борется с моей любовью...
А вы мешаете борьбе!
- Желаю счастья вашей чести!
- Да будет проклята она!"
Лопе де Вега. "Собака на сене"
Прям про меня тогдашнюю.
Так рухнул мой первый брак. Рухнул, переломав мне все кости и раздавив внутренности. Кровавый след от него тянулся за мной ещё несколько лет. Я не могла вступать ни в какие отношения с мужчинами, я замкнулась в себе, а мои балахоны "для прикрытия" стали ещё больше и балахонистее. К тому же мне надо было решить проблему, где жить, ибо дома из меня по кусочку выдирали все нервы. Да и мне самой родные люди были, признаюсь, противны: где-то в глубине больного тогда мозга началось осознание, что, возможно, я, конечно, и дерьмо, но не намного большее, чем родители и братики.
"Они встретились в той самой редакции, с которой по договору сотрудничала Лида. Её туда привели текущие дела, а Аркадия чистая случайность: они с другом ехали куда-то вместе обедать, но тому понадобилось по дороге заехать ненадолго в издательство по делу. И пока друг ходил по кабинетам, Аркадий пошёл покурить.
Курилка была вся из себя современная, шикарная, с креслами, красивыми столиками под мрамор, изящными пепельницами и прикреплёнными к стенам освежителями воздуха. Поэтому вместе с запахами дыма и бычков в помещении на равных с ними правах царил аромат лаванды. Конечно, то ещё сочетание... Народу в курилке было предостаточно, люди болтали, кучковались по три-четыре человека (издательство было большим и набирающим обороты)... И лишь одна женщина не сидела вместе со всеми, а стояла одна у окна, правда, спиной к нему. Она доброжелательно, но на дистанции, наблюдала за людьми, иногда улыбалась их шуткам и хохоту, не делая ни малейших попыток "влиться в коллектив". Аркадий с удовольствием смотрел на высокую стройную брюнетку с элегантной стрижкой боб, подчеркивающей красивую форму головы на длинной тонкой шее. У нее были умные, выразительные глаза, очень живые брови - при каждой эмоции они забавно шевелились, плясали, строились в "домики". Женщина курила и стряхивала пепел в пепельницу, примощённую на подоконнике.
Аркадий тут тоже был отдельным и потому решил, что будет естественным подойти к даме.
- Вы здесь работаете?
Брови сделали быструю волну.
- Не совсем.
"Суховато, безо всякой охоты к общению. Жаль", - отметил про себя Аркадий.
- Не совсем здесь или не совсем работаете?
Чуть настороженный взгляд нахмурившихся глаз.
- Работаю на договоре.
- О, вы автор? Писатель? – Аркадию всё больше хотелось разговорить Снежную Королеву, потому что та была удивительно привлекательна внешне. И еще этот низкий голос...
- Переводчик. С французского – предваряю ваш следующий вопрос, - опять короткий взгляд, на сей раз немного более благожелательный.
Аркадий не знал, что Лидия осторожно, но внимательно рассматривала собеседника: немолодой, но моложавый, аккуратный, подтянутый, красивая седина густых волос. Немного ироничный взгляд, очень живые серые глаза – это так важно, чтобы глаза были чуть насмешливыми и живыми – не тухлыми, не стеклянными, не подёрнутыми плёнкой тупости или равнодушия. Лидия очень ценила такие мужские глаза, нечасто встречающиеся в стране побеждённого сильного мужчины (побеждённого подлой и трусливой, но хитрой слабостью), поэтому Аркадий ей понравился.
Сложно ли предположить дальнейшее развитие событий? Долго ли двум умным, интересным людям найти общий язык, темы для разговоров, когда душа и разум каждого – наполненные сосуды, когда они личности с устоявшимся мировоззрением и немалым жизненным опытом, но при этом думающие и не собирающиеся в ближайшие сто лет останавливаться в науке думать и вбирать? Разумеется, они нашли и темы, и язык, и за что зацепиться без особых усилий.
