в нарушении нравственности с моей стороны, тем более, что речь идёт всего лишь о собачке, которая, безусловно, вам понравится.
- О какой такой собаке? - не поняла соседка.
Я распахнул куртку и извлёк на божий свет щенка, который, с благодарностью лизнув мне руки, грозно тявкнул на соседку.
- Какая агрессивная собака, - отпрянув к почтовым ящикам, испуганно взвизгнула Эльза Карловна. - Кстати говоря, Борис Иванович, собак это тоже касается - никаких собачьих притонов я не потерплю. И потом, если ваша собака начнёт гадить в нашем подъезде, то я вынуждена буду принять в отношении вас и вашей собаки определённые меры.
Я быстро поднялся со щенком на свой этаж и захлопнул за собой входную дверь, дабы больше не слушать агрессивные реплики соседки.
- Так, дружок, что же мне с тобой делать? - опуская щенка на мягкий коврик у входной двери, мучительно соображал я. - Тебя, по всей видимости, три раза в день следует чем-то кормить, а у меня и холодильник сегодня пустой, - гладя щенка по спине, рассуждал я. Да и потом пора тебя уже наградить каким-нибудь красивым именем, ну, скажем, Тимофеем.
Щенок, опустившись на коврик, жалобно запищал, видимо, требуя к себе какого-то особого внимания и, конечно, питания.
- Всё ясно, малыш, ты, покуда, посиди здесь, а я тем временем слетаю в универсам и затарюсь чем-нибудь съестным, - выпалил я, хватая пакет и выскакивая из квартиры.
Должен сказать, что я вёл холостяцкий образ жизни и, естественно, что рацион моего питания был чрезвычайно скромен. Но сегодня для меня был какой-то особенный день, и в ознаменование этого счастливого события в моей жизни я решил немного расслабиться и позволить себе немного поссорить деньгами. Из универсама я уже вышел с двумя большими пакетами, доверху набитыми всякими продуктовыми изысками
- Полагаю, что Тимошка вполне будет удовлетворён таким моим щедрым и чистосердечным подношением, - мысленно рассуждал я, открывая дверь в квартиру.
К моему удивлению, щенка на коврике я уже не обнаружил, зато обнаружил небольшую лужицу желтоватой жидкости посередине комнаты.
- Интересно, куда же это он мог подеваться, - снимая уличную обувь и надевая тапочки, вслух проговорил я, осторожно оглядываясь по сторонам.
- Тимошка, ну где ты, шалун, - тихо позвал я щенка, слегка похлопывая ладонями рук. - Никак под диван забрался, озорник, а вот выковыривать его оттуда уже будет сложно.
Дело в том, что из-за маленькой площади моей квартиры, мебель в ней располагалась практически вплотную друг к другу, а посему любая перестановка мебели вызывала в моей душе только тоску и зубную боль. Короче говоря, я потратил два с половиной часа, чтобы благополучно извлечь бедолажку из его временного плена.
Надо отметить, что щенок оказался на удивление добрым зверьком, но чрезвычайно подвижным и любопытным. Каждый раз, возвращаясь домой с работы, я обнаруживал в квартире небольшой беспорядок, который поначалу меня совершенно не пугал и не тревожил, помятуя о том, что всем малышам на свете свойственны эти черты характера и манера поведения. Но со временем, когда Тимошка стал подрастать, эта его безудержная внутренняя энергия стала мне немного досаждать.
Нельзя сказать, что и этот факт меня слишком сильно огорчал, но иной раз, возвращаясь уставший с работы, я частенько ловил себя на мысли, что этот вечный двигатель в лице моего четвероногого подопечного когда-нибудь сведёт меня с ума. Но самое главное заключалось ни в этом, а в том, что Тимофей только меня признавал за своего друга и хозяина, а со всеми остальными жильцами нашей парадной вёл себя достаточно агрессивно, не оставляя им никакой надежды на примирение.
