он с рычанием выбегал в сад и насиловал заранее привязанных к деревьям женщин и мужчин, а насытив свою ярость, отдавался вольноотпущеннику Дорифору.
После одной из оргий Нерон в компании сотрапезников устроил поджог города. Несколько дней Рим полыхал, многие кварталы превратились в пепелище.
После этого Нерон обвинил в поджоге христиан, которых начали хватать сотнями и тысячами. Часть из них потом вывели на арену амфитеатра, где под восторженный рев плебса, они были разорваны львами и собаками. Других привязали к столбам, обложили пропитанной смолой соломой и сделали живыми факелами. Но больше всего христиан было распято на крестах. Потом тела начали разлагаться, потому что с крестов их не снимали, и начался мор.
Но пришло время, и в результате молниеносного дворцового переворота Нерон был свергнут и убит.
Вот это и сдерживало Домициана, мечтавшего хоть в чем-то сравниться с Рыжебородым, но не находившего для этого должной решимости. Хотя время от времени он позволял себе проявить свой характер: так по надуманному обвинению была заживо похоронена весталка Корнелия. Время от времени по приказу императора совершались тайные убийства подозреваемых в нелояльности.
Иногда Домициан спускался в подземный эргастул и собственноручно клеймил закованных рабов, привезенных с невольничьего рынка на Делосе, с наслаждением вдыхая запах горелой кожи.
Как и любого римского венценосца, его терзал страх перед заговором и убийством, и именно это породило у него бешеную ненависть к младшему брату Клименту.
В самом деле, кого еще заговорщики возведут на трон, если покончат с Домицианом? Только Клемента.
Императорскую злость разжигало и то, что Клемент и его жена Улия были христианами.
Возникал вопрос: что делать с братом? Казнить по надуманному обвинению или подстроить убийство? Это сделать проще простого, но тогда неизбежно возникнет возмущение, которым как раз и могут воспользоваться затаившиеся злоумышленники.
В один из дней, когда Домициан размышлял на эту тему, его пронзила внезапная догадка.
Убить - это еще успеется. Но сначала надо создать ситуацию, когда Клемент будет вынужден сам себя унизить и втоптать в грязь, притом публично, перед тысячами римских граждан.
- Типа как опустить и загнать под шконку, - прозвучал в голове императора чей-то грубый голос.
Домициан вздрогнул от неожиданности. Это было произнесено на языке чужом и незнакомом, но почему-то император его прекрасно понимал. При этом смысл фразы был неясен. Что и куда опустить? Что такое «шконка»?
Домициан дернул головой, отгоняя наваждение, и подумал: не зря Скрибоний Ларг Сицилиец писал, что чужие голоса в голове являются первым признаком нарождающегося безумия.
С этим надо было бороться. Император зажег свечу из индийского коричневого дерева, поднес ее к левому предплечью, коснулся пламенем кожи и, вскрикнув от боли, отдернул руку. Свеча упала и тут же погасла, пустив тонкую струйку дыма с пряным ароматом.
Домициан вернулся к своему замыслу. Изобретательный ум венценосца быстро нанес пунктир будущей многоходовой комбинации.
Скоро гладиаторские игры. Клемент как брат императора обязан на них присутствовать. И вот тут-то…
А одним из инструментов станет Марулл. Сенатор, интриган и сибарит, считающийся одним из самых влиятельных вельмож в императорской свите.
Домициан вызвал Марулла, обсудил с ним подготовку игр, а потом задал вопрос:
- Ты никогда не сравнивал себя с Петронием?
- Нет, мой император, - ответил Марулл, не понимая, к чему клонит владыка Рима.
- При моей власти ты занимаешь почти такое же положение, как покойный Петроний во времена Нерона. Но ты живешь и здравствуешь, ничего не опасаясь, тогда как Петронию в один прекрасный день Рыжебородый приказал вскрыть себе вены. Я понял, что боги недовольны такой несправедливой разницей в вашей судьбе.
Побледневший Марулл упал на пол и пополз к Домициану, пытаясь поцеловать его сандалию:
- Божественный венценосец, пощади!
Император отдернул ногу и с насмешкой посмотрел на сенатора:
- А разве я велел тебе вскрыть себе вены? Нет. Я просто хочу заставить тебя - который только умеет пить, объедаться и предаваться распутству - побороться за свою жизнь. Так, как это ежечасно делают мои легионеры, которые сейчас сражаются в Дакии, совершая изнурительные переходы, терпя холод и лишения и умирая от отравленных стрел варваров.
Марулл со слезами стал заверять Домициана, что и он всегда готов отдать за него жизнь.
Император сказал:
- Тогда послушай, какое испытание тебе