И вообще странно было бы, если бы эти два человека не зацепились друг за друга. И было бы обидно до ужаса, если бы они вообще не встретились никогда. Случайность - штука капризная. Далеко не каждому выдаётся судьбой такой подарок.
Они встретились снова уже на следующий день - пошли вместе в ресторан поужинать. Ужиналось не очень: мужчина и женщина всё время разговаривали и не могли наговориться, настолько им было друг с другом интересно и в то же время спокойно, уютно. А еда осталась почти нетронутой, мясо остыло... К обоим пришло одно и то же ощущение, которое, наверное, можно выразить словами "кажется, теперь я дома". Потом, спустя многие месяцы, они, вспоминая самое начало, выяснят, что в тот вечер, в ресторане, оба почувствовали именно это.
Лидию впервые, пожалуй, за многие годы не тяготило общение – долгое и откровенное. Она не уставала, напротив: хотелось продолжать беседу, ведь ещё о стольком надо поговорить! От книг и фильмов беседа плавно перетекала к культурным достопримечательностям разных столиц... а тема столиц и стран – в тему политики... а тема политики – в тему прессы и снова книг. И понимание между Аркадием и Лидой было даже не с полуслова, а с полувдоха, с первой буквы, с выражения глаз. Никто из них не притворялся и не подделывался под собеседника, они были искренни и естественны, тем более, что оба не привыкли ни в каких случаях прогибаться под кого бы то ни было. Даже под того, кто нравится. Нет, не те характеры.
В десятку. В яблочко. В тютельку. Как ещё назвать эту встречу? Странно, что не разверзлись небеса, не пошёл снег летом, не загорелось море, не запели соловьями вороны... Такие встречи, когда не просто паззл складывается, а сама гармония показывается во всём своём совершенстве, случаются крайне редко, обидно редко... почти никогда. Но мироздание почему-то никак не отреагировало на уникальное событие в городе Москве. Зато сами герои всё поняли: они были люди взрослые и многие вещи быстро схватывали в силу опыта и недюжинного ума.
- Тебя не смущает, что я настолько старше? – и в его голосе нет страха, тревоги, истерики. Есть только желание констатации, понимание, что этот вопрос должен быть обговорён.
- Разве это имеет для нас хоть какое-то серьёзное значение? – и в её ответе ни капли лицемерия или неправды. Возраст? Какая вообще может быть разница – тридцать, пятьдесят пять... Да хоть сто пятьдесят пять, ведь это тот самый единственный человек, который ей нужен, которого она даже не искала и не ждала, потому что была уверена, что таких не существует вовсе. Возраст – последнее, что может её волновать в этом случае.
Аркадию была видна вся её бесхитростность. Он заметил (не мог не заметить хотя бы в силу своего печального опыта), что Лидию вообще не интересовало его материальное положение. Конечно, она понимала, что человек, который так выглядит и ведёт себя, занимает такое положение на работе, не может быть беден, но никаких тем про его счета, недвижимость и прочие вполне важные для жизни вещи она не поднимала и даже не намекала ни на что. Зато её интересовало его дело, что и как он придумывает, как это работает, и она задавала бесконечные вопросы – не такие уж, кстати, наивные и беспомощные для неспециалиста и гуманитария.
"Что ж, её ждут сюрпризы, даже здорово!" - думал Аркадий, целуя тонкие Лидины пальцы и с нежностью наблюдая за её такими живыми и трогательными, "говорящими" даже в молчании бровями, что хотелось их потрогать. Иногда он прикасался к ним, Лида удивлялась:
- Что тебе дались мои брови?
- Видела бы ты себя со стороны – какие они у тебя болтушки! - смеялся Аркадий. Лида напрягала лоб и старалась зафиксировать мимику в одном положении.