Через полтора года мой щенок превратился в здоровенного пса с вполне сложившимся характером и мироощущением. Должен заметить, что за время нашего совместного проживания моя квартира представляла из себя совершенно унылое зрелище. Все стены квартиры были исцарапаны сильными и когтистыми лапами Тимофея, кое-где со стен клоками свисали порванные им обои. На мебель, так долго хранимую мной, просто было жалко смотреть. Кроме всего прочего, Тимофей наотрез отказывался спать в прихожей на куске старого ковра, а каждый раз вечером забирался в мою постель и клубком устраивался у меня за спиной.
Конечно, все эти сложности с собакой вызывали в моей душе протест, и как-то уже само собой зрело решение об избавлении от Тимофея. Но всё равно я каждый раз старался заглушать в себе этот противный внутренний голос, который постоянно бубнил мне:
- Всё, Борис, зачем ты мучаешь и изводишь себя, давно пора тебе избавиться от этого монстра, который навсегда лишил тебя покоя и сна. С этими тяжёлыми мыслями я в очередной раз ложусь спать, своей спиной чувствуя тепло исходящее от густой шерсти собаки.
Утром, как обычно, я вскакиваю с постели и прихватив с собой Тимофея, выхожу на лестничную площадку. Собака нетерпеливо тянет меня вниз, желая как можно скорее освободиться от того шлака, который накопился в ней за прошедшую ночь.
- Погоди, Тимошка, не рвись, успеешь ещё сделать свои дела, - тихо бормочу я, пытаясь ключом попасть в замочную скважину. - Ишь как тебя распирает, небось, опять вчера переел лишнего.
Я просто захлопываю дверь и, стараясь особо не шуметь, спускаюсь с собачкой вниз к входной двери парадной. Но, как обычно бывает в таких случаях, дверь в парадную распахивается и на пороге я отчётливо различаю давно примелькавшуюся мне фигуру Эльзы Карловны с двумя большими пакетами в руках. Не знаю почему, но моя собачка как-то особо выделяла эту женщину из всех жильцов нашей парадной. По всей видимости, мои мыслеформы, моя энергетика каким-то невероятным образом передались Тимофею, который незамедлительно с грозным лаем рванулся вниз навстречу этой несчастной женщине. Совершенно не ожидая такого подвоха со стороны своей собаки, я непроизвольно выпустил из рук поводок.
Эльза Карловна, дико взвизгнув, отскочила к двери парадной, пытаясь занятыми руками открыть её. Предчувствуя неминуемую беду, я бросился вниз по лестнице, истошно крича:
- Тимофей, фу, назад, стоять!
Но, было уже поздно. Огромный пёс в коротком прыжке сбил с ног Эльзу Карловну и своими острыми клыками в два приёма разорвал в трёх местах её новую норковую шубку. Перепрыгивая через три ступеньки, наконец, я добрался до пса и кованым десантным ботинком саданул ему под рёбра. Тимофей, жалобно заскулив, сразу же оставил в покое мою соседку и с покорным видом присел около моих ног.
- Вот, так-то лучше будет, - накидывая на морду собаки изолирующий намордник, строго обратился я к Тимофею.
Эльза Карловна продолжала лежать вниз лицом на грязном полу парадной и тихо постанывала. Руки и ноги её мелко подрагивали, а из опрокинутых пакетов разлилось молоко и высыпались продукты. Я нагнулся к соседке, пытаясь поднять её с пола.
- Эльза Карловна, как вы себя чувствуете, - задал я соседке совершенно глупый и ни к месту вопрос, - вам помочь подняться? Мне очень неловко, что всё так получилось, но смею вас заверить, что вы уже можете не опасаться за свою жизнь, поскольку с этой минуты моя собака уже не причинит вашему здоровью никакого вреда.
- Негодяй, подонок, - тяжело поднимаясь с пола, закричала соседка, - вы мне за это ответите. Мало того, что ваш зверь чуть не лишил меня жизни, так эта ваша дворняга превратила в ничто самое сокровенное, что у меня ещё оставалось в этой злой жизни. Я незамедлительно подам на вас в суд за ваше безответственное поведение и нежелание прислушаться к многочисленный советам и пожеланиям жильцов нашей парадной.
