А день придет, и не успеем
мы с мамой вдруг поговорить.
И времени прервется нить...
Мы будем плакать громко, горько
И маму звать из темноты...
И лишь тогда поймем ,насколько
мы виноваты -я и ты.
Якутянка
В привокзальном кафе было накурено и сумрачно от тяжелых дождевых туч, мрачно нависших над городом.
В уголке помещения, за самым дальним столиком сидел средних лет мужчина, худой, в прекрасном костюме и дорогой обуви. Он не спеша прихлебывал горячий кофе и отрешенно смотрел через запыленное окно кафе на перрон.
Какая-то дума не отпускала его. Мужчина вздыхал, отодвигал чашку, порывался встать, но потом вдруг снова садился и, пододвинув к себе чашку с кофе, снова задумывался…
Кафе постепенно заполнялось, и вскоре свободные места оказались только за столиком , за которым сидел задумчивый мужчина.
- Разрешите?
Толстенький, низенький, лысоватый мужчина с улыбкой обратился к сидящему за столиком худому, продолжавшему рассматривать перрон.
- Что? А, да- да, конечно, простите, задумался..
Толстенький внимательно посмотрел на худого.
- Благодарю вас! Мы с вами раньше нигде не встречались? Ваше лицо мне знакомо…
Худой мужчина внимательно рассмотрел толстенького, его румяные щеки, яркие синие глаза, добрую улыбку и тоже непроизвольно улыбнулся. В памяти что-то шевельнулось, давнее, забытое, но что… он не мог вспомнить.
- Знаете, у меня тоже такое же чувство, будто мы виделись уже.
Да вы садитесь! Поезд ждете?- Худой резко вздернул правой рукой, и, покрутив ею в воздухе, посмотрел на часы.
- Витька… Витька, это ты?- толстенький подскочил к худому и уставился на него во все глаза.
- Этот жест.. так только Витька Сергеев, мой одноклассник делал, когда на часы смотрел. И носил их всегда на правой руке. Полу Маккартни подражал…
- Да, меня Виктором звать… постой, постой… Николай? Это ты, Колька?
Худой мужчина встал и крепко обнял радостно улыбающегося толстяка.
- Вот так встреча! Колян!
- Витек!
Мужчины улыбались и обнимались, привлекая внимание посетителей кафе своей шумной радостью неожиданной встречи.
- И где бы еще вот так встретиться, как не на вокзале! Ты уезжаешь или встречаешь?- спросил толстячок, усаживаясь рядом с Виктором и подзывая официантку.
- Девушка, нам все по- полной… Встреча у нас, сами понимаете.. И водочки побольше.
Ну, рассказывай! - Николай удобно устроился на стуле и посмотрел на Виктора веселыми глазами.
Да понимаешь… я ведь приехал вчера . Не было меня дома двадцать лет.
- Однако! Мы тут головы ломали, думая, куда это Витька исчез после института. Как сквозь землю провалился. И тетя Вера молчит. Я ведь приходил к ней, несколько раз был, но она только молчит и глазами сверкает… Что ты учудил, рассказывай. Время у меня есть. Я своих встречать приехал, жену с внучкой, а поезд на два часа опаздывает. Так что, давай, выкладывай, где тебя носило.
- А что рассказывать... Я ведь медин закончил, ты знаешь. Тут горе случилось - землетрясение в Спитаке. Ну, я и завербовался в команду спасателей. Быстро уволился и собрался с новой группой лететь, людей спасать. Скандал дома был нешуточный. У меня же и невеста уже была. Да… Но я вдруг понял, что женщина эта не моя … В общем, разругался я с матерью из-за нее страшно. Поэтому и завербовался. Мать все уши прожужжала внуками, а меня тошнило от этих причитаний бабских.
Да что говорить… Поехал в аэропорт в мрачнейшем настроении, а там бригада нефтяников летела в Тюмень на вахту.
Напился я тогда с ними знатно. И улетел в Сибирь, переманили. Проработал в бригаде немного и уехал. Мотался по Сибири. Где только не был! Удивительный край! А какие люди! Коля, я влюбился в Сибирь. Уезжать не хотел. Там и семья моя и работа. Поэтому решил остаться навсегда.
Подошла официантка, расставила заказ. Сибиряк налил водки и мужчины, чокнувшись, выпили.
Виктор вздохнул, помрачнел:
- Коля, понимаешь, все эти годы точил меня червячок обиды на мать. Я не звонил и не писал ей. Эх, не понять тебе… У меня такая жена чудесная. Не полетел бы в Сибирь, не встретил бы ее…
Виктор достал мобильный телефон и показал Николаю фотографию красивой женщины с мальчиком на руках. Его глаза светились теплом и любовью, когда он с нежностью смотрел на фотографию. Понятно было, что мужчина счастлив и любим. Коля кивнул и опрокинул очередную стопочку.
Виктор с тоской посмотрел на уплетающего салат Николая:
- Коля, скажи, мать… она жива - здорова?
- Эх, Витек! Конечно же, жива - здорова, она так и живет здесь. Тебя, дурака, домой ждет… - толстяк с осуждением взглянул на собеседника.
- Знаешь, я долго не мог ее простить… Глупо, конечно. Глупо… сколько лет прошло…
Видишь - взял отпуск, приехал сюда, а дальше вокзала не могу пойти. Не могу и все! И стыдно мне и страшно. А вдруг выгонит. Вдруг, не поймет?
Торчу в гостинице или сижу в этом кафе, как последний болван.. Что делать, не знаю.
Николай отложил вилку, налил водки и, подняв стопку, улыбнулся:
- А ты позвони!
-Нет, нет, что ты. Не смогу я…
- Сможешь. Я сейчас наберу ее домашний и дам тебе трубку.
Телефон-то поменялся давно.
Николай подмигнул растерявшемуся Виктору, быстро набрал номер и, протянув телефон, снова ободряюще подмигнул.
Напряженно слушая гудки, Виктор нервно сглотнул, прокашлялся. Гудки прервались. Родной, почти забытый голос прозвучал в трубке.
Судорожно вздохнув, Виктор прошептал:
- Здравствуй, мама…
С теплом и нежностью, к милому другу Татьяне!