- Эта подвижность мне дорого обойдётся в будущем – будут морщины, - озабоченно замечала она, и тут же непослушная бровка вырывалась из мышечного плена и горестно вздымалась "домиком".
- Не вздумай колоться всякой гадостью! – предостерёг Аркадий. - Плевать тысячу раз на морщины, но твои бровки я люблю, как маленьких котят...
Лида покатилась со смеху.
- Бровки он любит, как котят! Месье, вы – ненормальный! - смеялась она. И что выделывали при этом её брови!
В свою очередь, Аркадий любил спрашивать Лиду о её работе: и его на самом деле очень интересовало, насколько переводы Бальзака, Стендаля и даже Дюма соответствуют первоисточнику, коли уж Лиде посчастливилось читать и понимать подлинники. И Лида, возможно, впервые в жизни очень много говорила на эту тему, рассказывая про всякие нюансы, про то, как, с её точки зрения, были некорректно переведены некоторые произведения Мопассана, "я бы сделала по-другому".
Тут можно было бы и закончить историю радостным воплем "Горько!" и словами "Жили они долго и счастливо и умерли в один день". А я так не хочу. Не знаю, кого как, а меня всегда, с детства, дико интересовало, что там было дальше у Золушки с Принцем, у Дюймовочки с Эльфом и у всех прочих сказочно счастливых влюблённых пар. Поэтому продолжаем...
"Две большие личности. С характерами ой-ёй. Любители уединения и даже одиночества. И вдруг эти люди поняли, что вместе может быть ничуть не хуже, чем без никого, даже лучше. Вот именно им двоим быть вместе – лучше!
Регистрация брака для Лиды и Аркадия была абсолютно формальным ритуалом, даже в каком-то смысле немножко стыдным. Но это необходимо было сделать, чтобы впредь нигде и никогда не возникало никаких неожиданных проблем и недоразумений. Хотя бы на всякий случай. И свадьба... О свадьбе стоит упомянуть. Об очень скромной свадьбе в любимом грузинском ресторане Аркадия - всего-то на пятнадцать человек. Если честно, то они оба не хотели вообще никакого пиршества, то есть, им двоим совсем ничего не было нужно, но всё же решили использовать сей повод хотя бы для формального знакомства тех, кого познакомить необходимо. Столкнулись два мира, две группы людей, прежде друг другу чужих, неизвестных. И как-то надо было попытаться если не соединить, то хотя бы их сблизить.
Скрытность и необщительность даже с приятелями сыграла с "молодыми" плохую шутку, ведь никто ни к чему не был подготовлен. На свадьбе, разумеется, были растерянные Лидины родители – их морально подавил и вид, и манеры жениха, они чувствовали классовую несовместимость и плохо, очень плохо подумали о дочери. Из Лондона приехали дети Аркадия. Лидия полюбила их сразу, с порога: ведь у дочки глаза Аркадия! А у сына его фигура, походка и голос! Но дети почему-то смотрели на неё колючими глазами, а улыбки у них были вымученные. Лидия не понимала...
Однако ничто не могло омрачить её счастья. Поэтому улыбающаяся, разрумянившаяся Лида в тот день ну никак не выглядела на свои тридцать! Удивлённые старые друзья Аркадия, улучив момент, тихонько поинтересовались:
- Сколько, говоришь, ей лет?
Аркадий усмехнулся, ответил и добавил чуточку раздражённо:
- А вы кого ожидали увидеть? Бабушку?
Приятели как-то странно дёрнули плечами. В этот момент их жены представились им именно бабушками, и это вызвало плохие чувства. На их лицах явно читалось удивление, переходящее в недоумение.
А приглашённые Лидины приятельницы, слушая жениха и его окружение, сделали свой вывод и, тоже, улучив минутку, спросили невесту:
- Лид, он адски богат?
Да и потом, на следующий день, когда гости отзванивались и благодарили за "чудесно проведённый вечер и такую прекрасную свадьбу", друзья и приятели снова невольно затрагивали так