- Эльза Карловна, - своим телом закрывая незадачливого пса, начал оправдываться я, - поверьте, мне бесконечно стыдно, что всё так произошло, и я готов прямо сейчас перед вами извиниться и незамедлительно компенсировать ваши моральные и материальные издержки.
Эльза Карловна, смерив меня презрительным взглядом, резко отреагировала на мои слова:
- Нахал, и вы ещё смеете мне говорить о какой-то там компенсации. Я прекрасно осведомлена о вашем бюджете и вряд ли в самое ближайшее время вы будете в состоянии приобрести для меня новую норковую шубу и всё такое прочее, что поможет мне прийти в себя после перенесённого мной стресса.
Эльза Карловна схватила в руки наполовину порванные пакеты с продуктами и, с силой оттолкнув меня, медленно стала подниматься к своей квартире.
- Да, пожалуй, для меня и моего Тимошки наступают чёрные дни, - выходя на улицу, с горечью подумал я.
Тимофей, как бы чувствуя свою вину, с понурым видом плёлся за мной, не смея поднять на меня глаза.
- Всё, Тимоха, - надевая на собаку строгий ошейник, наставительно заметил я, - сегодня ты будешь наказан. Я полагаю, что это пойдёт тебе только на пользу, иначе ты со своим неистовым характером настроишь против меня всю нашу округу.
Тимофей смотрел на меня своими серыми глазами и продолжал как-то странно скулить.
- Нечего оправдываться здесь передо мной, - сердито заметил я собаке, ты уже не первый год живёшь со мной в этом доме и должен уважать всех жильцов, которых ты встречаешь на своём пути
Моё настроение после такого случая оставляло желать лучшего и вернувшись с утренней прогулки, я уже не стал спускать с поводка Тимофея, а привязал его к трубе отопительной батареи.
- Вот, Тимоха, сегодня ты целый день будешь сидеть у меня на привязи за твой отвратительный поступок на лестничной площадке, - щёлкая пальцем по холодному и влажному носу собаки, строго проговорил я. Да и в еде ты у меня сегодня не получишь того, что мог бы получить, будь ты покладистым и спокойным псом в отношении чужих людей.
Поставив перед собакой тарелку с кашей и миску с водой я отправился на кухню завтракать. Быстро поджарив себе яичницу с ветчиной и вскипятив в элекрочайнике воду, я с тяжёлыми мыслями в голове приступил к завтраку. Есть совсем не хотелось, но сегодня, на работе мне предстояло много дел, и поэтому я почти насильно впихивал в себя горячий завтрак, не чувствуя при этом никакого аппетита и наслаждения.
Со стороны комнаты до моего слуха доносилось слабое поскуливание Тимохи и какие-то непонятные шорохи. Войдя в комнату, я увидел Тимофея, лежащим в небольшой лужице крови. Собака тихо скулила и языком пыталась что-то слизнуть со своего бока. Подойдя ближе к Тимофею, я моментально сообразил, какую злую шутку я сыграл с собакой, когда в порыве гнева саданул ей по рёбрам кованым ботинком.
- Боже мой, какой же я идиот, - кидаясь к Тимофею, закричал я, - ведь собака, наверняка, получила серьёзную травму.
И, действительно, на правом боку собаки шерсть была окрашена красным цветом, что указывало на то, что необходимо было предпринимать срочные меры, чтобы хоть как-то унять страдания животного.
В моей домашней аптечке всегда находилось всё то необходимое, что могло бы устранить любую физическую неприятность в моём организме, и поэтому я, быстро обработав рану раствором йода, туго перевязал собаке её кровоточащий бок.
Надо отдать должное Тимохе, который на всём протяжении всей этой довольно-таки болезненной процедуры ни разу не зарычал и не задёргался от жгучего йода.
- Ну вот, дружок, я полагаю, что до моего возвращения ты как-нибудь потерпишь, а вечером я вызову тебе врача-ветеринара, - гладя
